Левиафан

    Жаркое и сильное соприкосновение тел продолжается, доводя до ещё более яркого оргазма за считанные секунды, потому что я уже скольжу спиной по столешнице от бешенного темпа наших движений. Издаю глубокие стоны, теряясь в волнах удовольствия, не отпускающих, пока не слышу сдавленный хриплый мужской выдох. Пока не чувствую дрожь, с которой Тангир кончает, прижав лоб к моему плечу.

    - Хорошо... хоть... - я сглотнула слюну подступившую к пересохшей гортани, однако замерла и опешила, когда меня обняли и спрятали в своих руках.

    Теплые и влажные ладони прошлись по моей спине приподнимая, а одна сомкнулась на затылке, пока Тангир просто дышал мне в грудь и пытался выровнять дыхание.

    - Жарко... Неудобно... И всё мешает... - прошипел парень, пока мои руки оплетали его плечи точно так же.

    - Что предлагаешь? - прошептала и поцеловала его плечо.

    - Банальную, придуманную сотни лет назад постель. Вечность не спал в кровати с нормальной женщиной.

    - А я нормальная?

    - Единственная... - послышался шепот, от которого я натурально окаменела, - на этом континенте. На остальных ещё не искал.

    - Псих... - я впилась ногтями в его плечи, на что Тангир зашипел и поднял меня, обхватив бедра.

    - Никто не отрицает, только не надо рукоприкладства, Куколка.

    Он осмотрел моё лицо, а моя рука сама потянулась к парню и накрыла щеку. Я провела пальцем вдоль его губ и обвив ногами теснее, поцеловала. Сердце ещё не успокоилось, а тело горело.

    Однако этот поцелуй так и остался спокойным, но настолько ласковым, что я впервые не хотела разрывать ни его, ни объятий, в которые он перерос в постели.

    Спрятаться?  Сбежать? Бросить всё, чтобы исчезнуть?

    Мне этого не дадут сделать, только лишь потому, что я стою на рассвете у широкого панорамного окна, с сотовым в руках. Смотрю, как оживает город, а потом слышу тихие шаги по ступеням. Они медленно приближаются, а моя рука протягивает Тангиру стакан с соком.

    -  С добрым утром! - спокойно произнося, ощущаю трепет, когда его пальцы обхватывают мои вместе со стаканом.

    Он так и подносит его к губам таща за собой и мою руку.  Пьет сок и плавно поглаживает мои пальцы своими, смотря на панораму за окном так же как и я несколько секунд назад.

    - Дай угадаю, Куколка. Мы летим в Элей к единственной зацепке, которая у тебя осталась, - Тангир переводит взгляд на меня, продолжая сжимать мою руку со стаканом в своей.

    - Да. Будь готов, там много солнца...

    - И "секс на пляже" в бокале до утра? Это для примитивных идиотов, - он вытащил стакан из моей руки, обхватив её своей, а я только сейчас обратила внимание на его внешний вид.

    Прошлась взглядом по свободным штанам из лёгкой ткани темно-синего цвета, под которыми очевидно не было белья. Вернулась глазами вверх, и зацепилась за слегка влажные волосы, красноречиво намекающие, что псих только недавно вышел из душа.

    - Что? - спросил Тангир, и вытащил свой сотовый из кармана штанишек, набирая чей-то номер.

    - Ничего, - отвернулась к окну, пряча улыбку.

    - Доброе утро, агашши...

    Лишь услышав это, резко повернулась, однако Тангир только приложил палец к моим губам и продолжил разговор.

    - Мне нужны два билета бизнес класса на ближайший рейс до Лос-Анджелеса.

    - Тангир! - я попыталась откинуть его руку, но он обернул меня спиной, и прижал к груди, продолжая разговор.

    - Через два часа? - опустил взгляд на моё лицо, и утвердительно кивнул со словами:

    - Бронируйте на имя Моники Эйс, - расслышав утвердительный ответ, положил трубку и естественно решил заткнуть мой рот своим.

    - Только попробуй просунуть свой язык в мою ротовую полость сейчас, Тангир! - я нахмурилась, и пройдясь взглядом по его голому торсу, шикнула, - И оденься! Бесишь!

    - Кто бы говорил! -  он парировал не менее ядовитым тоном, а я опустила взгляд на свою футболку, которую стащила у него же.

    Снова прищурилась, однако ничего не ответив, обошла его и замерла, заметив погром, который так и остался на полу в секторе кухни.

    - Спишем на магнитные аномалии, Куколка. Иди собирайся, у нас не так много времени на то, чтобы сменить машину.

    Я с досадной ухмылкой прикусила губу, так и стоя к нему спиной, и понимая, что рядом со мной и правда надежный человек.

    - Поедем на моей?

    - Поедем на твоей, Куколка.

    Кто в состоянии вернуть мне чувство реальности и стыда? Потому что, начав смотреть на Монику иначе, изменилось несколько аспектов в наших рабочих взаимоотношениях. Во-первых, Куколка стала ещё противнее, вернее язвительнее. Во-вторых, и это очевидно, ощутив некую долю власти надо мной, она почувствовала явное превосходство.

    А я позволял ей это делать. Не потому что мне трудно обозначить наши рамки в обоюдных словесных баталиях, а по причине того, что это казалось забавным. Своим поведением она цепляла ещё сильнее. Как и тем, насколько непривычной лично для меня стала ночь в лофте Лея.

    Смотрю на дорогу, как обычно развалившись на сидении и покручивая руль, объезжая немногочисленные ухабы на шоссе, которое ведёт через каньон и красную пустыню из камней. Именно из-за них, на некоторых участках дороги у скал, стоят кресты. Очень часто огромные валуны скатываются на шоссе неожиданно, чем травмируют, а иногда и приводят к смерти таких, как я и моя спящая красавица.

    А сейчас Моника и правда опять похожа на спящую девочку. Снова поворачиваюсь в её сторону и затягиваюсь от сигареты сощуриваясь. В голове бурлят мысли, как сраный водоворот. Одна сменяет другую, третья четвертую, и так по кругу. А всё потому что я привязался к этому телу, к этой коже, к запаху... и её теплу.

    Ветер дует в окно, а вырывается из другого. По мне стекает пот, но он не мешает смотреть на то, как красная пустыня - прерии - насыщаются более кровавым оттенком из-за заходящего солнца.

    "Красиво и кроваво..." - опять шепчет в голове, а я продолжаю раздумывать над тем, что удалось узнать Монике.

    Пепел падает на палец, а потом его уносит резкий порыв от окна, когда из моего рта вырывается шепот вместе с дымом:

    - Отца Греты явно довели до этого, либо пришили...

    - По результатам, мужчину повесили уже мертвым, прежде свернув шею, - слышу сонное бормотание справа.