Навья кровь

Глава 19

Идти по ручью пришлось достаточно долго, причём вода показалась тёплой уже минут через десять. Лиза была счастлива — вокруг снег, мороз, а ноги — в комфорте. Она взяла верёвку, которая осталась от газовых баллонов, связала сапоги и перебросила их через шею. Чтобы на всякий случай были свободными руки.

Но вскоре появилась проблема — ступни «оттаяли» и стали чувствовать каждую ветку, каждый камешек, каждый древний осколок бутылочного стекла или ржавую консервную банку. Поэтому девушка ступала осторожно, приглядываясь к чёрной воде и ощупывая дно пальцами прежде, чем сделать шаг. Сосредоточенность на процессе помешала заметить момент появления тумана. А может, водяная взвесь сгущалась постепенно и очень медленно, неощутимо для человеческих глаз.

Лишь когда Лиза не смогла видеть ручей с высоты собственного роста, она сообразила поднять голову.

Туман, совершенно обычный, не лиловый, был густым настолько, что берегов ручейка не было видно, хотя ширина русла составляла от силы метра полтора. О том, что Лиза всё ещё в воде, можно было догадаться только по приглушённому журчанию, приятному теплу, омывающему ноги, камешкам и стеклянным осколкам.

«Полное ощущение, что я в… в… в нигде. Ещё и звуки приглушились. Жуть».

Девушка слукавила — звуки не приглушились, они полностью исчезли. Все, кроме журчания и собственного дыхания.

«Надо идти. Вот только куда? А если я сейчас нечаянно выйду из воды? Не видно ведь ничегошеньки».

Но то ли ручей расширился до нескольких, а может даже, нескольких десятков метров, то ли он «ожил» и смог приноравливаться к шагам человека, но Лиза всякий раз опускала ногу в тёплую воду, а не в холодный снег.

Вот так, без чувства направления, Петрович прошагала ещё какое-то время. Причём какое конкретно, она сказать не могла, потому что и это чувство, чувство времени, тоже куда-то подевалось.

Да и напряжённые, тяжёлые мысли постепенно выветривались, уступая место лёгкости, спокойствию и ощущению душевного равновесия. Впервые за долгие годы, а может, вообще за всю жизнь, Лиза чувствовала себя свободной от всего. Причём она не потеряла себя, память и понимание, куда и зачем направляется. Она просто шла в тумане, по воде, и получала от этого неподдельное удовольствие.

Ручей кончился совершенно неожиданно. И не берегом, а чем-то кривым, шершавым и тоже тёплым. Лиза, немного утратив беспечность и радость, наклонилась и потрогала рукой то, что преградило путь.

«Похоже… Похоже на корягу. Или толстый сук. Или корень?»

Лиза продолжила ощупывать то, что скрывал туман. Сук, или коряга, или корень, чем выше и дальше продвигались ладони, тем толще и шершавей становился. А потом вдруг резко стал вертикальным и прямым.

«Кажется, это дерево. Причём очень старое — кора жёсткая, прочная, вся в шероховатостях, и влажная, будто после хорошего дождя. Неудивительно, если оно всё время в тумане. А в воду уходит один из корней. Или несколько, но остальные я не нащупала».

Лиза упрямо выпятила подбородок и попробовала влезть на корень. Просто, чтобы забраться повыше и узнать чуть больше. Где-то совсем рядом гневно залаяла собака. Девушка вскрикнула от неожиданности, разжала руки, шагнула назад. Поскользнулась и шлёпнулась в воду. Лай тут же прекратился.

— Иди своей дорогой, — мягко прошелестел женский голос.

— Не суйся, куда не просят! — прорычал кто-то гораздо более зло. — И не лапай, что не дозволили!

— Герда, фу.

Тот, кто рычал, вдруг заворчал виновато, потом затих.

А ласковый голос повторил:

— Иди своей дорогой, Елизавета.

Лиза почувствовала, как вместе с водой под одежду пробирается страх.

— Откуда ты знаешь моё имя? — просипела она.

Еле слышный смешок был ответом. Повеяло такой силой, такой мощью, что девушку чуть не распластало на дне ручья от желания поклониться. Те же ощущения, что и в детстве, когда она спрашивала о своих магических способностях у каменного фолианта. И, как и тогда, Лиза не стала сопротивляться порыву, встала прямо в воде на колени и склонила голову.

— Я не понимаю, куда мне, — виновато и очень почтительно сказала она. — Всё в тумане.

— Налево пойдёшь, в Правь попадёшь, — всё ещё недовольно, но уже не очень зло, сказал второй голос. — Направо пойдёшь, в Навь угодишь. Если Древо обогнёшь, в желанном месте Яви окажешься. Гав.

— Спасибо.

От блаженной истомы и лёгкости в голове не осталось и следа. Впрочем, нюх молчал, страха тоже ушёл, и мысли сосредоточенно метались туда-сюда.

«Так. Это точно Древо Жизни. Кто женщина, даже думать не хочу. Не стало бы такое существо снисходить до общения со мной, обычным человеком. Но собака… собака точно из легенды».

Снова послышался смешок, и Лиза понадеялась, что к ней он отношения не имеет. Девушка поднялась с колен и стала отряхиваться, словно это может помочь высохнуть, но на самом деле она тянула время и лихорадочно размышляла, что делать дальше.

«В Правь бы хоть одним глазком заглянуть. В Нави известно что: нечисть, монстры, да и с проводниками ходила уже. А вот про Правь я всего второй раз слышу, причём в первый раз это название чёрт сказал. Кажется, про Правь вообще никто не знает из людей. Или только я не в курсе?»

В тумане снова усмехнулись. Не зло, а снисходительно. Сомнений в том, что Древо читает мысли, не осталось. Лиза упрямо сказала:

— Я в Правь. Мне надо.

— Давай быстрее! — рявкнула злюка.

— Попробуй, — добавили заинтересованно.

Лиза сделала шаг вправо.

И тут же снова рухнула на колени, потому что внутренности скрутились в тугой комок, в кишках словно заворочались ежи. Девушка не смогла сдержать стон боли.

— Тебе туда нельзя, — расстроенно сказала невидимая собеседница. — А жаль, я надеялась, пройдёшь.

— В Нави твоё место!

— Герда! Тихо! Но да, Лиза, тебе ближе нижний мир. Возможно, такой, как ты, в нём будет хорошо так же, как и в человеческом. А про Правь забудь.

— Какой «такой»? И почему?

— Хватит вопросов! Для вопросов есть фолиант, гав-гав-гав!

В плотном тумане пошло какое-то движение, прорезался нюх на опасность. Петрович поняла, что «слегка» злоупотребила гостеприимством, и, не вставая, поползла по воде налево, причём направление выбирала по своим внутренним ощущениям, а не по внешним ориентирам.

— Извините, спасибо и до свидания, — пробормотала она, поднимаясь.

От боли в животе не осталось и следа, как и от ощущения едва не случившейся беды. Впрочем, неясный силуэт в тумане всё ещё маячил.