Тропой мужества

Масштабность катастрофы вновь шокировала. Сергей стиснул зубы, ибо слышать было невмоготу.

«Белостокско-Минское сражение – тяжелое поражение Западного фронта, продвижение противника на глубину свыше трехсот километров, захват значительной части Белоруссии. Потери РККА более трехсот тысяч человек. Киевская стратегическая оборонительная операция – потери составили свыше семисот тысяч человек. Смоленское сражение – тяжелейшие потери – семьсот тысяч человек… и это не учитывая потери в технике…»

Зубы стали ныть от боли.

«Этого может не произойти…»

Капитан выдохнул и успокоился. Правнук прав. Все в наших руках, но здесь и сейчас!

Убирая карту в планшет, заметил внутри зеркальце и расческу. Следил фриц за собой. Рука сама собой схватила зеркало. Собственное отражение выглядело дико: хмурый – волосы всклокочены – щетина. И все залеплено грязью. Не капитан Красной Армии, а леший какой-то.

Оттереть физиономию не вышло, только грязь больше размазывалась. Что поделать, если смолой брызгало фонтанами, а потом и мусором вперемешку с иголками щедро присыпало. Надо бы к роднику вернуться и в порядок себя привести. И чего это я так долго в свое отражение пялюсь? Странно – ведь совсем не то собирался сделать… и вдруг пришло понимание, а следом злость.

– Это ты тут хулиганишь?!

«Извини, дед, – повинился правнук, – просто я тебя только на единственной фотокарточке видел, где ты еще старший лейтенант…»

– Не смей вмешиваться! – рявкнул капитан и замер – отчетливо вспомнился тот заостренный сук. Это значит, что если бы не вмешательство… «пропал без вести в начале войны».

– Все равно не смей, – уже спокойнее сказал Сергей, чувствуя запоздалый холодок, струящийся по спине.

Глава 16

Капитан бросил последний взгляд на место гибели его бойцов и уверенно пошел на северо-восток. Мысли вернулись к рассказу «гостя». Что там хотел уточнить… ноты или нуты… компы какие-то… нет, не то…

– Что такое тамаграф? – спросил капитан, вспомнив название аппарата.

«Томограф, – поправил Сергея правнук. – Это такое устройство для получения снимков внутреннего строения организма человека. Примерно как рентгеновский аппарат. Только рентген снимает в объеме, а томограф послойно, то есть любую часть организма. Это облегчает медикам искать всякие внутренние заболевания, опухоли, например».

– Хм, хорошее изобретение! Нужное…

«Нужное! Но изобретение не наше. Магнитно-резонансная томография известна давно. Принцип работы основан на возбуждении ядер атомов водорода определенным сочетанием электромагнитных волн в постоянном магнитном поле высокой напряженности. И…» – тут гость понял, что зря начал подробные объяснения, ибо хозяин тела начал медленно охреневать. Даже остановился, прислонившись к сосне.

«Мы только новый метод разработали, – продолжил правнук виновато. – Он гораздо дешевле, на порядок. Если обычный томограф стоил миллионы, то наш обошелся в несколько тысяч. Паша Свешников, это наш генератор идей, разработал принцип, а потом мы сам аппарат собрали. В успехе мы не сомневались, правда, первое испытание выявило необычный, я бы сказал – фантастический побочный эффект – сознание перенесло по времени назад. И не просто перенесло…»

Далее правнук подробно рассказал обо всех выходах в прошлое, включая госпиталь.

«Еще мы причину такой работы искали. Нашли, конечно – банальная поспешность. Ошибки обнаружили в управляющей программе и в самом монтаже. Интересно, что при исправлении любой из ошибок побочный эффект исключался».

– Как я понял, исправлять ничего не стали. – Сергей отлепился от ствола и пошел дальше.

«Да, не стали. Пока один из нас находился в прошлом, то есть сознание одного из нас, изготовили еще один аппарат. Но специально собрали его с теми же ошибками и проверили работу. Второй томограф тоже переносил сознание. При этом снимки делал штатно».

– Невероятная история, но… верю. А теперь поясни – что-то в вашей жизни там поменялось? – спросил и почувствовал крайнее удивление правнука.

– Мы тут не все такие темные, – хмыкнул Сергей. – Ты колись давай – что там в семье случилось.

Не сразу гость рассказал о последствиях их вмешательства. Капитан выслушал на удивление спокойно то, что внук одного Сергея и одновременно отец другого Сергея стал, по сути, преступником. Потом пришлось правнуку рассказывать все, что случилось в стране. Про развал, межнациональные войны в бывших республиках, об обеих чеченских…

Впереди начинается небольшой подъем, а усталость сказывается. Капитан вновь остановился, опершись о дерево. А правнук недоуменно затих.

– Почему я не возмущаюсь? – спросил гостя Сергей. – Просто считаю это пустым. Пусть я ничего не понимаю в физике, зато уверен в одном – делай, что должен сейчас. А что будет… это дело будущего. Будет время, и этим займемся. А пока это не произошло, значит пустое.

Поднялся по откосу. Далее сосновый бор словно раздавался в стороны. В глазах даже зарябило – вокруг стволы-стволы-стволы… казалось, смотришь в бесконечность, как в зеркала, поставленные под углом. И подлесок совсем пропал. Мховый ковер поредел, стал тоньше, группируясь лишь только около сосен. Идти теперь легче, однако под ноги смотреть все же необходимо, и вокруг поглядывать, мало ли кто появится. Вертикальные шевеления в таком лесу заметны в первую очередь.

Сергей по-прежнему двигался от ствола до ствола. Тут не только отдохнешь маленько, но и осмотришься. Голова болеть перестала, однако тяжесть в ней не исчезла. Даже немного прибавилось. Правильно говорят – многие знания – многие печали. Только «печали» эти, как кандалы на душе, и не сбросишь – сколько жизней от этих знаний зависят. Сейчас главное донести все это до командования. Только как донести? То есть как подать сразу столько сведений? Поверят ли? Возникнут вопросы. Это все пленный рассказал? Был такой разговорчивый? И времени на допрос хватило? Немецкий хорошо знаешь? Нет? А, немец по-русски говорил? Тут другое будет подозрительно – командир пехотного батальона подробно знает тактические и стратегические планы командования на несколько дней. Допустим, в определенных рамках знать может, например, в зоне действия своего батальона или дивизии, а в глобальном… в глобальном эти сведения становятся явной дезинформацией – это первое, что подумают там. И будут правы. Что делать? С тем, что вокруг дивизии творится, ясно и понятно. А на других фронтах?

«В тетрадь запиши, а там после…» Дальше продолжать правнук не стал, но Сергей все понял. То, что все переданные в прошлых выходах сведения шли от уже погибших, он уже знал. И это совсем не пугало. Подумаешь, смерть. Тут поважнее проблемы…

– Записать-то можно, – ответил Сергей, – времени бы хватило. Главное – был бы прок…

«Ты, кстати, со мной в голос не говори. Достаточно мысленно… стой!»

Капитан чуть присел и замер у ствола. Как заметил боковым зрением шевеление справа – черт его знает. Но в полусотне метров меж сосен что-то мелькнуло. Точно, есть кто-то! Сергей хотел было упасть под сосну, но правнук не дал: «Без резких движений!» Очень медленно приседая и перемещаясь за ствол, капитан всматривался в лес. Ага, вот он! Стоит, тоже осматривается. В гимнастерке, на голове пилотка. Делает пару шагов. Двигается тихо, явно ходить по лесу умеет. В руках АВС? Да, АВС, вон магазин торчит. То, что в нашей форме, еще не значит наш. Сколько бойцов по лесам бродит. В основном пытаются до своих пробиться. Но встречаются и дезертиры, а то и вовсе диверсанты. Сталкивались уже…

Пистолет уже в руке, патрон дослан загодя. Неизвестный боец вновь замер, всматриваясь в лес, затем повернулся, и Сергей разглядел лицо – узкие щелки глаз, высокие скулы…

«Да это же Сан Саныч! – воскликнул капитан мысленно. – Мой сержант, из разведбатальона».

«Сан Саныч? – изумился внук. – Да он же то ли казах, то ли киргиз!»

«Кореец вообще-то. И его действительно Александром Александровичем зовут, фамилия Ким».