Огненные цветы

Перестань, не будь занудой.

Она обеими руками сдавила виски. Проехав по длинной дуге подъездной дорожки, экипаж остановился у ступеней белоснежной лестницы, ведущей к «Равене».

– Я вам еще нужен, сэр? – спросил кучер-негр.

– Да, Дэвис. Мы с миссис О’Нил решили покататься немного. Сейчас переоденемся и едем. Так что оседлай Черную Молнию и Джинджера.

– Слушаю, сэр. – Дэвис посмотрел им вслед, бормоча себе под нос: – С ума сошли, не иначе. Черт бы вас побрал.

После того как Макклауд ушел на фронт, практически все заботы о герцогской конюшне легли на плечи кучера. Он распряг лошадей, отвел их в конюшню и подошел к деннику Черной Молнии.

– Наверное, тебе это не понравится, сынок, но что поделаешь, со сном придется проститься.

Когда Равена с Брайеном появились в конюшне, Дэвис уже затягивал подпругу. На Равене была свободная легкая блуза и темные бархатные брюки от личного кутюрье Жорж Санд. При виде Равены в таком костюме у Брайена взлетели брови. До чего же это на нее похоже – презрение к любым условностям, в данном случае – к привычному одеянию наездницы. Ему вспомнилось, как Равена в юности похищала брюки у брата, когда ей хотелось покататься. Вспомнил и панталоны, что были на ней в тот день на озере.

О Господи, как же ты красива!

Брайен с трудом подавил желание заключить ее в объятия.

– Тронулись.

Равену, в свою очередь, немало удивил наряд спутника. На ее памяти Роджер садился на лошадь либо в военном мундире, либо в безупречно подогнанном костюме для верховой езды и сапогах.

– Что это с тобой сегодня, Роджер?

Он небрежно махнул рукой:

– Надо же хоть когда-то изменять привычкам. К тому же сейчас уже поздно, вряд ли кто нас увидит.

Объяснение показалось Равене убедительным, и все же что-то ее настораживало. Что происходит с этим степенным, положительным, неизменно верным условностям человеком, которого она знает уже семнадцать лет? Этого человека не увидишь в потертой рабочей рубахе и мятых брюках даже посреди ночи.

Брайен вскочил на Черную Молнию, а Дэвис помог Равене сесть на Джинджера. Этот чалый напоминал ей любимого Апача. А увидев Роджера в седле крупного черного аравийца, она так и вздрогнула. Разве что звезды посреди лба нет, а так – вылитый Рыжий Брайена.

По ногам и рукам Равены побежали мурашки. Фантастика. Чудеса какие-то. Как-то раз они с Брайеном заговорили о реинкарнации. Он сказал, что хотел бы вернуться в этот мир в виде скакуна прекрасной дамы.

Хочу, чтобы она целыми днями на мне ездила.

– Дрожишь? – спросил он, когда они выехали на выгон, ведущий через лес на север, к обширному лугу.

– Кто-то ходит у моей могилы.

Он пристально посмотрел на нее:

– Давненько такого не слышал.

– Твой брат Брайен любил так говорить.

– Да, припоминаю.

– Ну и что смешного? – резко спросила Равена, услышав, как он негромко рассмеялся.

– Мы смешные. Ты и я. Да и весь род человеческий. Разве эта идиотская война – недостаточное доказательство?

Равена смотрела на него с нарастающим изумлением. Роджер О’Нил таких слов никогда бы себе не позволил. Мыслимо ли, что к ней тянется призрак Брайена О’Нила во плоти своего брата? Голова у нее пошла кругом.

Ну ты даешь, девчонка!

Такое уж наследие. Гэльский характер. Призраки, домовые, черти, Маленький народ.

За хлопковым полем расстилался огромный зеленый луг.

– Угонишься за мной? – подзадорил ее он.

Куда больше, чем скакать наперегонки, Равене хотелось освободиться от его присутствия. Ей стало страшно. Она хлестнула коня, и Джинджер рванулся вперед. Где-то позади прозвучал смех. Он догонял ее.

– Вперед, Молния, вперед!

– Живее, Джинджер! А ну-ка наддай!

Когда-то это уже было. В другое время. В другом месте. Равена вспоминала тот прекрасный день, когда Брайен сделал ее женщиной. Так отчего же она так боится? А оттого, что человек, наступающий ей на пятки, – это не ее муж Роджер. Это фантом, это призрак!

Равена оглянулась и увидела, что мощный аравиец уже совсем рядом. Вот он поравнялся с ней, прижался вплотную, так что нога всадника касалась ее ноги.

Равена вскрикнула и замахнулась на него хлыстом. Он перехватил ее руку, обнажив в улыбке зубы, которые при свете луны казались белыми, как мрамор.

– Оставь меня! Ну прошу же, оставь!

Внезапно он перегнулся через седло, и она почувствовала на талии сильную руку. В эти игры он играл со своими солдатами, когда служил под началом Кастера. В следующий момент Равена поняла, что ее стягивают с лошади и перебрасывают через шею аравийца.

Ее охватил настоящий ужас, она ощутила ужасную слабость. Не то чтобы Равена окончательно лишилась чувств. Она отдавала себе отчет в том, что происходит, но оказать сопротивление не могла. Брайен натянул поводья и соскочил с лошади. Ласково взял ее на руки, донес до небольшого, густо поросшего травой бугорка и опустил на землю. Став рядом с ней на колени, он принялся расстегивать блузу – сверху вниз. Один за другим он отбрасывал в сторону предметы туалета, а она лежала словно изваяние и лишь молча смотрела, как он сам начал раздеваться.

Наконец Равена обрела дар речи и сознание.

– Мы не можем. Мы не должны…

– А почему, собственно? – рассмеялся он. – По-моему, и в первый раз было так же, помнишь?

Она кивнула.

– Как я могу забыть… – Равена поперхнулась и, наконец, выговорила: – Ты – призрак Брайена, каким-то образом воплотившийся в Роджере.

– Ходячий мертвец. – Голос прозвучал глухо и торжественно, как из могилы.

Почувствовав, как он все теснее прижимается к ней, Равена вздрогнула и что-то пробормотала.

Он взял ее ладонь и приложил к своей напрягшейся плоти. Она рефлекторно сжала пальцы.

– И это тоже фантом, девчушка?

– О-о-о, – простонала Равена, и страх сменился желанием, таким острым, что оно ощущалось каждой клеточкой тела, с головы до пят.

Она отдалась ему со всей страстью. Жадно. Руки ее сплелись у него на шее. Пятки яростно уперлись в его твердые ягодицы. Она хотела его целиком.

Когда все осталось позади, они по-прежнему лежали рядом, не размыкая объятий, все еще поглощенные пережитым экстазом. Равена заговорила первой:

– Если бы только было можно заключить восторг любви во флакон, как духи. И когда захочется понюхать розы, или фиалки, или магнолии – достаточно всего лишь вынуть пробку.

– Хорошая мысль. Растворимый секс! – рассмеялся Брайен.

– Этого еще не хватало! – Равена приподнялась. – Роджер скорее откусил бы язык, чем позволил себе такое словечко в присутствии дамы.

– Роджер – лошадиная задница. – Он оглянулся на лошадок, мирно жующих траву, и мрачно добавил: – Следует принести извинения этим чудесным животным.

– Ну и как тебе это удалось, Брайен?

– Удалось что?

– Завладеть телом Роджера?

– О Господи Боже мой! – Брайен так и зашелся в хохоте, даже бока заболели. – Неужели ты веришь в этот бред? Нет, в тебе точно есть что-то неисправимо ирландское. – Он сжал ее плечи и легонько встряхнул. – Равена, это же я. Брайен. Не Роджер. Брайен, малышка. Повтори.

– Брайен… – прошептала она и завороженно прижала руку к его щеке. – Если ты Брайен… Нет, этого не может быть. Брайен убит. Был найден его труп.

– Было найдено до неузнаваемости обгоревшее тело. Пришлось на это пойти. Ты ведь знаешь, что мне грозило за участие в подпольном движении сопротивления. Меня бы посадили в тюрьму, а может, и хуже, и я бы навсегда опорочил отца. А так имя О’Нилов осталось чистым. Прости, что подверг тебя такому испытанию, но, поверь, иначе было нельзя.

Равена обескураженно покачала головой:

– Где же в таком случае Роджер?

– Придется начать с начала, с того самого дня, когда я поднялся на борт судна в Белфасте. – А закончил Брайен рассказом о том, как Джесси Фарнсворт подсыпала Роджеру снотворного, а он, Брайен, пустился в свою великую авантюру.

– Но я знал, что вечно тебя дурачить мне не удастся, дорогая.