Лёд Апокалипсиса 2

— Нужен противогаз, а ещё лучше система замкнутого цикла и костюм хотя бы второго класса защиты.

— Так, Хайзенберг хуев, ты мне эти эксперименты оставь. Противогаз ГП-пять как из уроков по ОБЖ, слегка измазанных краской, я тебе дам, при условии, что отъебешься и не станешь никого высвобождать. Пошли. Одеяла нет, уж извини. Штору тебе сорвем.

Мда.

Я-то дурак, отвёл его в дальнюю комнатёнку, где обитал инженер по труду и табельщик. У инженера действительно были старенькие резиновые противогазы, два огнетушителя и полностью разворованная аптечка.

В общем, дал я ему резиновый намордник и даже поставил в ряд три стула в качестве койки. На полу спать нельзя, слишком холодно. По-моему, он был слегка безумен. Всучил мне один из противогазов, не отстал. Ну, взял, дверь за ним прикрыл. Меня храп не сильно пугает. По дороге в цех думал, что стоит подбросить дров и изобрести себе покрывало. Ничего лучше, чем безумно грязная телогрейка, которая использовалась как пробка для вентиляции, в голову не шло. День был тяжелым. Лёг. Поддоны скрипнули, плёнка холодила бока даже сквозь комбез. Стоит проверить телефон. Посмотрел, правда ли спит Кипп или ловко караулит меня? Вроде сопит. Берсерк херов. Время неторопливо тянулось. Телефон не включился. А жаль, мне вредный совет Климентия был бы ценен. Сон не шёл. Перебирал в голове события дня. В чем-то Кипп прав, выживает умный и организованный. Что делать мне? Сбежать, уйти в буран? Идти в лагерь Лордов, смотреть «будь что будет»? Я уже не рядовой раб, шанс на выживание имею. Изучить систему изнутри. В чём-то везение, что пойман был в нейтральном лагере. Ладно, пора спать, завтрашний день обещает быть тяжелым.

Я ошибся. Крайне херовым выдался прямо сегодняшний день. Так сказать, не дожидаясь.

Пока я укладывал свою тушку на уютном мягком деревянном паллете и старательно шипел по этому поводу, до моего тонкого нюха донесся запах хлорки. Немедленно захотелось стошнить.

Глаза резануло и мой пробудившийся мозг немедленно напомнил сам себе две вещи сразу. Во-первых, хлор вполне себе боевое отравляющее вещество и в первую мировую им вовсю травили друг друга солдаты великих держав. А во-вторых, у ног валяется противогаз.

Глава 19

Команда «газы»

Делай добро и бросай его в воду.

Можно ли забыть, как надевается противогаз? Как ни странно, нас, беспокойных школьников, этому учил физрук, как и строевой подготовке, а не обжшник. Тот всё больше нам рисовал схемы распространения ударной волны при ядерном ударе или рассказывал какие-то пространные истории из собственной молодости. А вот физрук заставлял всех (даже девчонок) надевать через подбородок резиновые намордники. Много раз, на скорость, даже оценки ставил. Кто бы знал, где будет подстелена соломка?

Резина была тугой и вонючей, но за одно мгновение я напялил на себя этот супергондон, проверил рукой здоровенный цилиндр фильтра на коротеньком хоботе, поправил новое лицо, чтобы в окошечки видеть хоть что-то, попробовал вдохнуть. Нестерпимо воняло резиной и, кажется, спиртом. Я немедленно ослеп от запотевания крошечных стеклышек. Ах тыж бабушка морской викинг. Где фонарик? Щелчок. Выставив руку, как слепой, натужно вздохнул, попытался поставить ногу на бетонный пол. Холодно. Почти ничего не видно. Встал, скинул укрывающую меня телогрейку, слегка ударился коленом, чуть не упал. Твою мать. Обуваюсь на ощупь. Пальцы неловкие, материться в гермошлеме не получается.

Со всех сторон в уши бьют звуки кашля. Резина противогаза неприятно холодит щеки и голову сквозь волосы. Где шапка? На реснице капля, моргнул, огляделся. Слышу собственное натужное дыхание.

В свете фонаря источник кашля — бурно трепыхающийся Кипп.

Итак, имеет место химическая атака, она же «газы», она же активатор жизненного сценария «крути педали, пока не дали». Времени думать о том, что это сделал (грёбанный химик, кто ещё?), как сделал и прочую философию — нет.

Схватил конвульсирующего Киппа за ногу и, вместе с куском пленки, стащил с поддонов. Нащупываю ватник, укрываю ему голову, чтобы уменьшить отравление, неумело завязываю рукавами. Не получается. Бляха-Натаха.

Выход, кажется — там.

Секунды потекли насыщенные, плотные, щедрые. Звуки кашля заполняли всё вокруг. Темно. Противогаз: старый, советский, гражданская модель, тысячи и тысячи таких лежали в убежищах ГО и ЧС, на предприятиях, в классах ОБЖ и НВП. Рожа запотела, нихрена не видно, всё больше на ощупь и интуитивно. Голова гудит. Фонарик закинул в карман. В крытом коридоре под ногами хлюпает и «парит» бледной дымкой. Матюкаясь, поднимаю повыше руки Киппа, нагибаюсь, заваливаю его руку себе за спину, принимаю вес. Кажется, он что-то соображает, мычит, кашляет, но и фуфайке упасть не дает.

Мир разделился на то, что происходит за пределами противогаза и что происходит внутри. Я как будто смотрю кино в плохом качестве и происходит оно не совсем, чтобы со мной. Наверное, это такая психологическая реакция.

Топчемся. Поворот. Лампочка качается. Под ноги из ближайшей двери выпадает кашляющий «пассажир». Морщусь, переступаю, Кипп чуть заваливается, напрягаюсь, не даю ему упасть. Тащимся к выходу. На границе сознания ловлю дежавю/флешбек от событий на объекте Т-11. Но там было иначе. Подумаю об этом потом. Глаза режет, не то от хлора, не то от соленых слёз. Как они в противогазах ещё и бегают⁉

Дверной проем зияет чернотой провала. Открыто настежь, веет холодом. Поперёк выхода, содрогаясь в кашле, лежит боец. Геймбой — Карабас? Наверное. Переступаю и через него, тащусь по коридору куда-то вверх. Морозно. Ноги вязнут в снегу. Вперёд. Света в конце туннеля нет, зато звуки кашля постепенно сменяются гулом и шумом ветра. Стихия. Бляха. Кипп на плече перестает кашлять и как-то оседает, валится на пол. Хватаю его за обе руки и тащу волоком. Ничего, прорвемся.

Поверхность.

Свежий воздух встречает меня злыми настойчивыми порывами ветра. Упорно волоку свою «ношу». Отмечаю семь шагов от выхода, оседаю в какой-то приямок.

Топора нет, лопаты нет. А снег-то плотный. Ладно. Извлекаю нож, беспорядочно рублю, левой отбрасываю, в какой-то момент догадываюсь сдернуть примерзающий к морде противогаз. Шапки нет.

С невероятной скоростью сооружаю нечто вроде окопа глубиной около метра, свободного от ветра, работаю руками, закидываю туда неподатливое тело Киппа. Усаживаю, проверяю. Дышит, вкруг рта блевотина и желтая пена, глаза красные, слезятся, открыты, но слегка остекленели. Вроде жив.

— Ты как? — сквозь вой бурана пытаюсь докричаться.

Ладно. Без зазрений совести сдергиваю с него налобный фонарик, выдыхаю. Как быстро действует хлор? Что я помню из ОБЖ? Однажды Андрей Андреевича остановили на запорожце за превышение, а он им показал справку, что спит спокойно, выданную местным психоневрологическим диспансером. Доброе ГАИ его отпустило от греха. Как это потаеннее знание мне помогает при отравлении? Никак. Кое-кто херово работал в школе. Надеюсь, он не мерзнет там, в аду? Ладно, а логически, сколько минут прошло? Минут пять-десять от силы. Есть кто в теремочке живой?

По логике вещей мне надо заткнуться и радоваться, то есть собраться с силами и немедленно валить, бросив Киппа заседать в сугробе.

Но могу ли я остаться в стороне, когда происходит писец, от которого следует держаться подальше? Вот уж хер!

Разгибаюсь, шурую обратно в нору. Кругом ночь, ветер, тьма, чёртовы снежинки. На стеклышках противогаза узоры льда. Надеваю неподатливый задубевший намордник, цепляю налобный фонарик, пристраиваю поудобнее. Вдох. Перчатки, проверяю нож (вдруг понадобится), ныряю аки МЧСовец в недра бедствия.

Первым я вытащил Геймбоя. Он тупо ближе всех к выходу. Для его вытаскивания пригодились офисное кресло, которого я, при помощи мощного пендаля лишил нижней части конструкции. Погрузил, поволок. Он вовсю кашлял.