Страница 3 из 6
Приглушённый свет мог бы навевать желание уснуть, но Игнат и думать об этом не может. Мысли его свободно дрейфуют, подкидывая безрадостные воспоминания, но ни на чём он не может сконцентрироваться слишком долго.
– Эй, отражённый, ты здесь? – спрашивает Игнат с надрывом. – Я же знаю, что здесь! Почему не показываешься? Неужели бессилен без зеркальной поверхности? Ха-ха-ха, не такой-то ты и всесильный, здесь тебе меня не достать. Ни за что не достать!
Смех переходит в какие-то безумные бульканья. Санитар, наблюдавший за всем этим, уже спешит в палату, держа в руке шприц со снотворным. Игнат смотрит на него, на иглу, и видит собственное широко улыбающееся отражение на острие.
– Нет, нет! – кричит он и пытается выпутаться из врачебного плена.
Он дёргается, но безуспешно, раз за разом лишь ослабевая в надёжных путах. Они явно рассчитаны и на более сильных мужчин.
– Пожалуйста, я не хочу, помогите… – шепчет Игнат, сам не понимая, к кому именно обращается и о чём просит. – Я хочу, чтобы это прекратилось…
И ему действительно помогают. Голова кружится, глаза закрываются, а уже через несколько секунд Игнат видит себя, лежащего на больничной кровати. Картинка кажется какой-то искажённой, а ещё до невозможности узкой, сплюснутой с боков.
– Нет, нет! – кричит он, когда понимает, что именно случилось. – Нет, Алёна, Тимур…
– Мне жаль, сын, – раздаётся тихий голос за спиной. Незнакомый, но какой-то странно родной.
– Сын? – Игнат оборачивается и видит мужчину, удивительно похожего на него самого. Или это он похож на неизвестного мужчину?
– Да. Лили тебе не рассказывала? – Мужчина удивлённо поднимает брови, совсем как сам Игнат. Даже небольшая ямочка между бровей точно такая же.
– Нет. Мама… Мы с родителями ничего такого не обсуждали.
– Ах, с родителями. Ну, чертовка! Тот, кого ты знаешь как отца, на самом деле твой отчим. Лили думала, что спасёт тебя, обманет демона. Наивная дура! От судьбы не уйдешь, как бы ни хотелось.
– Я бы попросил… – начинает было возмущаться Игнат, но понимает, что толку не будет. Биологический отец – а похоже, это был именно он – сына даже не слышит и смотрит куда-то в бескрайнюю туманную даль, заполненную мраком.
– Она думала, что сходства со мной никто не заметит. Возможно, Борис и непроходимый идиот, но уж точно не демон…
– Да какой ещё демон?! – сейчас Игнат чувствует себя очень бодро и живо впервые за долгое время, он не хочет просто сидеть здесь и бездействовать.
– Легион. Вырвавшись на свободу, он поглощает души всех, до кого может дотянуться. Но для его воплощения почему-то подходит только наш род. Может быть, какая-то древняя сделка, но факт остаётся фактом – Легион может воплотиться только в нас. Он методично сводит с ума, а потом находит слабое место и захватывает тело. Он убивает, пока есть силы, а потом бросает бесполезную оболочку и пирует, готовясь к новой атаке.
– Тимур…
– Это мой… Твой сын?
– Да, но он ещё не родился. Наверное… Сколько я вообще провёл в больнице, чёрт возьми?! Мне срочно надо вернуться!
– Это невозможно.
– Почему?
– Я пытался, – с горькой обречённостью отвечает отец. – Демон меня едва не поглотил. Да и куда возвращаться? Тело уже в лапах Легиона, а он свои временные оболочки не жалеет, не говоря уже о том, что просто от его нахождения внутри тело разрушается.
– Что же теперь делать? – Игнат запускает пятерню в волосы и морщится.
– Ничего, – равнодушно отвечает отец.
– Но ведь ты откуда-то об этом узнал!
– Из старого дневника одного из предков. Лили его сожгла, – с тем же обречённым равнодушием отвечает отец.
Не зная, как действовать дальше, Игнат садится прямо на чёрный пол и осматривается. Холода он не чувствует. Температуры в этом странном месте вообще будто бы нет – есть только серый туман, выделяющийся на фоне вязко-серой темноты.
– Что теперь будет? – с отчаянием в голосе спрашивает он.
– Меня поглотит Легион, а ты останешься один.
– Но почему?
– Потому что он подчиняет через эмоции, а я больше не могу сохранять спокойствие. Ты – сможешь, я уверен в этом. Прощай, сын… – Голос становится всё тише, пока вовсе не смолкает, растворяясь в гнетущей темноте.
Игнат мгновенно вскакивает. Туман на секунды становится чёрным, забирая немногие отблески света. Игнат весь сжимается, но его туман не трогает. Пока? На том месте, где совсем недавно стоял мужчина, называющий его сыном, никого нет. Только что-то бледно отблёскивает на полу. Игнат подходит и наклоняется, поднимая старинный серебряный перстень с рубином.
– И как мне это поможет, отец?
* * *
Шлепок, первый крик.
– Ма-ачик, – радостно кричит картавая медсестра в очках, стоящая рядом с акушеркой.
– Тимур, – слабым голосом произносит роженица, с трудом сохраняя сознание.
Новорожденный мальчик ревёт навзрыд, но быстро успокаивается и даже улыбается, заметив блеск сбоку. Легион знакомится с новой жертвой.
Волосы будто шёлк
Я не умею чего-то ещё,
Я – маленький червячок,
Мир безумный проносится мимо.
А мы создаём своими руками
Невесомые тонкие ткани,
Красота вполне ощутима.
Ольга Пулатова
Сента-576 идёт по ярко освещённому коридору и смотрит по сторонам, хотя знает его идеально – она ведь каждый день так ходит. Однообразный металл сияет, стыки встречаются всё также через один метр, но оттого менее интересно не становится.
Её босые ноги совсем не чувствуют холода металла, как и многого другого, но это не беда. У неё – важная миссия, выполнив которую девочка отправится в идеальное место, о котором ей так много рассказывает Наставница. А ещё у Сенты-576 – удивительной красоты волосы, идеально гладкие и прочные, а потому её особенно берегут и даже защищают от других девчонок. Те просто завидуют, в чём сама Сента-576 полностью уверена, ведь у них-то цвет волос обычный белый.
Ещё и волосы у неё растут в разы быстрее, а потому уже сейчас, когда ей всего-то шесть лет, они достигают метра. У Сенты-550 они всего-то шестьдесят пять сантиметров, а у Сенты-564 и того меньше – полметра.
Своими волосами Сента-576 гордится, ухаживает за ними и всячески бережёт. Правда, один раз они всё-таки немного пострадали: концы оплавились из-за неловкой Сенты-548. Впрочем, больше её никто в блоке и не видел. Наставница сказала, что та устыдилась и переехала жить в другой блок. Сента-576 не понимает, что такое «устыдилась», но безропотно принимает эту информацию.
– Сто девять сантиметров! – восхищённо говорит Наставница.
Сента-576 и сама понимает, что это много, намного больше, чем у других девочек, но подтверждение Наставницы для неё намного ценнее простого понимания. Она улыбается и кивает, от чего копна ярко-рыжих волос чуть шевелится, но не более, ведь они у неё намного толще и тяжелее, чем у обычных людей. Этим Сента-576 тоже гордится.
– Идём завтракать, моя хорошая. – Наставница кладёт руку на её левое плечо, после чего они отправляются в столовую.
Тишину нарушает только звон посуды и шум их шагов. Сента-576 уже смирилась с тем, что опаздывает к завтраку, поэтому не переживает о том, что почти все уже поели. Зато им не измеряют волосы каждый день – только раз в неделю. Ей выдают стандартную тарелку паштета – в этот раз с грибным вкусом, как написано, – и отправляют за столик, где соседки по комнате уже доедают свои порции.
Сента-576 улыбается им и кивает, садясь рядом. Соседки тоже приветственно кивают, а после вопросительно смотрят на рыжеволосую. Она стучит ложкой по тарелке один раз, потом кладёт ладонь на стол, после чего отстукивает ещё девять раз. У соседок удивительно синхронно расширяются глаза и даже рты приоткрываются. Санта-576 трясёт головой с длинной толстой косой и смеётся.
* * *
Проходит пять лет. Сенте-576 с каждым днём всё тяжелее вставать с кровати. У неё даже подушки уже нет – скрученные волосы её полностью заменяют. Шея, намного более массивная, чем у людей, и та уже не справляется. И если раньше только говорить было невозможно, то теперь и глотать сложно. К счастью, на завтрак, обед и ужин по-прежнему паштет с разными вкусами, поэтому проблем с этим почти нет. Но только почти.