Инопланетный князь

Глаза присутствующих обратились к сидящему Мишке. А он покраснел так, словно Сверхновая звезда перед взрывом. Вот прямо ткни пальцем — разлетится на мелкие кусочки.

— Чего вы все уставились? Мишка сказал, что девственность, это такой недостаток, который устраняется мужским достоинством! — вспомнил я его слова и объявил во всеуслышание. — Так что придет время и он его устранит! Сам! Своим достоинством!

Всего пара секунд прошло и воздух вокруг нас грохнул так, что даже на миг оглушило. Смеялись все: зрители, родители, студенты, профессора (хотя последние старались держать невозмутимые маски). И что я такого смешного сказал? Вот же странные люди…

— Лучше бы ты молчал, — страдальчески проговорил Мишка, закатывая глаза.

Профессор Вертинский вытер набежавшие слезы, после чего показал мне на Мишку, а после на Чернова Романа Александровича.

— Похоже, что мы с тобой будем обучаться на одном факультете, — расшифровал я этот жест.

— О Боже, — протянул Мишка. — Только не это…

— Не грусти, Миш, это всё пустяки — дело-то житейское, — хмыкнул я в ответ.

Праздничная часть продолжилась. Когда люди отсмеялись, то всем студентам было предложено подойти к декану того факультета, который ему больше по душе, и записаться в журнал. Конечно, нас предупредили, что если набор на один факультет будет превышен, то станут смотреть по наличию определенных факторов…

— По толщине кошелька будут смотреть, и по древности рода, а не по каким-то надуманным факторам, — фыркнула Нина. — Я бы с легкостью прошла, но не хочу.

— А мы? Мне тоже было предложено в «Магическое право»… — спросил я.

— На то, что кем-то было предложено, вполне другим человеком может быть положено, — снова показала белые зубы Нина. — Потом бы, глядя тебе в честные глаза, развели руками и сказали, что к сожалению мест не оказалось.

— Да почему это? — нахмурился я. — Ведь студенты все равны?

— А всё потому, что студенты все равны, но кто-то из них ровнее, — ответила Нина.

Вот так вот. Впрочем, если на этом построено всё местное сообщество, то стоит ли удивляться, что отголоски подобного найдут своё место в ряду студентов? Насколько я понял, местную элиту взращивали так, чтобы она потом повелевала простолюдинами.

Да, с детства в молодые буйные головы закладывались мысли о превосходстве одних людей над другими. И чем богаче клан, чем больше родов в него входят, тем мощнее считаются главы этого клана. Императоры, короли, цари, шахи и падишахи на самом деле властвовали только номинально. Вся основная власть была стянута в руки аристократии…

Но, в общественном строе нам ещё предстояло разобраться, а пока…

Пока что каждый из студентов выставил перед собой ладони с листами бумаги и написанными на них фамилиями. Эти самые листки начали складываться, сминаться и… через несколько секунд они превратились в бумажных птиц.

Птицы взмахнули бумажными крыльями и поднялись в воздух. Они устремились к столу, за которым недавно сидели преподаватели. И все эти птицы, как космолеты на космодром, приземлились на выделенные места. Правда, на «Магическое право» приземлилось гораздо больше птиц, чем на другие факультеты.

На факультет «Некромантии» уселись всего семь птиц. Сдается мне, что остальные четыре были запущены с задних рядов. С рядов для простолюдинов. Они не хватали звезд с небес и решили сразу выбрать свои места.

— Эх, вот мама удивится, — проговорил со вздохом Мишка.

— А чего ей удивляться-то? Разве ты рассчитывал на другой факультет? — хмыкнул я.

— Ну, я хотел хотя бы на «Мистический», но на «Некромантию»…

— А как по мне, так это самый веселый факультет, — проговорила Нина. — А ещё… Ещё я хочу тут научиться разговаривать с мертвыми…

— Зачем тебе это? — спросил я.

— Чтобы узнать, кто убил моих людей из клана! — жестко ответила она. — Двое из десятерых были моей родней, а родная кровь взывает к отмщению…

Может сказать ей — кто убил её людей? Зачем пять лет учиться, если за пять секунд можно всё узнать…

Я заметил, что к нам осторожной походкой начал приближаться тот самый бородач, которого я видел в телефоне одного из десяти нападавших. Пришлось насторожиться. Вряд ли он забыл о нашем разговоре и забыл о том, что десять человек не вернулись обратно в клан.

Мишка тоже обратил на бородача внимание и насторожился. Мне показалось, что брат ищет пути отступления. Это он молодец — мыслит стратегически. Если тут большое количество бородачей, то нам может стать туговато, поэтому не лишним будет иметь пути отхода.

Бородач блеснул в нашу сторону черными глазами. Он явно нас узнал. Однако, не стал лезть в драку, а сделал вид, что видит нашу пару в первый раз. Вместо драки он обратился к девушке:

— Госпажа Георгадзе, пачиму вы выбрали этат занюханный факультет? Вам была сказано идти на «Магическое право»?

Госпожа Георгадзе? Дочь князя Георгадзе?

Хм, веселое же нам досталось соседство… Вот уж чего я не загадывал, так это сесть именно рядом с ней. И ведь даже не знал, что у князя есть дети. Впрочем, я почти ничего про этого князя не знаю, так что тут нечего удивляться.

— Ибрагим, а я не хочу на право. Я хочу погрузиться в тайны некромантии. И к тому же, туда отправились мои друзья. Это вот Аркаша, а это…

— Мишка! — пискнул брат.

Я видел, что он попытался сделать свой голос грубее, но вместо этого издал скрипучий взвизг.

— Мышка? — спросил Ибрагим. — Для мышки голосок подходящий.

— Он сказал «Мишка», — поправила его Нина.

— И вы с этой мышкой будэте капаться в грязных трупах? — осведомился вежливо Ибрагим.

— Его зовут Миша, — отчеканила Нина. — И не надо так говорить о телах умерших. Возможно, я буду копаться и в твоём трупе, если будешь себе позволять слишком много!

— Госпожа Нина, ваш атэц узнаит о вашых славах! — покачал головой Ибрагим.

— Тогда он узнает и о твоём поведении. Всё, Ибрагим, ты меня утомил. Сейчас будет оглашение поступивших и распределение по факультетам, поэтому покинь зону для первокурсников.

Она сказала это таким властным тоном, что я невольно чуточку зауважал её. Девушка знает себе цену и не стесняется эту цену озвучивать. Она одной интонацией подчеркивает разницу между своим положением и положением слуги.

После её слов Ибрагиму ничего другого не оставалось, кроме как приложить руку к груди и откланяться. Когда же он взглянул на нас, то в его взгляде читался приговор «Смерть». И он успел незаметно провести большим пальцем по своей шее.

Это что за жест? Намекает, что у меня или у Мишки шея грязная?

Я посмотрел на шею брата. Вроде бы чистая. Моя тоже не содержала наличия грязи. Это что, шутка такая? Вроде показал и обманул, а мы должны сломя голову мчаться и мыть шеи? И почему так побледнел и сглотнул Мишка?

— Вы не понравились моему двоюродному дяде, — проговорила Нина.

— Да? А ему вообще кто-нибудь нравится? — задал я невинный вопрос.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Я лично таких людей не знаю.

Ну что же, не нравимся и не нравимся. Если вздумает нападать, то его ждет участь тех десятерых. А если будет вести себя тихо-мирно, то рискует просто умереть во сне.

Да, я не могу оставлять врагов за своей спиной. Ибрагим знал меня и вряд ли поверит в то, что его бородатые сородичи напали на какую-то банду. А его неверие означало только одно — в скором времени на нас будет совершено новое нападение. Значит, нужно ударить раньше.

А знакомство с Ниной даст нам знание о географической локации объекта. И потом…

— Так и знал, что чернь стремится к трупам и земле, — послышался высокомерный голос. — Это записано на их подкорку. Всегда копаться в грязи и питаться мертвечиной…

— Князь Лисицкий, вы как всегда остроумны сверх меры, — ответила ему Нина. — Приятно видеть, что вы вообще смогли поступить в Академию. Я не думала, что ваши умственные способности могут пригодиться где-нибудь ещё, кроме как в придумывании плоских шуток.