Страница 53 из 72
Я вздыхаю, думая о том, что приближается двадцать первый день рождения Хейса. Наш первоначальный план состоял в том, чтобы бар был готов, чтобы мы могли отпраздновать там, но, похоже, этого пока не произойдет. Однако это ни в коем случае не означает, что мы оставим это событие без внимания.
— У Эйча скоро день рождения, — указываю я.
Кэм ахает, изображая шок. — Правда? Вау. Я понятия не имел. Слава Богу, что ты вышла за него замуж, чтобы я мог узнать эту полезную информацию.
Я отмахиваюсь от него. — Я думала устроить ему вечеринку-сюрприз. Ты знаешь, поскольку бар не будет готов вовремя.
— Вау, — говорит Мали. — Злишься на него и все еще планируешь для него что-то приятное? Какая ты взрослая. Я так горжусь тобой.
Монти цепляется только за одну часть этого. — Злишься на него? Есть ли проблемы в «Раю Уайлдеров»?
У меня в животе поселяется яма. Идея поговорить с Монти о наших проблемах, когда я знаю, что он не нравится Хейсу, — мне не нравится. Вот почему я рассказала об этом Мали, только когда мы были одни. Я бы не хотела, чтобы Хейс говорил с девушкой о слабых местах нашего брака. Так что, это правильно, что я отношусь к нему с таким же уважением.
— Нет, у нас все хорошо. Просто «опусти сиденье унитаза, ты здесь не один живешь» - разногласия. — Я отмахиваюсь от темы. — Хотя, серьезно. Его день рождения. Должны ли мы сделать это в доме? На катке?
Кэм не в восторге от этой идеи. — Не-а. Он не из тех, кто любит вечеринки-сюрпризы. Ты хочешь сделать его счастливым? Все, чего он хочет, это напиться с несколькими своими друзьями.
Я поджимаю губы. В его словах есть смысл. Это действительно все, чего Хейс когда-либо хотел. Я знаю, что его мама планирует приготовить для него торт. На днях она обязательно упомянула об этом на случай, если я что-то планирую. Но оставить это и пойти куда-нибудь, где мы могли бы просто выпить и повеселиться, звучит как довольно хорошая идея.
— Если народу не слишком много, мы могли бы воспользоваться моей лодкой, — предлагает Монти.
Мали фыркает, но в тот момент, когда она собирается открыть рот, я обрываю ее. — Я подумаю об этом. Спасибо, Монти.
Она уже наполнила шампанским четыре бокала. Последнее, что мне нужно, это чтобы она подробно описала неприязнь Хейса к Монти. По крайней мере, Хейс притворяется милым с виду. И Монти не знает его лучше, чтобы заметить, что это подделка.
— Мне нужно еще одно пиво, — говорит мой брат, затем бормочет «или семь» себе под нос.
Монти кивает направо. — Бар бесплатный, мой друг. Нокаутируй себя.
— Спасибо, — ворчит он, уходя.
Взгляд Мали, кажется, задерживается на нем, и на ее лице появляется намек на грусть, но когда Монти целует ее в щеку, она отводит от него взгляд и улыбается. Хотя до ее глаз это не доходит.
С ним этого никогда не происходит.
Начинают звучать вступительные ноты «Take My Name», и у меня сводит желудок. Наша свадебная песня. В последний раз, когда я слушала ее, я была на седьмом небе от счастья, танцуя по своей гостиной, как будто это было самое романтичное место в мире. Ничто другое не имело значения, потому что я была в его объятиях. И теперь его здесь нет, чтобы поделиться этим со мной.
Что я делаю?
Я не должна быть здесь — не тогда, когда мой брак в беде. Он не зря расстраивается. Если бы я думала, что он намеренно скрывает нашу свадьбу от людей, я бы тоже так думала. И чем дольше я здесь нахожусь, тем хуже может получиться.
— Мне нужно идти, — говорю я в спешке.
Но когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, я нахожу Хейса, стоящего там, только что принявшего душ, выбритого и одетого в костюм, в котором он выглядит так охренительно хорошо.
— Могу я пригласить тебя на танец?
Звук его голоса словно возвращает меня домой. Он протягивает руку, и я беру ее. Возможно, нам еще есть, о чем поговорить, но прямо сейчас мне нужно быть в его объятиях, как дышать.
— Я должен был сказать тебе, как ты прекрасно выглядишь, прежде чем ты ушла, — тихо шепчет он мне на ухо.
Я вздыхаю и расслабляюсь в его объятиях. — Мне жаль. — Я должна была сказать ему. — Дело не в том, что я стыжусь нас или хочу кого-то другого, кроме тебя. Честно говоря, у меня просто еще не было шанса, за исключением того момента, когда я узнала, что он и Мали встречаются, и это сбило меня с толку. Но, клянусь своей жизнью, я не прятала тебя. Я люблю быть замужем за тобой больше всего на свете.
Он приподнимает мой подбородок и целует меня. Невозможно объяснить чувство облегчения, которое охватывает меня. И когда он отстраняется, он смотрит мне в глаза.
— Мне тоже жаль, — искренне говорит он. — То, что я сказал тебе сегодня, было неуместно. Я не горжусь тем, как вел себя последние несколько дней. Честно говоря, я все еще не до конца верю, что заслуживаю тебя, и я позволяю этой неуверенности взять верх надо мной. Но смотреть, как ты сегодня выходишь за дверь, было опустошающе. Я бы никогда не простил себя, если бы позволил тебе уйти.
Боже, я люблю этого мужчину.
Я снова целую его, на этот раз немного медленнее. — На днях я собираюсь заставить тебя осознать, что тебе не о чем беспокоиться. Я твоя, Эйч. Навсегда.
— Просто не отказывайся от меня, — умоляет он, в его голосе слышится уязвимость.
— Никогда, —обещаю я. — И ты тоже не можешь от меня отказаться. Ты не единственный, кто иногда ошибается.
— О, я знаю, — поддразнивает он. — Я могу только представить, что меня ждет.
Я смеюсь, и моя голова снова ложится ему на грудь, когда мы раскачиваемся под музыку. Он тихо подпевает, а я запоминаю звук, потому что нет ничего лучше, чем слышать нашу свадебную песню его голосом и знать, что он подразумевает каждое слово.
Я выхожу из машины, захлопываю за собой дверь, и Хейс делает то же самое. Все было хорошо. Мы все прекрасно проводили время, пили и смеялись. Но я обещала быть назначенным Кэмом водителем, поэтому оставалась трезвой, пока Хейс пользовался открытым баром. И чем больше он набирался смелости, тем большим засранцем становился.
— Я не понимаю, в чем, черт возьми, проблема, — спорит он. — Ты знаешь, что он мне не нравится.
Я вскидываю руки в воздух, разворачиваясь. — Он не обязательно должен тебе нравиться, но и ты не обязан быть мудаком!
— Я не был мудаком. Я просто вел себя не по-хорошему.
— Хейс, он просто хотел рукопожатия, а ты просто смотрел на это и смеялся. — Он этого не понимает. — Это было чертовски грубо!
Он издевается. — Нет, что грубо, так это то, что он хочет мою гребаную жену и знает, что я знаю, но ведет себя мило, чтобы сохранить лицо перед тобой!
— О Боже мой, — стону я. — Только не это дерьмо снова. Он! Встречаться! С! Мали!
— Да, чтобы он мог оставаться рядом с тобой!
Глядя на небо, я не могу поверить, что мы снова ссоримся. Мы буквально только что покончили с этим несколько часов назад. Я испытала свою изрядную долю упрямства. Я выросла с Кэмом, и, черт возьми, он может затаить обиду, когда захочет. Но это другой уровень.
— Ты бредишь. — говорю я ему. — Ты вообще слышишь себя?
— О, да ладно тебе, — рычит он. — Между этими двумя столько же химии, сколько между миссис Гаррисон и жирафом.
Его слова застают меня врасплох, и мне приходится сдержать смех. Мысленные образы милой цветочницы, проносящиеся в моей голове, тревожат, но в то же время веселят. И когда я ухмыляюсь ему, я чувствую, что мой гнев утихает.
— Все дело в языке, не так ли? — дразню я.
Его плечи опускаются, и он пытается скрыть улыбку. — Это несправедливо.
— Я знаю! — соглашаюсь я. — У жирафов языки длиной в восемнадцать дюймов!
Я вижу, как темнеют его глаза, когда он подходит ближе, глядя на меня сверху вниз. — Ты думаешь, это значит, что это было бы лучше, чем со мной?
Склонив голову набок, я отвожу взгляд, чтобы сохранить серьезное выражение лица. — Ну...