Сережа, не обижай демонов

Серёжа, не обижай демонов

Глава 1

Я проснулся от разрывающей мои мозги мыслительной перегрузки. Очень неприятное, я вам скажу, состояние! Прямо, как в прошлом году, когда провалился под лед, получил воспаление легких и потом лежал одолеваемый почти совершенно реальными картинами горячечного бреда. Но тогда был именно, что бред. Выйдя из него, я совершенно ясно и точно это осознал, как осознал иллюзорность пережитых картин, а сейчас-то что? В отличие от того, прошлогоднего бреда, когда куски в нем пережитого растворялись из памяти практически одновременно с осознанием ясности мышления, этот сон, или не совсем сон, после пробуждения изглаживаться из памяти категорически не пожелал. Напротив, увиденное во сне послужило скелетом, на который уже в состоянии бодрствования в моем сознании начала нарастать плоть практически реальных воспоминаний целой жизни. Не моих воспоминаний и жизни тоже совершенно чужой. Даже песня по случаю из той же, чужой жизни припомнилась: «Что-то с памятью моей стало. Все, что было не со мной помню». Причем, песня на практически незнакомом языке, разве что в некоторых отдельных словах созвучия угадываются, но слова при этом кажутся совершенно понятными и родными.

К полудню я смог подвести некоторые итоги: память донора, непонятно с какого перепуга влетевшая в меня, содержала пять десятилетий жизни в мире, где развитие пошло исключительно по пути развития и совершенствования техники. Только вот какая штука: мне знаний об устройстве этой техники практически и не досталось! Мужик, поделившийся со мной памятью, врачом был. Практически как флюс в практике стоматолога: исключительно односторонний. Вот об устройстве организма человека — да! Знаний привалило много. И то, в том мире лечили в основном при помощи лекарств. А где мне, случись, к примеру, бронхитом заболеть, у нас какой-нибудь аугметин взять? Вот то-то и оно. Ну, и еще, отбросил сомнения и твердо уверился: я — это я! От того дядьки только память и осталась. По типу справочника: можно заглянуть и прочитать описанные там случаи. Все равно, в жизни все решения придется принимать самому. Никакого второго сознания мне не перепало. И, слава богу! В том мире людей с двумя сознаниями шизофрениками называли и, от греха подальше, изолировали от общества.

— Се-е-ре-е-га! — Послышалось из-за окна. Ага, это меня.

Наскоро поблагодарив бабушку за обед, я выскочил из-за стола, подбежал к окну, отодвигая занавеску. На улице стояло трое парнишек моего возраста. Ну, мои одноклассники, и нам всем сейчас примерно по двенадцать лет, тут, в нашем нынешнем мире, с возрастом строго, сказано, с шести лет идти на учебу в гимназию или реальное училище и учиться там семь лет, так значит, не полагается никаких исключений.

— Пошли на карьер купаться! — Крикнул мне один из них, Генка Останин, заметив, что я подошел к окну и смотрю на них.

А отчего бы и нет? Лето же, каникулы. Когда еще с друзьями вылазки на природу совершать, если не сейчас. Наскоро натянув кеды с разорванными и завязанными на узелки шнурками, прихватил старое, из кусков сшитое покрывало, чтобы было на чем на солнышке загорать, побежал к друзьям.

С той поистине мучительной зимней ночи, когда я вспомнил чужую жизнь, в нашем мире прошло уже целых полгода. В принципе, для меня ничего с тех пор особо и не изменилось, как был школьником, так им и остался. Разве что, благодаря подгрузившимся чужим знаниям, учиться по некоторым предметам стал заметно лучше. Та часть математики, которую нам преподавала старая математичка, Надежда Алексеевна Трескина, внезапно стала восприниматься уже давно и надежно изученной. Физика тоже сделалась гораздо более легкой и понятной. Химию — так и вообще смог бы, наверное, вместо нашей весьма заслуженной учительницы запросто преподавать, тот мужик, от которого память досталась, вообще по части создания всяческих фейерверков, бомбочек или просто интересных и полезных реакций малость повернутый был. А вот с теми же историей, географией, литературой и языками особого прогресса заметно почти что и не получилось. Разве что память в целом, кажется, немного улучшилась.

Ну, да, география тут от прошлого мира заметно отличается, прошлая память в этом случае только наоборот помешать способна. Другие названия стран, не принципиально, но все же иные очертания материков. Да плюс еще довольно большие ничейные Зоны сопряжения по всему миру рассыпаны, про которые в другом мире и слыхом не слыхали. Некоторые подобные Зоны по размерам своим оказываются соизмеримы со странами из числа, конечно, не самых великих. Вот только что это за Зоны сопряжения такие, во всех учебниках описывалось достаточно скупо и даже, в какой-то мере, неправдоподобно, только указывалось, что в тех зонах даже физические законы с нарушениями срабатывают, а так же информировалось, что по своим условиям все эти зоны очень сильно отличаются. Ах, да, упомяну еще самое главное из изменившейся географии: наша держава зовется Славской империей и занимает очень немаленькую территорию от границ Прусского и Баварского герцогств на западе до высоченных гор, называемых Поднебесьем, на востоке. И от Ледяного океана на Севере до южных почти раскаленных пустынь.

— На той неделе возле карьера женщина пропала, — на подходе услышал я слова, являющиеся, судя по всему, серединой спора. Васька Булдаков, хоть, вроде как, и собрался идти на карьер вместе со всеми, имел против конкретно такого совместного времяпровождения какие-то свои доводы.

— Так тело же ее так и не нашли, — мгновенно привел контраргумент Геннадий, очевидно повторяя за кем-нибудь из своих домашних. — Она, поди, куда-нибудь, к своему хахалю, подалась, только родным сказала, что купаться идет. И вообще, кто из женщин ходит купаться в одиночку? Явно же что-то нечисто с этой пропажей.

Спор спором, а до карьера мы довольно быстро дотопали. Это если по дороге, по которой машины ездят, туда на своих двоих маршировать, то долгонько выходит, а, как мы, прямо от окраины поселка, через лес, напрямки, так, считай, вообще почти рядом. А лес тут какой! Не лес, сказка! По мху, как по зеленому ковру идешь, а запах свежей хвои прямо-таки дурманит голову. Я непроизвольно вспомнил, какие загаженные места отдыха попадались в иной жизни и очень порадовался, что тут пластик в качестве упаковки находится под строгим запретом. Ну, да, бумажные кульки, по сравнению с полиэтиленовыми пакетами не очень удобны, и содержимое из них бывает, что и высыпается, но лучше уж так, чем жить среди гор десятилетиями совершенно не разлагающегося мусора.

На карьере, на белоснежном песке, возле прозрачного до синевы водоема оказалось довольно много отдыхающих. В основном, понятное дело, детвора, каникулы же, но и взрослые тоже встречались во множестве. В последние годы местные белоснежные пески стали в нашем княжестве рекламировать в качестве места проведения летнего отпускного сезона — вот и повалил народ. Даже из Светлогорска, столицы княжества, приезжать начали.

Мы с приятелями расстелили свои принесенные полотенца и покрывала, поскидывали верхнюю одежду с обувью и со всем возможным ускорением помчались в воду.

Хорошо-то как! Плавать я, сколько себя помню, всегда любил. А тут еще и вода прозрачная, гребешь, опустив лицо в воду, и под собой дно и рыбок с водорослями и крабами разглядываешь. И не скажешь, что глубина уже метра три или четыре под тобой, все в малейших деталях проглядывается.

От подводной идиллии меня отвлек какой-то внезапно возникший шум на пляже. Оглянулся. Парни, что следом за мной, чуть поотстав, плыли, тоже из воды тянулись в попытках разглядеть там происходящее.

А на пляже между тем начиналась самая банальная драка. Сцепились два взрослых мужика. Судя по дамочке, топчущей рядом с местом побоища и что-то кричащей, так как бы ни из-за нее та потасовка случилась. Точнее, драка очень быстро переросла в не совсем банальную. Незнакомый мужик в одежде, приехавший на пляж буквально только что, получив физический отпор от молодого длинноволосого отдыхающего в плавках, принялся что-то магичить.