Страница 10 из 11
— Я тебе не барышня, а ваше благородие, — прошипела баронесса, но злости в ней явно поубавилось, даже доску опустила. — Давай, говори, чем таким можешь быть полезен.
— Обязательно скажу. Только сначала решу вопросы с его сиятельством. Ведь граф не должен ждать так долго, — Родерик не поскупился отпустить легкий книксен и мне, изящно изогнув несуществующую руку. — Есть здесь недалеко местечко, там по пятницам собираются поклонники Морены: многие из «Стальных Волков», разумеется, сам виконт Турчин со своим ближайшим окружением, и кое-кто еще. Каждую пятницу они проводят темный ритуал: приводят кого-нибудь со стороны и приносят в жертву своей богине на алтаре. То, что они делают — большое зло. Когда я был жив, я пытался их остановить, отговаривал, но Турчин и Ламберт даже слушать меня не желали, уверенные, что Морена дает им силы за каждое убийство. Именно там, граф Елецкий, ты сможешь накрыть разом всех тех, кто заслужил твоей мести и наказания смертью. Там ты отправишь их к той, кому они по глупости служат. Интересно?
— Где это место? — разумеется мне было интересно. Вот только до ближайшей пятницы целых шесть дней.
— Я скажу — клянусь. Отпусти меня и сразу скажу, — призрак нетерпеливо дернулся на поводке.
— Родерик, условия здесь ставлю я. Сначала скажешь, где это место. Потом принесешь клятву под именем Сварога, что не причинишь зла баронессе, и лишь тогда отпущу, — говоря это я тихонько сканировал узлы связей его ментального тела.
— Недоверие, граф… У меня даже в мыслях не имелось обманывать. Турчин и его люди мне вовсе не друзья. Единственное, что меня с ними связывало — это возможность заработать. Платили всегда щедро. Вот только все как скверно поменялось — деньги мне больше ни к чему, и нет больше для меня человеческих радостей, — натолкнувшись на мой недовольный взгляд, серый маг наконец решился: — В общем, вот здесь то самое место. Под землей, — сказав это, он передал визуальный образ полутемного зала, просторного с рядами колонн и статуями, стоящими во тьме. — Есть два входа: один через старое поместье Железняка — дверь в подвале ведет в подземный ход, — он снова передал ментально образы поместья, подвала и двери, которые мне требовалось запомнить. — Там, как правило, стережет кто-то из людей Лешего, — заметил Родерик. — А это второй ход через рукав старого стока — начало его здесь недалеко. Туда сейчас ушел Варга и те, кто выжил.
Надо признать, информация Родерика оказалась ценной. То, что он показал, может стать полезнее, стараний сыщиков Скуратова. Хотя как знать, вдруг Федор Тимофеевич, порадует чем-то еще большим. На миг я задумался, не может ли серый маг меня обмануть. Но нет, обмануть в его положении и без особой подготовки вряд ли возможно. Не может призрак выдумать и состыковать все показанные образы за несколько минут.
— Лады, — с удовлетворением сказал я. — Считай, свобода почти заработана. Теперь поклянись, что не нанесешь баронессе Евстафьевой вреда. Клянись, что ничем ее не обидишь, не причинишь ей никакую боль.
— Клятва Дубницкого подойдет? — спросил он, приподнявшись выше над землей.
— Подойдет, — согласился я.
Для меня форма клятвенных заверений не имела важности, потому как у хитрецов всегда имелись уловки, как обойти сказанное. Меня интересовали лишь его слова, которые я собирался увязать в его энергетическом теле с особой ментальной конструкцией. Когда прозвучали последние слова клятвы, я мигом замкнул контур конструкции и сказал:
— Родерик, а теперь попробуй причинить какой-нибудь вред баронессе. Давай, сделай это хотя бы в шутку.
— Зачем? Я же поклялся, — серый маг нахмурился, пытаясь понять, в чем подвох. — Я произнес клятву и выполнил все обещанное. Просто отпусти меня, граф. Ты обещал.
— Я сдержу свое обещание. Но сначала попробуй нанести какой-нибудь вред баронессе. Например, попробуй толкнуть ее, — настоял я.
— Я ему толкну! Этими гвоздями сразу в морду! — Талия подняла свое грозное орудие.
— Дорогая, позволь ему одну небольшую шалость, — попросил я свою подругу и повернулся к призраку: — Делай, я сказал! Сварог за такую мелочь не покарает!
— Поводок ослабь, — попросил Родерик, и когда получил больше свободы, потянулся к баронессе, выставив вперед руку. Дернулся, но так и не смог приблизиться к ней — мертвого мага тут же скрутила волна ментальной боли.
— Проклятие! — прохрипел он. — Что ты сделал со мной, граф Елецкий⁈ Кто ты вообще, демоны тебя дери⁈ В твоем сопливом возрасте ты не можешь быть таким! Ты — не Елецкий! — его глаза расширились и засветились красным. — Я это подозревал раньше: ты — не Елецкий!
— Я встроил в твое тело особую ментальную конструкцию, — пояснил я, не обращая внимания на его догадки. — Если ты попробуешь преступить свою клятву, то не Сварог накажет тебя, а ты сам. Это, видишь ли, такая полезная страховка на случай, если ты попытаешься меня обмануть, — я не стал ему сообщать, что моя уловка недолговечна и распадется через пару недель. — А кто я… Считай меня по-прежнему графом Елецким. На этом расстанемся, — с этими словами я рассоздал поводок, удерживающий призрака.
Он поднялся на десяток-другой метров, пролетел над горящим домом, проверяя степень своей свободы. Затем вернулся и сказал:
— А вы не такая уж плохая компания. Не желаете принять меня в спутники? Ведь мы можем быть друг другу очень полезны.
— Извини, но нет. У меня много дел. И баронессе срочно нужен целитель, — ответил я, взяв Талию за здоровую ладошку и направляясь в сторону бетонного завода. Пока полыхал пожар, тропа к нему была хорошо освещена. — Мой тебе совет, — сказал я, обернувшись. — Помолись Артемиде. Она — мудрая и добрая богиня и вполне способна помочь твоей душе. Можешь даже сослаться на меня — графа Елецкого.
— Тогда и от меня вам немного пользы, — сказал он, нагнав нас. — На моем мертвом теле под плащом кошелек. В нем пятьсот с лишним рублей — пусть баронесса их возьмет себе. И сам плащ пусть наденет. Ночь холодная. Не дело ходить ей в таком виде.
— Правда что, возьму его плащ, — согласилась Талия.
Я не стал возражать, вернулся и помог ей перевернуть обезглавленное тело Родерика, в то время как призрак его витал рядом. Плащ для госпожи Евстафьевой оказался длинноват, волочился по земле, а капюшон пришлось оторвать — он был мокрым от крови. Немного отойдя от тела мага, Талия вдруг снова вернулась к нему и зазвенела амулетами и медальоном на его груди.
— Дорогая, больше ничего не трогай, — предупредил я баронессу, оглянувшись и слыша, что Родерик что-то говорит ей. Что именно я не расслышал. Она перебросилась с ним еще несколькими фразами и поспешила ко мне.
— Деньги все-таки взяла — пригодятся. Хоть одежду завтра куплю, — сказала Евстафьева, следуя за мной по тропе.
— Зря. Я бы дал тебе сколько нужно, — я остановился, помог перелезть ей через канаву.
— Но он же разрешил, — возразила она. — Хотя я была бы даже не против маленького мародерства.
Еще перед выходом Шалашей, я вызвал виману на посадочную площадку на Бруньковской. За нами прилетела серебристая «Лидия Орта» и немногим позже одиннадцати доставила нас к дежурным палатам Слободина. Там два врача сразу занялись ранами госпожи Евстафьевой. По-хорошему, баронессу следовало оставить в палатах, на попечение врачей и магов-целителей, но моя подруга вела себя строптиво, начала злиться и все-таки упросила меня дождаться, пока врачи закончат с ней. Пока я ждал — а это длилось около часа — пришел ответ от Евклида Ивановича. Мое сообщение, что Талия со мной и, возможно, ночевать будет не дома, барон принял спокойно. Я сослался на «особые обстоятельства», но не стал уточнять какие, ни словом не обмолвился о здоровье его дочери — пусть лучше думает, что мы загуляли где-то у друзей. Еще я ответил на сообщение Ковалевской. Ольге просто хотелось поболтать, и я чувствовал, что она скучает по мной, ведь не виделись уже давно. Затем прослушал послание графа Голицына. Он благодарил за новую партию преобразователей и кратко рассказал о ходе работ с тестированием виман, улучшенных нашим устройством. Под конец, когда я ответил графу и уже хотел убрать эйхос пришло сообщение от мамы: