Страница 9 из 21
— Господин Иволгин, — она подошла ко мне, улыбнулась и обратилась на неплохом русском, — вас просят немного подождать и не покидать наш этаж.
— Подождать? — удивился я.
— Да. Господин Ли Хуанг хочет пообщаться с вами в более неформальной обстановке, — загадочно улыбнулась Хельга Вальдек.
«Выглядит она очень эффектно, настоящий корпоративный юрист из каких-нибудь оскароносных фильмов», — отдал я должное.
— Хорошо, я не против.
— Тогда пройдёмте в кабинет, — Хельга показала рукой направление и пошла чуть впереди.
Я пошёл за ней, любуясь её стройной фигурой и отличной попкой, которую подчеркивал классический деловой костюм в обтяжечку. Мы прошли немного дальше от конференц-зала «номер семь», Хельга приложила смартфон к магнитному замку одного из кабинетов, дверь открылась и она жестом пригласила меня войти.
— Господин Иволгин, присаживайтесь. Господин креативный директор скоро подойдёт сюда. Сейчас он общается с другими потенциальными участниками нашего бета-теста, — пояснила девушка-юрист.
— Я подожду, спасибо, — улыбнулся я.
Девушка кивнула и вышла из кабинета, закрыв дверь. Я более непринужденно развалился в кресле и начал осматривать кабинет: видимо, стандартный «деловой хай-тек» в стилизации под баварский дуб, только стилистикой из моих девяностых. Шкафы с книгами и различными дисками, три больших электронно-механических сейфа, два ноутбука, на стенах — несколько портретов непонятных деятелей явно из здешнего двадцатого века, киноактрисы из этой же эпохи, японские мечи в красивых ножнах, различные грамоты.
«Военный институт фехтования и гимнастики, победитель соревнований. Что это может значить вообще?» — кое-как перевёл я по памяти надпись.
В общем, меня впечатлили пристрастия хозяина этого кабинета. Тут было всё для работы и для отдыха. Я хотел достать из сумки свой планшет и немного повтыкать, но передумал — наверняка в этом кабинете могли быть скрытые камеры, поэтому пользование девайсом могут расценить как нарушение приватности, если не хуже — такой случай был с одним моим знакомым в реальной жизни пару лет назад.
Мне пришлось сидеть в кресле минут двадцать, я начал даже немного дремать, когда довольно резко в кабинет вошёл Бруно Ли Хуанг. Я хотел встать из уважения к хозяину кабинета, но тот дружеским жестом остановил мой порыв:
— Друг мой, не стесняйтесь и чувствуйте себя, как дома! — мужчина подошел к шкафчику-холодильничку, открыл его и налил себе минеральной воды.
С удовольствием выпив, он взял один из стульев, подвинул его ближе ко мне и сел примерно напротив. Я внутренне собрался, сел менее расслаблено в кресле.
— Итак, господин Иволгин, вы не против, чтобы мы обращались друг к другу по имени?
— Ну, э-э, я не против, но это как-то очень неожиданно, и мне неловко, — удивленный таким заходом, пролепетал я на более плохом английском, чем мог бы.
— Не переживайте, все отлично! Виктор, я скажу сразу и чётко — я лично заинтересован, чтобы вы участвовали в этом проекте, — начал он брать быка за рога.
— Но почему, господин Ли Хуанг… Бруно? — я увидел его улыбочку и поправился.
— Видите ли, Виктор — у меня тоже есть вышестоящее руководство, акционеры, наблюдательный совет, государственные органы надзора. Мы проводили открытую регистрацию на этот тест в соответствии с рекомендацией Европарламента о гендерных и межнациональных квотах, а также в соответствии с не менее запутанным национальным законодательством разных стран. Поэтому мы и приехали в Россию в этом году — чтобы хоть немного облегчить себе задачу. Таким образом, хотели мы того или нет, а мы не хотели, — Хуанг поднял указательный палец, — но мы получили такой состав участников, который получили. Я не могу назвать его очень качественным. Поверьте мне, другого варианта у нас не было, иначе нами бы заинтересовались все, начиная от швейцарского регулятора виртуальных развлечений и заканчивая биржевым регулятором и регулятором равных трудовых возможностей. Слишком большие деньги и перспективы стоят на кону, но даже нашего влияния не хватило — государственные органы держат руку на пульсе, конкуренты не дремлют, — развёл он руками. — Мы ведь слишком известная корпорация!
«Здесь тоже есть подобие Евросоюза, но интеграция ещё не такая сильная, как в моём мире. Видимо, вся эта гендерная хренотень есть и в здешней реальности, прям бедствие какое-то», — вспомнил я. — «Хотя тут вроде как женщин немного больше из-за магии. Странно это всё!»
— Я понимаю все эти проблемы с квотами, — ответил я, слабенько сейчас понимая вообще, в чём здесь суть. — Простите, но что требуется от меня? Бруно, я очень польщен вашим вниманием ко мне, но у меня учеба, я не могу три летних и три осенних месяца вырвать из жизни, да и опыта у меня никакого нет, полезного вашей корпорации, — немного волнуясь, произнес я.
— Я читал ваши анкеты, и с отбора, и эту — вы избрали хорошую профессию.
«Первая анкета? Когда и что же там написано было?» — я внутренне напрягся, поскольку получалась классическая вилка — собеседник знал обо мне больше, чем я сам.
— Я надеюсь на это…
— Одну секундочку… — Хуанг поднял ладонь, что-то напечатал в смартфоне и отправил кому-то сообщение. — Вы пьете спиртное, Виктор?
— Да, но совсем немного, потому что занимаюсь спортом, — скромно улыбнулся я.
Бруно Ли Хуанг встал со стула, подошел к холодильничку, но открыл вмонтированную дверцу рядом. Он достал оттуда два бокала и бутылку.
— Вас устроит коньяк «Карл Десятый»? — непринужденно поинтересовался он, ставя початую бутылку очень изысканного дизайна и коньячные бокалы на столик рядом с нашими стульями-креслами.
«Пить простому человеку коньяк „Карл Десятый“ — это всё равно, что купить „Бентли“ в кредит», — пришла мысль откуда-то из памяти, и я чуть нервно сглотнул.
В памяти всплыло, что коньяк «Charles X» разливался одним из четырех французских Великих коньячных Домов строго ограниченными партиями для аристократической и корпоративной элиты, а потому был одним из самых дорогих напитков в своем сегменте.
— Да, устроит!
Хуанг щедро плеснул напиток в бокалы и протянул мне один. Мы чокнулись и выпили. Вкус был изумительный, с нотками дуба, сигар, шоколада, пряностей — такой коньяк располагал к беседам перед камином в каком-нибудь клубе для аристократов. Я был впечатлен этой ненавязчивой демонстрацией богатства и могущества.