Страница 21 из 97
Голос тихий, но с металлическими нотками.
— Конечно, мистер Хетфорд.
— Я просил вас, чтобы вы не заигрывали с моими детьми, особенно с Шеннон. Вы проигнорировали мою просьбу. Мне не нужна игра в дочки-матери.
— Я вовсе не пытаюсь заменить Шеннон мать.
— А почему вы читаете ей на ночь?
— Потому что она попросила меня об этом. Я не могу оставаться равнодушной к маленькой девочке, которая ищет моей дружбы.
— Такой проблемы не возникло бы, если бы вы были мужчиной.
Вот бы дать ему сейчас по голове! Вместо этого Нола продолжала вполне дружелюбно:
— Мистер Хетфорд, кое-что во мне не нравится мне самой. Я бы не хотела быть такой высокой, и мне часто бывает жаль, что я говорю с людьми откровенно и прямо. Иногда я жалею, что предпочитаю покер и плавание шитью и вязанию. Но ни одной секунды в своей жизни я не жалела о том, что родилась женщиной. И никогда не пожалею впредь.
Гален Хетфорд сделал шаг вперед и тут же отступил на свое место. Нола продолжала:
— У вас здесь мужчин более чем достаточно, мистер Хетфорд. Между тем рядом с Шеннон должна быть женщина. Подумайте об этом. Я, может быть, не идеальный образец для нее, но если вы хотите, чтобы ваша дочь выросла психически здоровой, она должна с детства понимать, что она девочка.
— Это мнение профессионала, мисс Грейсон?
— Нет, мистер Хетфорд. Это мое личное мнение, но если вы будете честны сами с собой, то должны будете признать, что я права.
— Я спрашивал вас не о вашем личном мнении, мисс Грейсон. Вы были правы в своей самооценке. Вы говорите слишком прямо.
— Иногда это необходимо. Сейчас именно такой случай. И кстати, мне предложили эту работу именно потому, что меня трудно назвать типичной женщиной.
Гален Хетфорд презрительно усмехнулся.
— Да что вы? Как это?
— Я не люблю сплетничать и терпеть не могу ходить по модным магазинам. Я считаю, что мужчины и женщины имеют равные права. В отличие от большинства представительниц моего пола, у меня есть собственное мнение, и я высказываю его так, как считаю нужным.
— Это-то и доказывает, что вы отличаетесь от других женщин?
Нола не обращала внимания на его враждебный тон.
— Если вы узнаете меня получше, мистер Хетфорд, то поймете, о чем я говорю.
— Не думаю, что у меня будет время на то, чтобы узнать вас. Да я и не хочу это делать.
Ответ был оскорбительным. Что ж, она будет защищаться.
— Мне кажется, что Хэнк Бредли — единственный мужчина на ваших широтах, которого можно назвать общительным и отзывчивым. Если бы не дети и не он, я бы, конечно, не осталась здесь ни на один день после истечения контракта, и не из-за здешнего климата…
Управляющий поместьем немного напрягся:
— Да, на наших широтах нечего предложить женщине из Лондона.
— Почему вы так говорите?
— Вы очень скоро заскучаете здесь и устанете от тяжелой работы. В этом нет никаких сомнений.
— Уверяю вас, вы ошибаетесь.
— Вы не хотите понять.
Он повернулся к двери, давая, таким образом, понять, что разговор окончен.
— Я не уеду сама и не позволю Ленгфорду Райнхарту расторгнуть договор с агентством мистера Шелби! С тем, с чем справляетесь вы и другие люди — ваши сыновья, работники, — здесь, на ферме, справлюсь и я. Да, это трудно, и у меня не все будет получаться. Однако вам придется принимать мои ошибки так же, как я готова принимать ваши.
Гален молча смотрел на молодую женщину. В его глазах застыли печаль и смущение. Казалось, он пытался найти какой-то ответ, даже открыл рот, но сказать ничего не смог. Не попрощавшись, Хетфорд исчез во флигеле.
Заснуть Нола не могла долго. Печаль в глазах Галена Хетфорда потрясла ее. Боль во всем его облике была такая, как будто жена этого человека умерла только вчера. Должно быть, он ее очень любил…
Отчаявшись сегодня встретиться с Морфеем, Нола зажгла лампу и встала, чтобы взять что-нибудь почитать. Полистала одну книгу, другую… Нет, лучше выйти на воздух. На пороге она застыла, увидев около флигеля мужскую фигуру, махавшую топором. Сначала учительница решила, что Хэнк выполняет свое обещание — рубит для нее дрова, и уже улыбнулась, но тут же заметила, что это не Бредли. Дрова рубил Гален Хетфорд. Нола попятилась назад.
Она опять подошла к полке с книгами и на сей раз взяла одну из тех, что нашла днем в кладовой. Открыла, и из нее выпал сложенный пополам лист бумаги. Нола подняла его и развернула. Это была записка без подписи: «Мой дорогой, я живу ради твоей любви. Без нее я не смогла бы выдержать этот кошмар».
Нола перечитала записку несколько раз. Как, должно быть, чудесно любить так страстно и быть любимой! Она снова подошла к порогу и посмотрела на Галена Хетфорда, который сильными энергичными движениями опускал топор на поленья. Помнится, Хэнк рассказывал ей, что жена Галена преподавала в школе — своим детям и детям работников. Что же с ней все-таки произошло?
Глава 5
Нола проснулась от воя ветра и от того, что что-то колотило в ее окно, как будто в него бросала горстями песок чья-то гигантская ладонь. Сколько времени, было непонятно: уже не темно, но и еще не светло. Она встала и подошла к окну. То, что она увидела, повергло молодую женщину в шок. Облака красной пыли поднимались к небу и снова обрушивались на землю. Флигель Галена Хетфорда был не виден совсем, а главный дом просматривался еле-еле.
Нола Грейсон задала себе вопрос, не снится ли ей кошмарный сон, и сама себе ответила, что нет, ведь она стоит у окна, а стоя спят только лошади. Учительница посмотрела на свои карманные часы — неожиданный прощальный подарок Тильдена Шелби — и безмерно удивилась, увидев, что уже восемь часов утра. Видимо, она проспала из-за того, что заснуть ей удалось только под утро, потому что из головы не шла записка, которая попала к ней в руки.
Молодая женщина быстро оделась и вышла во двор. Ветер был сильным и горячим, пыль удушающей. Ей пришлось закрыть нос и рот ладонями и наклонить голову, чтобы бороться с ними. Короткая дорога к флигелю, казалось, удлинилась на целую милю, потому что ветер швырял Нолу то в одну, то в другую сторону, причем так сильно, что она потеряла ориентацию. Глаза горели, на зубах скрипел песок. В какой-то момент учительнице показалось, что она не сможет дышать, и она впала в панику. К счастью, почти сразу в клубящейся пыли показалась стена, и молодая женщина кинулась к ней. Она поняла, что находится около конюшни.
Сквозь воющий ветер можно было услышать голоса. Дверь почему-то была закрыта неплотно, и она увидела Галена, Хэнка и двух аборигенов, стоявших рядом с лошадьми, должно быть, рабочих, о которых говорил Бредли. На мужчинах были комбинезоны, сапоги и шляпы. Всем им приходилось кричать, чтобы переорать ветер. К коновязи привязаны оседланные лошади. Четыре.
— Да не можем мы ждать! — Гален Хетфорд, похоже, был в ярости. — Если мы не соберем овец, в ближайшие месяцы ферме Райнхарта конец.
— Ты думаешь, мы найдем хотя бы одну овцу в этой пылище? — сомневался Хэнк Бредли.
— Может быть, нам даже будет легче, — возразил Гален. — Они наверняка нашли какое-нибудь укрытие и не двинутся с места.
— Да мы готовы! — крикнул один из аборигенов.
— Хорошо, Джимми. Хиза и Кигана брать не будем. Это рискованно, ребята могут потеряться. Джек, вчера мы нашли на нашей земле обрывки веревок и видели пепелища костров. Похоже на то, что у нас болтаются воры и мы можем недосчитаться своих овец. Нам нужно на всякий случай взять оружие. Вдруг повезет, и мы застукаем их на месте.
Гален повернулся к Хэнку.
— Мы должны быть готовы к неожиданностям. Обращайте внимание на все, что может навести нас на след незваных гостей.
Мужчины кивнули и взяли ружья.
— Оружие будем применять только в том случае, если не окажется другого выхода. Все, через полчаса выезжаем! — Хетфорд надвинул шляпу поглубже на глаза.
Все сделали то же самое.
— Ты видел Нолу сегодня утром? — вдруг спросил Хэнк.