Лед Апокалипсиса

Голова гудит как паровозный котёл. Рискнул высунутся на полглаза. Вижу двоих. Тоже оглушены, но это быстро пройдёт. Выставил пистолет и в упор всадил две пули в ближайшего, который в это время присел на колени и пытался переломить ствол ружья. Пистолет выше, размеренно даю два выстрела в дальнего. Азартно продолжил стрелять, перемещая прицел то на одного, то на второго, остановился, когда вальтер предательски щелкнул пустым стволом.

Пистолет в карман, перехватываю АКСУ, приклад к плечу, выглядываю. Дальний ранен, ещё жив, бессознательно машет правой рукой. Быстро целюсь и стреляю одиночным в середину силуэта, отчего он складывается пополам.

Окно, откуда они проникли, разбито, из пролома дует злой трезвящий ветер. Чтобы подобраться к нему, враги заботливо подставили какой-то деревянный короб. Что-то я тут таких не помню, вроде бы всё на дрова и стройматериалы извели. Суетливо перебираюсь к окну. Вижу у ящика тёмную фигуру в кожанке, вскидываю ствол, стреляю. Поздно, враг успел залечь. Интуитивно тоже пригибаюсь, не стоит торчать в окне как мишень в тире. Так, с какой позиции удобнее стрелять? Для правши укрываясь за левым краем окна. Однако, оттуда я нихрена не увижу, поле боя преимущественно слева. В позе срущего краба переползаю правее, прижимаюсь к стене, привстаю. Если в нараспашку вынесенное окно бросят гранату, меня разнесёт в фарш. Однако, жить-то хочется.

Внизу копошение. Выставляю ствол как это делал Денис, даю залп, убираю чтобы по рукам не прилетело. Вообще эта игра в киношный вестерн, так ни в кого не попасть. С другой стороны, это отпугивает в меру глупого противника. Ещё раз переползаю к другому краю окна, аккуратно выглядываю и тут же ныряю вниз. В какофонии боя в стену возле головы врезается пара пуль. Больше в окно не смотрим. Переместился ближе к двери. Звуки выстрелов на улице стали редкими, скупыми. Дважды раскатисто стреляет Кабыр где-то за спиной. Топора с собой нет. Не вставая, пинками проверяю степень «мёртвости» двоих гопников. Вроде готовы. Надо бы обыскать. Пока что просто откидываю оружие.

Под окном кто-то голосит, в раскате очередного выстрела его голос внезапно обрывается. На всякий случай снова выставляю автомат и даю залп в направлении «вниз».

Присматривая за лестничной клеткой и пригибаясь, чтобы не стать мишенью для тех, кто на улице, повторяю танец маленького крабика, который всё ещё хочет жить. Подобрался к парням. Проверяю пистолет. Он в порядке, только обойма пуста, запасной нет, патронов — тоже. Оружие Хакаса выставлено в пробитую часть окна. Жаль, остекление обеспечивало сравнительную герметичность здания, не позволяли навалить в щели снега. А побило стекла знатно. В какой-то момент Кабыр стремительно и беззвучно пригнулся к своей мосинке, быстро прицелился и выстрелил. В такие мгновения на его смертельную практическую пластику движений можно залюбоваться.

— Во дворе больше нет, — вздохнул охотник с некоторым сожалением.

— Здание зачистим? — спросил я.

Ну, это была скорее перестраховка. Я высаживал двери ногой (обе отбил, без топора трудно), парни выцеливали. Заходили, проверяли все месте, где мог бы в теории поместиться человек. Очень скоро стало понятно, что мы перебздеваем, кроме уже убитых, никого. Однако довели процедуру до конца, благо здание небольшое.

За это время из норы появился Иваныч. Поднялся, нервно похлопывая оголенным ТТ по бедру, проверил дежурного, поцокал языком по поводу разрушений. Спустился к нам, на первый этаж, попутно отрывисто раздавая в рацию команды.

Мы закончили проверку, сидели и болтали ногами в полутьме, расположившись на грязном столе, использованном под верстак, длинном, некогда солидном, дубовом, с надписью «отдел кадров» и заковыристым инвентарным номером.

Сегодня боевой счёт Дениса пополнился на одного, мой на двоих, а Кабыр ожидаемо обогнал нас как олимпийский чемпион школьников, буркнув «шесть». В который раз порадовался что солдат Чингисхана на нашей стороне.

— Трупешники обнесли? — громыхнул Иваныч. Получив отрицательный ответ, кому-то гавнул в рацию по этому поводу.

— Итак у нас нет ни одного языка. — продолжил комендант какую-то мысль, блуждавшую в его голове. — Убито девятнадцать человек, все взрослые мужчины, почти все вооружены огнестрелами. Правда, какими попало. Убежало двое, отправил Хана в погоню, но просил не увлекаться, а то сами в засаду попадут. Поэтому думаю, уйдут гады. Ну, зато другим не повадно будет. А вы? Все целы?

— Вполне. Без дополнительных отверстий, — пожал плечами я.

— Хорошо. У нас двое легко раненых, один тяжело в грудь и Семён навернулся, сломал или вывихнул лодыжку. Дебил. Можно сказать, легко отделались.

— Они не ожидали отпор. По их разведданным у нас разрозненного оружия не больше десяти стволов и то часть на Станции. В следующий раз будут хитрее и жёстче.

— Опять ты со своим пессимизмом. Выдыхай, бобёр. Связались со Станцией, там всё тихо. Погода хорошая, настроение огонь. Поезжайте за своим котом. Адреналин выгуляете, девчонок своих покатайте, они там переволновались пока ждали исхода боя. Мы тут посторожим, все равно напряжение в людях, не до работы сегодня.

Поместиться в кабину трактора, даже если это красавец клаас, впятером — чертовски трудная задача, поэтому упросил Хакаса остаться. Дико извинялся. Девушки (не считая мосинки) у него не было. Кабыр пожал плечами, мол, винтовку почищу, начну осваивать СВД. Надеюсь, не обидится. Ему бы сигарет. Среди богатств, которые дала нам станция было и дешманское рафинированное подсолнечное масло, приличные запасы сахара, засушенные овощи (Август сказал, что это самое главное богатство в условиях угрозы авитаминоза и есть мы их будем сырыми) и вообще много всего. Но — ни грамма табака. Сигареты находили иногда в домах, квартирах, карманах курток. По одной сигарете, половине пачки, по крупицам, собирали мы курительное зелье для Кабыра и из уважения к нему. Ещё и Майор просил табака. Шайсе.

Поехали вчетвером. Из-за негласно сформировавшегося гендерного разделения труда мы как сталкеры постоянно лезли в петлю, заодно не испытывая скуки и нехватки путешествий. А вот наши девушки откровенно тосковали в четырех стенах Цеха и территории завода (который тоже не центральный парк имени Ленина в городе Монако). Цена безопасности — нудь, рутина и постоянная теснота.

Поле боя ещё не прибрали, трупы не оттащили, когда мы уже прогрели клаас и выкатились. Из расстрелянного гнезда дежурного новый страж (раненого само собой сняли с поста) взирал на нас стоя в полный рост держа в руках поблескивающий СКС. Здание крепко повреждено. Как будто из гранатомёта шмальнули. Суки.

Поля, простор, практически не видимая колея. Навигатор подсел, поставил заряжаться.

Наши дамы крутили головами, переглядывались, улыбались, перебрасывались короткими многозначительными фразами.

Красота. Солнышко светило из-за облаков, лучи играли тысячей огоньков на кристаллах льда, по снегу бежит заяц светлой окраски. Видимо, успел перелинять «в зиму». Природа пластична, чего не скажешь про людей. Если игнорировать тот факт, что сейчас конец света, довольно красиво. Действительно можно выдохнуть.

Доехали примерно за час. Время одиннадцать сорок пять. Вообще трактор может и быстрее, но я никогда не гонял. Да и уверенности в «трассе» тоже не испытывал. Вот так окажемся на крыше старого сарайчика и провалимся в него как в волчью яму. Так что катился неторопливо, смотрел во все глаза.

Добрались, припарковались, осмотрелись. Чужих вроде нет.

Кот нас встречал. Соскучился, скотинка. Мяукал, жался к ногам, стал ощутимо более пушистым. Сразу полез к девушкам на руки, хитрая жопа.

На всякий случая, взял АКСУ, прошёлся, проверил здание. Что ожидаемо — никого, даже мышей нет.

Вместе с Денисом, неторопливо и даже несколько меланхолично принялись перетаскивать ранее припрятанное барахло в биндюгу. Перегнал трактор, нагрузили дровишек (только часть, хутор альпиниста остается ценным форпостом), потом с некоторым трудом вытащили и погрузили диван, перенесли банки из погреба (давно надо было, иначе лопнут, когда хранилище промерзнет).