Лед Апокалипсиса

Попросил Дениса придержать мне телефон с навигатором, сбросил скорость, переполз трассу (она до сих пор видна), поддал «газку» и поплелся по насыпи.

Ветер очищал плоскость водоёма, там что по обе стороны у нас был неприятно зеленый лёд. Разбивая торосы и насыпи (клаас штука серьезная), ломились вперед пока «зеленые льды» не оказались позади.

Впереди занесенные кусты, технические траншеи, ржавый остов промышленного сооружения. Сбавил ход, чтобы не влететь в неожиданную канаву. Впереди снежная гряда — резкий подъем. Скорей всего резкий перепад местности.

Теперь нужно или брать севернее, в сторону частного сектора. Или южнее. Смотрим карту. Так. Южнее проще, мы так заодно огибаем гигантскую полосу дачного массива. Но потом начинаются сложности, река Сурна (замерзла, к гадалке не ходи) после которой, на другом берегу почти сразу — не поименованный на карте лес. Мда. С деревьями какие дела — в отличие от полезной привычки невозбранно рассекать по полям и прочим буеракам, с лесом такие шуточки не пройдут. Напрямую, где вздумается, не проедешь. Застрянем, как лиса между соснами. Пу-пу-пу. Какие варианты?

Остановил клаас, чтобы подумать. Трактор размеренно пыхтит, парни смотрят на меня озадаченно. Через лес почти к искомой точке ведет железная дорога. Она, конечно, делает некоторую дугу, но ничего страшного. Есть и автомобильная. Та двигается сначала на север, только потом на запад, то есть крюк ещё дальше.

Понятно, что сами дороге занесены. По ту сторону реки россыпь жилых домов. Но «железка» вырубала защитные полосы большего размера вдоль рельсовых путей, так что склоняюсь к ней. Допустим. Как на неё выйти? Мысленно рисую маршрут. Если получится, то на другую сторону реки, там дорога, ныряет в лес, оттуда до железки недалеко. Рядом какое-то село, оттуда тоже есть дорога через жэ-дэ.

Как говорил наш бригадир, маршрут надо продумывать заранее, чтобы не очутиться в той заднице, в которой не хотел бы очутиться. А только в «планируемой»! Он у нас философ с легким налётом мата, перегара и примесью маразма. Эдакий нижневартовский Кант.

Время — шестнадцать пятьдесят.

Едем. Слева дачный поселок, справа заснеженное поле. Проделав задуманные маневры, мы не смогли выкатиться на реку. Обрыв высотой всего пара метров. Прыгать, особенно не имея запасного трактора и сухих штанов — не хотелось.

— Ёб твою бабу душу свечку мышь! — выразил я свою мысль вслух, и мы медленно поплелся в сторону дачного поселка. Хорошо хоть светло. Проползая по занесенным огородам, нашли более-менее плавный спуск и с грацией коровы очутились на льду. Лёд мерзко трещал под колесами. Всё же польза от мостов огромная. Особенно, где они есть. Идём по запасной траектории.

Спустя пару минут, после преодоления изгиба реки показалось остриё церковной колокольни и сельский пляж (кое-где виден даже песок). Сбавил ход, посмотрел по навигатору. Вывел нас на главную улицу деревни, мимо условного центра, где и стояла та церковь (карта любезно сообщила что называется она в честь Иоанна Предтечи).

Привычка не видеть людей настолько развивается, что, когда мы увидели небольшую группу таковых, я сначала опешил от того, что они вообще есть, а только потом оценил, что происходит.

Несколько человек били ногами двоих. Ситуации бывают всякие и я бы не спешил с выводами, если бы один из избиваемых не был в балахоне священника. В то же время рожи избивающих не создавали ощущения о их высокой морали и приверженности к законности.

— Семь? — вслух посчитал я.

— Восемь, — поправил меня Кабыр, который только что изображал дремлющего спящего меломана.

— Оружие к бою! Денис, прикрывай Хакаса, я импровизирую!

Мы катились и катились, постепенно замедляясь. Один из хулиганов стал посреди дороги и выставил вперед свою конечность с уверенной рожей, которая должна была меня остановить.

Он оказался на пути следования левого колеса (у тракторов они очень высокие и широкие, в нашем случае ещё и двойные). Когда я почти остановился и даже успел увидеть на его харе удовлетворение от собственной крутости, то втопил педаль газа, резко подмял хулигана и проехал ещё пару метров. Под колесом смачно хрустнуло.

Распахнул дверь, проскользнул мимо Дениса (Кабыр уже юркнул в свою), успел услышать за спиной «хера себе импровизация», встал во весь рост на тракторе.

— Прощенья просим, милостивые государи! Мы кажется, вашему холопу ножку отдавили! Шутка блядь! Что вы за пидоры? Какого хуя надо? Это моя территория! Урою! Кто старший? Отвечать! В глаза смотреть, вафли бельгийские, а то всех переубиваю!

— Ну, допустим, Я! — вперед шагнул розовощекий здоровяк, с АКСУ наперевес, чье лицо было изуродовано свежим шрамом. И для убедительности потряс своим оружием.

Я прицокнул языком. Целый мать его — калаш.

Огнестрельное оружие только у троих.

— Ты кто такой? — усилил напор «вожак».

— Можно! — гаркнул я.

— Какой ещё мож…

Раскатистый выстрел пробил голову здоровяка смешав его нос с нефункциональными мозгами. Я тоже не дремал. Данц-данц. Данц-данц. Мой вальтер сделал по две дырки в каждом вооруженном противнике. Вообще ближний огнестрельный бой это какое-то сраное ковбойство. Но уж больно у них рожи были ошарашенные, надо пользоваться моментом, пока не очухались.

— Лежать, твари! Работает ОМОН!

Двое из оставшихся «тварей» действительно упали на снег мордой вниз, положив лапы на голову. Видимо, был опыт. Когда «работает ОМОН», ты действительно ложишься на мягкий пол, хочешь того или нет. А уже потом опера определяют свой там, свидетель, чужой или мимо проходил.

Ну, а ещё двое — пытались убежать.

Размеренные выстрелы лишенного гуманизма Кабыра этот спортивный забег — прервали. Я пока резво завладел автоматом. Огляделся. Мои живы. Избиваемые встают. Дела налаживаются, бизнес попёр.

— Ден, держи полупадаль на прицеле, чуть что лупи на поражение. Товарищи спасенные?

Священник уже встал. Левая бровь рассечена и разбита «в мешанину», глаз заливает кровь, нос распух, но при этом выражение лица было доброе, уверенное и расслабленное.

— Отец Илья!

— Антон Странник-один! — Оглянулся, жестами показал Кабыру чтоб «потрошил» убитых. — Знаете, что за черти пучеглазый, за что били, что случилось?

— Милостью Божьей мы с жителями спасаемся от морозов в подвалах усадьбы Ромодановских и в церкви. Мерзавцы хотели отнять нашу снедь, я пытался их отговорить, образумить. Они выволокли меня и Павла Дмитрича. Остервенели. Сущие псы. Упокой Господи их души. Смертоубийство думали свершить. Вас нам Бог послал, не иначе. Спас нас.

— Ну, мы вообще-то сами приехали.

— Это вам так кажется, Антон. Неисповедимы пути Господни. С вашей точки зрения вы сами, но это Он вас привёл. Истинно так.

Открыл, было, рот, чтобы возразить, сказать, что особо верующим не являюсь. Про совпадение. Подумал над его словами несколько секунд. Потом со стуком захлопнул.

— А что за человеки были свежеусопшие?

— Этот отрок, — он указал на главаря, от которого по снегу расползалась клякса крови, — родом из нашей деревни. Остальные его приятели. «Южанские». Хулиганы, разбойники, дебоширы. На учёте состояли. Прознали что у нас есть скромные запасы. Напали.

— Мир сошел с ума.

— Отрадно что в случившемся вы не вините Всевышнего.

Крякнул. Честно говоря, даже не думал в такой плоскости.

— Это рабская психология, обвинять кого-то. Правительство, президента, МВФ, евреев, масонов, Бога, в своих проблемах вместо активного шевеления жопой по направлению выживания и победы. Обвинить Бога проще всего. Это для слабаков. Я и так знаю, что случилось. Супервулкан, Йеллоустон. Это не божья кара, а охрененный, простите за выражение, природный катаклизм. Нам остается его только пережить. И если Бог есть и, если поможет, я буду только рад. Знаете, как в песне — «не бывает атеистов в окопах под огнем». Приму его помощь с поклоном и благодарностью. Давайте, по существу. Вам эти нетоварищи в каком-то виде нужны?