Песня ветра

    Как не хотелось бы мне, чтобы желтоглазый отправился с нами, но Мердок остался внизу, только из зала не ушел, а стоял, глядя, как мы кружим по серпантинной лестнице, поднимаясь выше этажом. Выражение лица его было не понять, но определенно, мужчина выглядел напряженным. Может, жалел, что его не позвали следом, или волновался из-за обещанной награды. Неожиданно мне стало интересно, что такого даст капитану мой отец, кроме карты, конечно, той самой, где все корабли оживали, а острова поднимались из иллюзорных волн? Ведь не за просто так Мердок пообещал этому Гарри доставить меня на пиратский остров, да и сам он мне говорил, не таясь, что награда будет. Но не время сейчас размышлять над проблемами и радостями капитана. Сейчас я увижу человека, который дал мне жизнь. Мужчину, которого бросила мама, от которого скрывалась все эти годы и скрывала меня.

    Только почему-то мне кажется, что если бы Гарри хотел, он нашел бы нас, с такими-то возможностями. Один его дом сколько стоит, даже на таком странном острове, что будто плывет над волнами.

    Мы поднимались медленно. Женщина шагала впереди, поступь ее была так тяжела, словно бремя всего мира лежало на плечах. Мне тоже было нелегко. Я представляла себе мужчину, обязательно высокого, обязательно с сильными руками, одетого, возможно, в сюртук и обтягивающие брюки на манер Мердока, но, может быть, он одевался весьма просто: рубашка и заправленные в просторные штаны, как обычно одеваются пираты.

    А как он выглядит? Какие у него глаза и нос? Какие губы и подбородок, а волосы какого цвета?

    Я могла обманывать себя сколько угодно, но одно было ясно: я хочу увидеть своего отца, просто потому, что мне любопытно взглянуть на него и все…не более!

    Второй этаж не был просторным. Скорее я бы сказала, что его попросту завалили различными старинными вещами и мебелью. Я проследовала за дамой в чепце, попутно рассматривая нагромождения сервантов, полки которых были заставлены фарфоровыми вазами, всякими статуэтками и прочими безделушками. Стены же украшали картины, но было их такое великое множество, что глаза просто разбегались, и я была не в силах сосредоточится на одной из них, да и времени не было.

    Под ногами взгляд отыскал ковровую дорожку и узорами из геометрических фигур, переплетенных между собой и какими-то символами, больше похожими на те, которые я видела в книге капитана Мердока. Нечто магическое и мне непонятное.

   - Мы пришли!

    Я засмотрелась под ноги и едва не налетела на спину чопорной миссис, после чего поспешно вскинула голову.

    Мы стояли перед дверью. Простой, резной, украшенной едва ли под стать этому дому. Дверь, казалось, была здесь белым пятном, как фартук кухарки среди роскошных туалетов аристократки.

    Женщина постучала, а затем, не дожидаясь ответа, вошла, распахнув дверь и первой переступив порог. Я сперва посмотрела ей во след, заметив, что в комнате, к которой она меня привела, совсем нет солнечного света. Здесь одиноко горела свеча в тяжелом подсвечнике, то ли золотом, то ли, позолоченном и запах…странный запах ударил в ноздри, после чего я сразу же догадалась: в комнате лежит больной человек и это – мой отец.

   - Бертон вернулся! – женщина пошла в темноту, я увидела очертания широкой кровати, стол на широких ножках в самом углу: свет свечи обрисовывал его контур и очертания стула, а также несколько сундуков у стены. На полу, вместо ковра, простые деревянные доски, как на палубе, а у двери висят склянки, какие я видела на фрегате и чуть выше – колокол (7).

   «Как на корабле!» - подумала я.

   - Мисс! – позвала меня женщина.

    Я посмотрела на ее спину, заметила, что она склонилась над кроватью и поправляет сползшее одеяло. ПО спине прошел неприятный холодок. Если там, на кровати, лежит мой отец, то как быть? Я ведь хотела его ненавидеть, а он, кажется, болен и очень сильно? Может быть, умирает! Разве я могу ненавидеть такого? Был бы силен и здоров, тогда да, а так…

   - Мисс! – повторила женщина и я решительно переступила порог комнаты, окунувшись в неприятные запахи.

   - Эйми, открой окно! – раздался чужой и незнакомый мне голос, слишком сиплый и едва различимый, совсем слабый.

   - И принеси ближе свечу, я хочу увидеть ее, мою Терезу! – добавил голос.

   «Я не Тереза!» - хотела было возразить, но промолчала. Поняла, что не надо спорить.

   - Мисс! - требовательно проговорила женщина в чепце, а сама отошла от кровати и шагнула к окну, дернула тяжелые шторы, впуская полосу света в темное помещение, затем переместилась к столу, на котором стояла свеча, взяла в руку канделябр, только я и без этого света увидела все, что хотела.

    Сначала я его не узнала. Это был очень худой мужчина с впалыми щеками и лихорадочным взглядом. Тонкие губы, прямой аристократический нос… Наверное, он был бы очень высоким, если бы встал с постели. Только вот встать не мог, слишком слабый и немощный!

   - Гарри! – проговорила я, а в голове вспыхнуло совсем другое имя: «Габриэль Монтегю!», - только вот это было просто невозможно. Встреча с мужчиной в темном переулке незнакомого города, по которому я бродила в поисках приключений на пятую точку, и в итоге нашла их, запомнилась мне отчего-то яркой картиной, будто сюжет из прочитанной книги и вот сейчас передо мной бледная копия пожилого аристократа с манерами лорда, и я не могу поверить своим глазам.

    Мужчина тем временем смотрел на меня. Его худые губы растянула улыбка, в которой я, впрочем, не заметила особого тепла, просто улыбка, как данность сложившейся ситуации.

   - Здравствуйте! – сказала я, оправившись от первого удивления.

   - Ты похожа на нее! – вместо приветствия, сказал Гарри.

   - Я знаю!

    Эйми подошла со своей свечой, сунула мне ее почти под нос, чтобы больной смог лучше рассмотреть меня, только в том не было нужды: я встала так, чтобы свет солнца падал на мое лицо и лежавший на кровати смог увидеть меня.

    Тонкие губы тронула улыбка.

   - Такая же красивая, как и Тереза! – сказал он. – Расскажи мне, как она жила без меня? – и захрипел, то ли подавившись, то ли попытавшись рассмеяться.

   - Наверное, жалела, что променяла этот дом на своего любовника!

    А этому старику палец в рот не клади и не смотри, что немощный. Яд из него так и брызжет. Неужели мой отец такой?

    Он лежал передо мной старый и слабый, казалось, жизнь в нем едва теплится, зато сколько желчи и яда было в словах. Зачем только капитан Мердок привез меня сюда?

   - Она же при мне жила как у Богов за пазухой! – продолжил Гарри. – Я никогда и ни в чем не отказывал ей. Все самое лучшее, будь то одежда, цацки или даже рабы! – проговорил, а сам на меня уставился, будто ждал реакции. Я осталась стоять, глядя на него в упор. Жестко, чтобы понял: я от матери мало чем отличаюсь, так что не найдет он в моем лице благодарную дочь. Да и за что мне его благодарить? Не за что. Не знала я его, чужой он мне. А жалеть немощь старческую или по вине болезни, не стала, так как не чувствовала этой самой жалости к лежавшему передо мной пирату.

    Невольно сравнила Гарри с тем джентльменом, который помог мне выбраться к пристани и неожиданно поняла, что совсем они не похожи. Тот был благороден и добр, а этот сгусток злобы вызывал отвращение.

   - Я думаю, вы ошиблись, сэр, решив призвать меня к себе! – сказала я спокойно.

    Эйми полыхнула взглядом, услышав мои слова. Надвинулась, будто грозовая туча, но неожиданно резкий голос Гарри остановил ее.

   - Эйми, выйди! – приказал таким тоном, что она не посмела ослушаться, только бросила на меня раздраженный взгляд, словно я могла обидеть ее хозяина, затем вышла, прикрыв двери. Только что-то подсказывало мне, что женщина осталась стоять за дверью, верная своему долгу, будто собачонка рядом с хозяином.

    Гарри тяжело поднял руку и сделал какой-то жест, будто описал в воздухе овал, а потом заговорил: