Доза красивого яда

— Да, я знаю, — усмехается он. — И смотреть на это было моей личной формой пытки. Но Толстосум планирует задержаться здесь дольше, чем несколько придурков, которых ты видишь раз в год, и я сообщаю тебе сейчас, что мне это ни хрена не нравится.

Улыбка здесь совсем не к месту, но я ничего не могу с собой поделать — и прикусывание губы не помогает ее подавить. Грудь Хейса вздымается при каждом тяжелом вдохе, но когда он видит ее, то выпускает весь воздух из легких.

— Что?

— Ничего, — пытаюсь я.

Он делает шаг ближе. — Не-а. Почему ты на меня так смотришь?

Я пожимаю плечами и качаю головой. — Нет, ничего особенного. Я просто никогда не считала тебя ревнивцем.

Его глаза темнеют, когда он подходит ко мне, кладя руки на дверь по обе стороны от меня. — Я не ревную — я собственник. Есть разница. И я уже говорил тебе раньше. Ты. Моя.

Ухмыляясь, я не отрываю от него взгляда, пока мои руки начинают расстегивать пуговицу на его джинсах. — Что ж, Мистер Собственник, позволь мне показать тебе, как мало тебе нужно беспокоиться.

Я выгибаюсь и нежно целую его, когда моя рука скользит в его боксеры. Он уже возбужден и ждет меня. В тот момент, когда я обхватываю его пальцами, он шипит мне в рот.

— Кто-то нуждается, — поддразниваю я.

Но ему это не нравится. Он хватает меня за шею и притягивает к себе, заставляя открыть рот и переплетая свой язык с моим. Я начинаю водить рукой вверх и вниз по его члену, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, когда он начинает стонать.

— Лейкин, — стонет он.

Я хлопаю ресницами, когда смотрю на него снизу-вверх. — Что? Разве ты не хочешь делать именно это?

Его челюсть сжимается, и он прижимается своим лбом к моему. — Ты не хочешь делать этого прямо сейчас, детка. Мне уже приходится останавливать себя, чтобы не трахнуть твой рот.

— Не надо, — просто говорю я. — Я не хочу, чтобы ты сдерживал себя от чего-либо.

Он на секунду перестает дышать, затем выдыхает. — Ты не… Ты никогда не делала этого раньше. Я не хочу причинять тебе боль.

— Ты не сделаешь этого. — Я опускаюсь на колени, натягивая его брюки и боксеры до лодыжек. — Я доверяю тебе.

Хейс наблюдает за тем, как я подношу его член к губам, осторожно посасываю кончик и провожу по нему языком. Я ни в коем случае не профессионал, я просто делаю то, что видела в паре порнофильмов, которые смотрела для обучения. И по тому, как он опускает глаза, когда я беру его в рот и обхватываю щеками, можно сказать, что я делаю неплохую работу.

— Черт, — стонет он. — Это моя хорошая девочка.

Похвала заставляет меня втягивать его все глубже, желая доставить ему удовольствие. Я и не подозревала, что мне это понравится, до того утра, когда он ласкал меня в моей спальне. Но что-то в его словах о том, что я хорошо справляюсь, подстегивает меня.

Моя рука движется вместе с моим ртом, скользя вверх и вниз по его члену по всем местам, которые я в данный момент не сосу. Каждый раз, когда я вбираю его в горло, все его тело сжимается. И когда его рука опускается вниз и ложится на мою макушку, вплетая пальцы в мои волосы, я понимаю, чего он хочет.

С хлопком вытаскивая его изо рта, я облизываю губы и смотрю на него снизу-вверх. — Сделай это.

Он выглядит противоречивым, прикусывая губу. — Если я начну причинять тебе боль, ты должна сказать мне.

— Да, да. Неважно, — говорю я, отмахиваясь от него. — Я просто хочу, чтобы ты это сделал. Используй мой рот для своего удовольствия.

Прежде чем он успевает возразить, я снова обхватываю его губами и заглатываю. В этот момент все сдерживающие его силы рухнули, и он крепко вцепился в мои волосы, впиваясь в мой рот.

Мне требуется минута, чтобы привыкнуть, когда он вонзается мне в горло, но в этом есть что-то такое, что чертовски возбуждает. Я убеждаюсь, что мои губы прикрывают зубы — спасибо, Cosmopolitan — и позволяю его члену скользить взад-вперед по моему языку.

— Боже, — бормочет он. — Ты чертовски совершенна, принимая меня всего в свой рот. Ты потрясающая, детка.

Я стону, вибрируя ртом вокруг него, и он реагирует, ударяя себя в заднюю часть моего горла. Я задыхаюсь и давлюсь его членом, заставляя его замереть.

— Черт, я причинил тебе боль, не так ли?

Его член выскальзывает у меня изо рта, унося с собой немного слюны. — Нет. А теперь перестань беспокоиться. Я хочу этого. Хочу подавиться твоим членом.

Он лениво улыбается, а я тут же возвращаюсь к покачиванию головой. — Ты будешь моей смертью, не так ли?

Вместо ответа я переместила руки на заднюю поверхность его ног и притянула его ближе. Без моей хватки он входит еще глубже. Его голова падает вперед, словно он уже не пытается ее удержать, а дыхание сбивается.

— Потрогай себя, детка, — приказывает он, обеими руками удерживая мою голову. — Дай мне посмотреть, как ты играешь с собой, пока я трахаю твой рот.

Я делаю, как мне сказали, просовывая одну руку в свои шорты, в то время как другая остается на его ноге. Мой палец касается моего клитора, и я подпрыгиваю от чувствительности. Я так сильно хотела его всю ночь, что только это уже способно довести меня до крайности.

— Хорошая девочка, — мурлычет он. — Теперь, если ты хочешь, чтобы я остановился, постучи по моей ноге три раза. Поняла?

Я киваю в подтверждение, и он, не теряя времени, полностью насаживает мою голову на свой член. Мой нос касается его кожи, когда он зарывается мне в горло. Это перекрывает мне доступ воздуха, но только на мгновение, прежде чем он снова выходит.

Мои пальцы двигаются по кругу, пытаясь подражать тому, как это делает Хейс, и хотя это совсем не похоже на него, но то, как он использует меня для своего удовольствия, компенсирует это. Он трахает мой рот так, будто умирает от желания. И то, как я задыхаюсь на нем, — это уже все — для нас обоих.

Его ноги начинают дрожать, когда он приближается, и чем быстрее он движется, тем быстрее мои пальцы подстраиваются под его темп. Я стону рядом с ним, когда мои глаза наполняются слезами от того, что я давлюсь его членом. И когда я смотрю на него, полностью разбитая и ничего так не желающая, как чтобы он наполнил мой рот своей спермой, его рот открывается.

Он выглядит таким чертовски сексуальным, когда мы смотрим друг на друга, и когда он, наконец, взрывается, выплескивая все, что у него есть, мне в глотку, следует мой оргазм, унося меня с собой прямо за грань. Я потираю себя, глотая каждую каплю, которую он дает мне, и позволяю ему выскользнуть из моего рта только тогда, когда я знаю, что получила все.

— Черт возьми, — выдыхает он. — Охуенный трах.

Я вытаскиваю руку из шорт и сажусь на пятки, глядя на него из-под опущенных ресниц. — Я все сделала хорошо?

— Ты…

Он останавливается и протягивает руку, чтобы помочь мне подняться. Я беру его, и как только встаю, он проводит большим пальцем по моей щеке.

— Ты была феноменальна, — говорит он мне. — Я начинаю думать, что нет ничего, в чем ты не была бы великолепна.

— Я просто хочу быть хорошей для тебя.

— Ты такая, — говорит он, целуя меня в лоб. — Мне всегда так чертовски хорошо.

Но двойной смысл витает в воздухе.

Может быть, если я буду достаточно хороша, наш неизбежный конец никогда не наступит.

Может быть, если я буду достаточно хороша, он выберет меня.

21

Я должен признать, что я гребаный мудак.

Возможно, дело в алкоголе. Извечная поговорка о том, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, или как ее там. Но это не оправдание. Спорить с Лейкин, да еще в ее день рождения, было неуместно.

На следующий день, когда я нашел ее на кухне до того, как Кэм проснулся, я извинился за это. Она, кажется, не возражала, но я возражал. Она заслуживает гораздо большего, чем такой урод, как я. И если бы она это знала, она бы сбежала.

Но она остается, а я слишком эгоистичен, чтобы сказать ей уйти.