Страница 49 из 79
Она — лучший вид наркотика.
— Что мы можем для вас сделать, офицеры?
Они обмениваются взглядами друг с другом. — Ну, для начала, вы находитесь на частной территории.
Лейкин притворяется невинной. — На самом деле? Вау. Я так сожалею об этом. Мы уходим прямо сейчас.
Она начинает идти к моему грузовику, когда один из полицейских останавливает ее, положив руку ей на плечо. — Не так быстро. Позвольте мне взглянуть на ваше удостоверение личности. — Он кивает в мою сторону. — Ты тоже, сынок.
Я вытаскиваю бумажник из заднего кармана и отдаю права, в то время как Лейкин упирает руки в бедра. — Посмотри на меня. С чего ты взял, что у меня при себе удостоверение личности?
Ухмыляясь, мой взгляд скользит по ней, и я понимаю, что она права. Девушка в укороченном топе и крошечных шортах. Если только он не думал, что она прячет его в лифчике, ясно, что единственная вещь, которая у нее есть, — это ее телефон.
— Мэм, в таком отношении нет необходимости.
— В том, что вы прервали мой оргазм, не было необходимости, сэр, — выплевывает она в ответ.
То, что она ведет себя как стерва во имя сексуального удовлетворения, не должно быть и близко таким привлекательным, как есть. Я знаю, что в последнее время мы не могли насытиться друг другом, но, черт возьми. Я создал монстра, и мне это чертовски нравится.
Капитан Очевидность, с другой стороны, не впечатлен.
— Хорошо, — говорит он, доставая наручники. — Повернись и заведи руки за спину.
— Я не сделала ничего плохого, — утверждает она.
— Вы вторглись на чужую территорию. Одного этого мне достаточно, чтобы задержать вас, пока мы не разберемся, что здесь происходит.
Он хватает ее за руку и разворачивает к себе, вытаскивая наручники. Я делаю шаг к ним. Я хочу быть достаточно близко, чтобы помочь ей в случае необходимости, но драки с полицией я бы хотел избежать, если это возможно.
Лейкин насмехается и позволяет ему надеть на себя наручники без проблем, но это не значит, что она относится к нему снисходительно.
— О, — взвизгивает она, когда он начинает ее ощупывать. — На твоем месте я бы этого не делала. Моего парня зовут Бубба, и он склонен становиться немного собственником.
Офицер бросает на меня взгляд. — Я так понимаю, ты Бубба?
— Нет, — отвечаю я сквозь смех.
Каждый раз, когда она открывает рот, парень, кажется, краснеет еще больше. Тем временем его напарник пытается не смеяться.
— Ты из тех, кто любит рисковать, — говорит Лейкин, когда ее продолжают обыскивать. — Мне это нравится.
— Мэм, — раздраженно рычит он. — Пожалуйста, просто позволь мне делать мою работу.
Она ухмыляется. — Хорошо, но ты должен знать, мое стоп-слово — сливовый сок.
Да, нет. Я никак не могу удержаться от смеха над этим. И, по-видимому, другой полицейский тоже не может, хотя он прилагает серьезные усилия. Когда он пробивается, его партнер смотрит на него сердито.
— Что ты делаешь? — Он кивает головой в мою сторону. — Надень на него тоже наручники.
Ухмылка Лейкин становится шире. — О, ты тоже получишь пару браслетов! — Она снова сосредотачивается на полицейском. — Мы можем оставить их? Может быть, как небольшой сувенир?
— Что ты— начинает он, но потом замечает, как она поднимает брови. — С другой стороны, как насчет того, чтобы ты просто назвала мне свое имя, раз у тебя нет удостоверения личности? И прежде чем ты ответишь, ты должна знать, что сообщать полиции вымышленное имя — это преступление.
Ее нижняя губа выпячивается, когда она надувает губы. — Прекрасно. Лейкин Бланшар.
Он записывает это вместе с датой ее рождения. Хотя, похоже, его не волнует, что его партнер поздравляет ее с предстоящим днем рождения. Как только он получает всю информацию, они провожают нас и усаживают на заднее сиденье машины.
— Подождите здесь, пока мы проверим вашу информацию, — говорит он нам. — Убедимся, что вы те, за кого себя выдаете, и что ни у кого из вас нет никаких неоплаченных штрафов.
Как только он идет закрывать дверь, Лейкин останавливает его. — Подожди!
Он фыркает и выжидающе смотрит на нее. — Не могли бы вы снять с него наручники, чтобы он мог закончить то, что вы, благородный джентльмен, прервали?
Моя голова откидывается на спинку сиденья, когда я громко смеюсь, но он не находит это таким уж смешным. Его челюсть напрягается, и он захлопывает дверь, бормоча что-то себе под нос, уходя.
— Он тайно любит меня, — говорит она. — Сейчас может показаться, что это не так, но мы собираемся быть лучшими друзьями.
— О, ты так думаешь?
Ее голова наклоняется из стороны в сторону. — Либо это, либо нас арестуют, и Кэм убьет нас обоих.
— Нас не арестуют, — говорю я, уверенный в этом.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что мы не сделали ничего, кроме незаконного проникновения. Это преступление, за которое нельзя арестовать, — объясняю я. — И даже если бы это было так, он бы отпустил нас просто потому, что не хочет иметь дело с тобой столько времени, сколько потребовалось бы, чтобы оформить нас.
Она щурится и что-то напевает. — Я не знаю. Мы в наручниках на заднем сиденье полицейской машины. Это квалифицируется как арест.
— Это не так.
— Это так! — Она хмурится. — Перестань лишать меня возможности говорить, что я была арестована. Это такой кайф.
Я заливаюсь смехом. — Почему ты хочешь иметь возможность сказать, что тебя арестовали?
— Звучит круто, — отвечает она. — В любом случае, твоя очередь.
Моя очередь?
О! Верно. Мы играли в игру, которая, кажется, стирает границы между «Что бы ты предпочел», «Правда или действие» и «Жениться, трахнуть, убить». По сути, просто забрасываем друг друга вопросами и сценариями.
— Ладно, у меня есть один, — начинаю я. — Жениться, трахнуть, убить. Оуэн, Айзек и Эйден.
Я рассматривал вариант с Лукасом, но у нее нет шансов убить его, и я не хочу слышать, как она говорит, что вышла бы за него замуж или трахнулась с ним. Не тогда, когда он так стремится сделать то или другое.
Она фыркает. — Это просто. Выйти замуж за Эйдена. Трахнуть Оуэна. Убить Айзека.
У меня отвисает челюсть. — Эйден? Серьезно?
— Да. Ему не хватает пару шариков в голове. Я могла бы использовать это в своих интересах. — Черт возьми, она быстро это продумала. — Плюс, альтернативой было выйти замуж за Оуэна. Я бы скорее вышла за тебя.
То, как она это говорит, как будто выйти за меня замуж — это возмутительная мысль, задевает меня за живое. Не то чтобы это когда-нибудь произойдет. Весь этот образ жизни с белым забором мне не по карману. Но, черт возьми, я не знал, что пули летят внутрь полицейских машин.
— Продолжай, Рочестер, — говорю я ей. — Звучит так, что эта идея отталкивает.
Она усмехается, отводя взгляд и пытаясь пошевелиться, чтобы устроиться поудобнее. — С тобой иногда так легко.
Я не знаю, что хуже — то, что я только что сыграл ей на руку, или облегчение, которое захлестывает меня, когда я понимаю, что она пошутила. Тем временем Лейкин улыбается, как кот, поймавший гребаную канарейку.
— Неважно, — ворчу я. — Твоя очередь.
Она морщит нос, когда думает. — Правда или действие?
Я приподнимаю бровь, глядя на нее. — Э-э, поскольку мы заперты на заднем сиденье машины в наручниках, я думаю, «Действие» будет немного сложнее. Я также не доверяю тебе настолько, чтобы выбрать это прямо сейчас. Итак, правда.
— С тобой неинтересно.
Хa. — Даже ты знаешь, что это ложь.
Она выглядит так, как будто хочет с этим поспорить, но она знает лучше. Скорее всего, это закончилось бы тем, что мы двое здесь снова испытали бы сексуальное разочарование.
Долго думая об этом, она, наконец, задает вопрос. — О какой работе ты мечтаешь?
Должен сказать, я думал, что это будет намного более привычное, чем это. Или остроумный вопрос. Это тоже было бы ожидаемо. Но не это.
Тем не менее, ответ был один и тот же с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. — Я хочу владеть баром.