Страница 42 из 79
— Я буду иметь это в виду, — говорю я ему. — Увидимся позже, чувак.
Я начинаю идти обратно к катку и смотрю, как Кэм выезжает со стоянки, а остальные парни следуют его примеру.
Идеально.
Дети бегают кругами, накачанные непомерным количеством натурального кофеина. Серьезно, куда все это девается, когда ты становишься старше? Потому что, если бы я делал хотя бы половину того дерьма, что делают они, мне бы отчаянно нужно было вздремнуть.
Уворачиваясь от нескольких не слишком подающих надежды игроков НХЛ, я оглядываюсь в поисках Лейкин и, когда ее не вижу, направляюсь прямиком в женскую раздевалку. Она как раз выходит за дверь и визжит, когда я хватаю ее.
Я разворачиваю нас и прижимаю ее к стене, подальше от чьих-либо невинных глаз. — Что ты делаешь сегодня вечером?
Она хмыкает, только для того, чтобы усмехнуться, когда я быстро целую ее, просто потому, что прошло слишком много времени с тех пор, как я был в состоянии это делать. — Вообще-то, у меня жаркое свидание. Нас будет трое.
Улыбка сползает с моего лица, пока я не вижу, как она изо всех сил старается не рассмеяться. — Это ты и мороженое, не так ли?
— Не говори это так. Мои отношения с Беном и Джерри священны.
— Угу. — Я ущипнул ее за бок. — Я думаю, тебе просто нравится выводить меня из себя.
Ее ухмылка становится шире. — Я имею в виду, это довольно забавно.
— Так рад, что смог развлечь тебя, принцесса. — Я целую ее снова, и она тает в этом. — Хотя, серьезно. Какие у тебя планы на вечер?
— У меня их нет. Почему ты спрашиваешь?
— Ну, у моей мамы работа, а Девин уехала на ночь с друзьями, так что мой дом будет пуст. — Я скольжу руками вниз по ее телу к талии. — Я подумал, может быть, ты захочешь зайти.
Ее брови хмурятся, и она прижимает руки к моей груди, мягко отталкивая меня. — Это очень похоже на секс по вызову. За какую девушку ты меня принимаешь?
Ладно, я совсем не так думал, что все пойдет. — Н-нет, это не… Я не…
Она подносит кулак ко рту, когда сквозь него пробивается смех, и я закрываю глаза на выдохе.
— Тебе нравится издеваться надо мной? — спрашиваю я.
— Немного. Да.
Улыбка на ее лице могла бы соперничать даже с самыми красивыми пейзажами в мире. И если бы я был романтиком, я бы сказал ей об этом. Этого, конечно, не произойдет, но, черт возьми. Счастье так чертовски хорошо смотрится на ней.
— Все в порядке, — говорю я ей, приближая губы к ее уху. — Теперь тебе нужно заплатить за две вещи, а я всегда собираю долги.
Она тихо стонет и прижимается ко мне. — Это просто подло.
— О, ты еще ничего не видела. — Я целую ее в макушку, а затем в губы, когда она смотрит на меня. — Я напишу тебе и дам знать, когда освобожусь с работы.
— Хорошо, — соглашается она.
Я отступаю назад, чтобы еще раз взглянуть на нее, а затем разворачиваюсь и направляюсь к выходу, отказываясь признать, как я взволнован сегодняшним вечером.
Не перед самим собой и уж точно, черт возьми, не перед ней.
Было не так уж много дней, когда я хотел бы, чтобы здесь было более оживленно, но сегодняшний определенно один из них. Если бы я постоянно имел дело с клиентами, мне бы не казалось, что часы стоят на месте. Клянусь, я думал, что уже почти пора закрываться, но посмотрел на часы и понял, что прошло всего три часа с того момента, как я пришел сюда.
Итак, я начал заниматься инвентаризацией, которую некоторое время откладывал.
Поднимая телефон, я вижу новое сообщение от Лейкин. Это видео о маленькой девочке, о которой она рассказывала мне на днях. Она крошечная — достаточно маленькая, чтобы вы не могли видеть, что она делает, когда она уходит слишком далеко. Честно говоря, она напоминает мне Лейкин.
Когда я впервые увидел ее, она была на льду. Я помню, как наблюдал за ней и удивлялся, зачем кому-то тратить свое время на катание на коньках, когда они могли бы играть в хоккей, но она все равно произвела на меня впечатление. Возможно, тогда она и близко не каталась так грациозно, как сейчас, но у нее всегда было природное мастерство, за которое другие люди убили бы.
Напоминает мне кое-кого еще, кого я знаю. ????
Она будет еще лучше лучше.
Почему-то я сомневаюсь в этом.
Особенность Лейкин в том, что у нее есть склонность не признавать, насколько она на самом деле хороша в чем-то. Она занимается этим с тех пор, как я ее знаю. Катание на коньках? Называет это хобби. Пение? Утверждает, что у нее нет того, что для этого нужно. Группа поддержки? Выводит свою команду на Национальные чемпионаты в качестве капитана и говорит, что она была плоха, а все остальные просто отстой.
Похоже, она не может смириться с тем фактом, что она талантлива во многих вещах, поэтому она говорит себе, что она посредственна.
Звонит телефон в магазине и вырывает меня из моих мыслей.
— Wax and Waves, — отвечаю я.
— Привет, Эйч, — говорит Марк. — Как дела?
Поднимая глаза, я замечаю нескольких человек в магазине, но я был бы идиотом, если бы не воспользовался возможностью, которая передо мной. — Эх, здесь мертвая тишина.
Он хмыкает. — Правда? Совсем никого?
— Нет. Никого не видел несколько часов.
— Угу, — говорит он, и я усмехаюсь, когда слышу его голос по телефону и за входной дверью. — Итак, люди на заднем плане — это кто? Призраки?
Входит Марк, и я виновато улыбаюсь, вешая трубку.
— В свою защиту скажу, что за весь день мы не продали ни одной доски, — говорю я ему.
— Простите? — спрашивает покупатель. — Не могли бы вы мне помочь в задней части? Там есть лонгборд, который меня интересует.
О, конечно. Просто сделай из меня гребаного лжеца.
— Не смотри на меня так, — говорю я Марку, видя, как он ухмыляется. — Тебе не обязательно сидеть здесь по восемь часов кряду. Это жестоко.
Он смеется, когда я иду за покупателем и помогаю ему вытащить доску на прилавок. Обычно я бы помог ему померить и убедиться, что это правильный размер, но, учитывая то, как он говорил о разных характеристиках, в этом нет смысла. Он знает, что делает. Как только он проводит своей карточкой, я вручаю ему квитанцию и придерживаю для него дверь открытой, когда он выходит и направляется на пляж.
— Хорошо, итак, сегодня мы продали одну доску, — говорю я Марку.
Он фыркает, просматривая некоторые отчеты за последний месяц. — Кто она?
Нет. Не делать этого. — Кто есть, кто?
— Девушка, к которой ты пытаешься выбраться отсюда, чтобы увидеться.
Я должен это отрицать. Чем больше людей знают о нас, тем выше риск того, что это выйдет наружу. Это воплощение поговорки, что двое могут хранить секрет, только если один из них мертв. Но если есть шанс, что он позволит мне уйти на пару часов раньше, возможно, стоит сказать ему, что у меня есть кто-то.
Убирая волосы с лица, я выдыхаю. — Это несерьезно.
— Этого никогда не бывает, — парирует он. — Она тебе нравится?
Тьфу. — С ней все в порядке.
Тихий внутренний голос, говорящий мне, что я гребаный лжец, — это досадная помеха, от которой я должен мысленно отмахнуться, как от жука.
Мой телефон вибрирует на прилавке, и я хватаю его, прежде чем Марк увидит имя. Мне действительно нужно сменить ее имя в моем телефоне. Боже упаси, чтобы Кэм был здесь и увидел, как она пишет мне. Это ни за что не прошло бы хорошо.
— Это она? — спрашивает Марк.
Не буду врать, я был не в лучшем положении, когда Марк вошел в мою жизнь. Я много дрался в школе, капризничал дома. Это было через год после ухода моего отца, и я винил в этом каждого человека в мире. И когда он дал мне работу в качестве одолжения моей маме, я почувствовал себя так, словно меня наказывают.
Я и не подозревал, что он вовсе не наказывал меня.
Он спасал меня.
То, что я был здесь каждый день после школы, означало, что у меня не было неприятностей. Это означало, что я не тусовался не с той компанией и мне не предлагали наркотики, которые я, вероятно, попробовал бы просто ради подросткового бунта. Это удерживало меня на правильном пути, и в некотором смысле он стал тем отцом, в котором я всегда нуждался.