Доза красивого яда

Бросив кий на стол, я подхожу к ней, не сводя с нее глаз. Мои руки опускаются по обе стороны от нее, и, хотя часть меня думала, что она уклонится, она высоко держит голову и выдерживает мой пристальный взгляд.

— Я хочу…

Я придвигаюсь ближе, играя с ней так же, как она только что играла со мной. И когда у нее перехватывает дыхание, я понимаю, что преуспел.

— … чтобы ты шла домой.

Весь воздух покидает ее легкие, когда я целую ее в лоб и заставляю себя отстраниться.

Я могу сказать, что она не удивлена моим ответом. Явно разочарована, да, но не удивлена. Она медленно кивает и начинает обходить стол, но как раз в тот момент, когда я думаю, что она собирается уйти, она хватает со стола бильярдный кий. Как будто я просто играл с кем-то совершенно другим, она выстраивается в линию и нацеливает мяч, как гребаный профессионал, прежде чем нанести свой удар — забивает три мяча сразу.

Встав, она кладет кий, мило улыбается и подмигивает мне. И когда она выходит за дверь, все, что я могу сделать, это смотреть на нее с изумлением и недоверием.

Отлично сыграно, Рочестер.

Нет ничего более скучного, чем магазин серфинга в день, когда спасатели считают воду слишком небезопасной, чтобы заходить в нее. Конечно, время от времени попадаются любители острых ощущений, которые хотят нарушить правила, но по большей части — это мертвая зона. Надвигающийся на море шторм порождает неспокойные волны и опасное течение, которое угрожает затянуть вас на дно и выплюнуть.

Честно говоря, было бы лучше, если бы мы просто закрылись.

Но босс хочет, чтобы мы оставались открытыми. Он убежден, что все люди, которые придут на пляж и узнают, что не могут сегодня плавать, вместо этого придут за покупками. Я считаю, что он должен провести здесь такой день, как сегодня, чтобы увидеть, насколько он на самом деле неправ.

Я смотрю на свой телефон, играя в какую-то дурацкую игру, в которую меня втянула Девин, когда приходит сообщение от Кэма.

Кэм: Привет, ублюдок. Ты придешь завтра на костер?

Мой первый порыв — сказать ему «нет». Придумать оправдание или заявить, что я плохо себя чувствую. Что-нибудь, чтобы я больше не видел Лейкин. Каждый раз, когда я нахожусь рядом с ней, мне становится все труднее контролировать себя. Это прискорбно и идет вразрез со всем, чем я являюсь, но так оно и есть.

Черт возьми, прошлой ночью мне даже приснилось, как я трахаю ее на бильярдном столе.

Я должен держаться от нее подальше, но в то же время я знаю, что не смогу делать это вечно. Настанет время, когда мне нужно будет смириться с этим, контролировать свой член и проводить время рядом с ней. Я не могу вечно избегать своих друзей.

И кто знает, может быть, увидеть ее в групповой обстановке будет легче. Менее… соблазнительно. В конце концов, я же не собираюсь сажать ее к себе на колени и трахать, как собаку во время течки, когда Кэм сидит рядом.

Не то чтобы я сделал бы это, даже если бы его там не было, но в последнее время я начинаю понимать, что у меня нет права голоса в том, что я делаю, когда она рядом.

Нет никаких гарантий, и там, где она замешана, все сопряжено с риском.

Но к черту все это. Если бы она действительно играла вчера в бильярд вместо того, чтобы играть со мной, она бы выиграла пари, и я был бы вынужден пойти в любом случае. Я могу это сделать.

Прежде чем я успеваю отговорить себя от этого, я набираю ответ и нажимаю «Отправить».

Да, я буду там. Дай мне знать, какое пиво ты хочешь, чтобы я купил после работы.

Его ответ приходит раньше, чем я успеваю положить трубку.

То, в котором высокий процент алкоголя.

Это Егермейстер.

Нет! Буквально все, что угодно, только не это.

И водка. Вероятно, этого тоже следует избегать. ????????

Да, он прав.

9

В большинстве случаев я люблю свою работу. Наблюдать за тем, как дети с таким энтузиазмом учатся чему-то новому, и видеть, как они совершенствуются, — это так приятно. Но бывают дни, подобные сегодняшнему. Дни, когда кажется, что у всех плохое настроение. Он полон выходок и вспышек гнева, и позвольте мне сказать вам — нелегко поднять кричащего, бьющегося ребенка со льда.

Все, что я знаю, это то, что я готова забрать свою машину у механика, а затем пойти домой, чтобы принять душ, который может быть достаточно горячим, а может и не быть, чтобы обжечь меня. Возможно, это бессмысленно, поскольку сегодня вечером мои волосы будут пахнуть дымом после костра, но мне все равно. Я все равно собираюсь это сделать.

Уходя, я пишу Мали сообщение, рассказывая о прошедшем дне и о том, как мать одного ребенка спросила, может ли она оставить своих четверых детей, включая шестимесячного малыша, на катке, пока она пойдет делать маникюр. Мои большие пальцы танцуют по экрану, когда я печатаю то, что она сочтет романом, но все это останавливается, когда я натыкаюсь на что-то твердое.

Запах его одеколона ощущается раньше всего остального, и его руки согревают мою кожу, когда он хватает меня за талию, чтобы поддержать. На мгновение закрыв глаза, я притворяюсь, что мне нужна секунда, чтобы собраться с мыслями, но на самом деле мне просто нравится быть так близко.

— Ты в порядке? — спрашивает он, наклоняя голову, чтобы посмотреть на меня.

Я заставляю себя сосредоточиться. Видит бог, я выгляжу достаточно отчаявшейся, когда дело касается его. Мали всегда говорила, что я должна играть в неприступную игру, но, очевидно, у меня на уме свои собственные планы.

— Да, — отвечаю я. — Да, я в порядке.

Он отпускает меня и улыбается. — Хорошо. Не хочу, чтобы ты пострадала.

Хейс исчезает на катке, и все, что я могу сделать, это задаться вопросом, был ли какой-то скрытый смысл в этом заявлении.

Мне следовало открыть свой чертов рот. Надо было прямо спросить его, планирует ли он прийти сегодня вечером или нет. Может быть, тогда я не мучила бы себя игрой «будет он там или не будет». Конечно, бьюсь об заклад, я могла бы просто пойти и спросить Кэма, но последнее, что мне нужно, — это дать ему хоть какой-то намек на то, что между мной и Хейсом что-то происходит.

Я даже сама не могу понять, что между нами происходит.

Иногда мне кажется, что я сошла с ума. Он так часто играет в «горячо» и «холодно», что я начинаю думать, что мне мерещится желание в его глазах, когда он смотрит на меня, или ощущение, что его сдержанность висит на волоске. Я думала, что после того, как я так долго хотела его, мой разум сыграл со мной злую шутку, показав мне то, чего там нет. В некотором смысле это жестокий случай принятия желаемого за действительное.

Но если бы это было так, поцелуй на вечеринке был бы началом и концом нашей трагически преждевременной истории любви.

В этом должно быть что-то большее. Я просто не знаю, будет ли у меня когда-нибудь шанс узнать, что это такое, особенно если он продолжит избегать меня, как чумы.

Огонь потрескивает передо мной, завораживая, когда дрова превращаются в пепел. Вы могли бы подумать, что в какой-то момент нам это надоест, но это не так. Ни капельки. Я могла бы сидеть здесь всю ночь, просто наблюдая, как он горит.

— Это идеально, — счастливо говорит Мали, забрасывая ноги мне на колени. — Мы молоды, красивы, и мы сидим у костра с бокалом вина.

Мои брови хмурятся, когда я оглядываюсь вокруг. — Мэл, у нас нет бокалов вина.

— Тогда мы должны это исправить, не так ли?

Посмеиваясь, я закатываю глаза и отталкиваю ее ноги от себя. Мы встаем, чтобы сходить за вином, и отвлекаемся, когда ребята начинают кричать.

— Смотрите, кто это! — Замечает Оуэн. — Это Каспер, дружелюбное приведение.

— Отвали. Я был занят.