Страница 3 из 28
Великая значимость творчества Глинки для русской и мировой музыки не ускользнула от лучшей части современников композитора. «О верьте мне! На русской музыкальной почве вырос роскошный цветок — он ваша радость, ваша слава. Пусть черви силятся вползти на его стебель и запятнать его,— черви спадут на землю, а цветок останется. Берегите его: он цветок нежный и цветет — лишь один раз в столетье». С этими взволнованными словами обратился к современникам Глинки в 1843 году В. Ф. Одоевский по поводу оперы «Руслан и Людмила». Еще громче прозвучали вскоре голоса А. Н. Серова и В. В. Стасова, рассматривавших Глинку «не как ушедшего в прошлое художника, а как великое знамя русской музыкальной творческой традиции» (Т. Н. Ливанова). Их музыкально-критическая деятельность при всем различии индивидуальностей заложила фундамент для дальнейшего музыкально-аналитического изучения и пропаганды наследия Глинки, создания его биографии и живого человеческого облика на основе воспоминаний об их личном знакомстве с великим композитором.
Много ценного в глинковедение внесли позднее работы Г. А. Лароша, его наблюдения над особенностями мелодики Глинки (в которой «основные свойства русской народной песни» композитор «слил... с элементами новейшей жизни») и его гармонией, вытекающей из свойств народно-песенного голосоведения.
Высоко ценил творчество Глинки и знаменитый французский композитор и музыкальный критик Г. Берлиоз.
Влияние музыки Глинки и его эстетических принципов на судьбы русской музыки неоценимо. Вдохновенный новатор, он смело и по-своему наметил самостоятельные пути ее развития на многие десятилетия вперед.
Его «музыкальными потомками» стали в разной мере выдающиеся русские композиторы второй половины XIX и XX веков. Под воздействием художественных принципов «позднего» Глинки сложилось реалистическое творчество Даргомыжского. Идеи, унаследованные от Глинки, Балакирев претворил в своем творчестве и передал сгруппировавшимся вокруг него композиторам «Могучей кучки». Родственны Глинке проникновенная народность сочинений Мусоргского, эпическое величие музыки Бородина, посвятившего памяти Глинки свою оперу «Князь Игорь». «Слава Глинке, указавшему путь истины!» — сказал М. П. Мусоргский. Его слова справедливы и для творчества Рахманинова, а затем — Прокофьева. «Глинка... создал совершенно новую... школу... к сфере которой и принадлежу и есмь порождение Глинки», — писал П. И. Чайковский. «Я глинкианец», — называл себя Н. А. Римский-Корсаков.
Все сказанное с полным основанием можно отнести и к советским композиторам, воспитанным на высокой этике глинкинских идей и музыкальных образов, продолжившим и по-новому развившим и осмыслившим монументально-эпическую и психологически-лирическую ветви его творчества, гуманистически устремленного к созданию прекрасного во имя духовного блага человечества, полного жизнетворной ясности, благородного чувства меры и глубокой искренности.
Корнями уходящая в русскую почву, напоенная ее живительными соками, музыка Глинки дорога советскому народу и им любима. И в нашей стране, и во всем мире имя его окружено заслуженным почетом. Великому сыну России на многие столетия подобает ЧЕСТЬ В ЗЕМЛЕ РОДНОЙ!
А. Розанов
МОЛОДЫЕ ГОДЫ
Село Новоспасское. Акварель работы А. Щекалина
Дальний край русской земли. Смоленщина. Холмистые просторы полей и лугов. Вековые леса, что на юге переходят в Брянские. В ста верстах от древних башен губернского города Смоленска, у истоков полноводной Десны — село Новоспасское, поместье секунд-майора Николая Алексеевича Глинки.
Здесь, на утренней заре, 20 мая 1804 года, в лучшую пору цветения весны, у сына его, капитана Ивана Николаевича и невестки Евгении Андреевны, родился второй сын, Михаил. «По рассказу матери, после первого крика новорожденного, под самым окном ее спальни, в густом дереве, раздался громкий голос соловья с его восхитительными трелями», — писала впоследствии о рождении брата Людмила Ивановна Шестакова.
Для родителей, еще горевавших о потере первенца Алексея, рождение сына было радостью и утешением. Тем «ужаснее», по словам той же Людмилы Ивановны, оказалось их положение, когда вскоре им пришлось против воли «предоставить» младенца на попечение бабушки Феклы Александровны. Как вспоминал впоследствии Глинка, она унесла его на свою жарко натопленную (несмотря на летнее время) половину, обрядила в беличью шубку и закармливала сладкими крендельками. Властная старуха, «не совсем хорошо» обращавшаяся с крепостной прислугой, баловала своего внука «до невероятной степени».
Вредные последствия шести лет, прожитых им почти без воздуха, имели отрицательное влияние на всю остальную жизнь Глинки, сделав его «мимозой» — «недотрогой» с неустойчивым здоровьем. Старания матери приучить тогда сына к свежему воздуху не имели большого успеха. И прелесть общения с русской природой он постиг лишь со временем.
Иван Николаевич Глинка (1777—1834), отец композитора. Портрет работы И. Вернера. Пастель
Евгения Андреевна Глинка (1784—1851), мать композитора. Портрет работы И. Вернера. Пастель
Фекла Александровна Глинка (ум. 1810), бабушка М. И. Глинки. Миниатюра работы неизвестного художника
Ограниченными были и впечатления мальчика в его тепличном заточении. Тем глубже запечатлелись в нем с первых лет жизни русские песни и сказки, которыми забавляли его няни Татьяна Карповна, Авдотья Ивановна и особенно Ирина Федоровна Мешкова, если он бывал «скучен» или нездоров. Так поэзия русской песни и сказки, а также исконной обрядности народной жизни с детства овеяли жизнь Глинки. И до последних дней русская песня была его любимейшей музыкой.
К радости близких мальчик рано выучился читать, любил рисовать и «ловко» подражал трезвону колоколов: ударяя по гулким медным тазам, он долго прислушивался к медленно замиравшим звукам и впоследствии полагал, что то было первое выражение его «музыкальной способности». Из всех этих впечатлений, запавших в раннем детстве в душу будущего великого композитора, и сплелась глубоко народная основа его творчества.
В 1810 году скончалась бабушка, управление имением полностью перешло в руки Ивана Николаевича Глинки. Но к затеянным им хозяйственным преобразованиям он успел едва лишь приступить. Грянули грозные события Отечественной войны 1812 года.
Огненный отблеск тех лет навсегда запечатлелся в юной душе будущего музыканта. Неизгладимая память о величии и героизме русского народа стала основой, на которой впоследствии выросла и сформировалась личность Глинки — художника и гражданина. Неудержимо стремясь к Москве, в пушечном грохоте и полыхании пожаров, неприятель вторгся в смоленскую землю. «Капитан Глинка, обремененный многочисленным семейством, удалился в другие губернии»,— писал позднее один из его современников (И. Н. Глинка с женой и детьми поселился на время в Орле). Не избежало нападения французских мародеров и Новоспасское: усадебный дом был ими разграблен несмотря на мужественное сопротивление крестьян.
Томительные дни жизни в Орле, где горожане жадно ловили скудные слухи и сведения от полков, бесстрашно стремившихся на «театр военных действий» — под Москву, продлились недолго.
«Иван-царевич и серый волк». Лубочная картинка