Страница 12 из 13
Вместе убираем продукты в холодильник. Последним достаю из пакета контейнер с пирожными. Запах из него несётся такой, что не могу удержаться от соблазна.
Быстро разливаю по чашкам чай.
– Держи, – пододвигаю к маме тарелочку. – Дядя Миша делает просто восхитительные тортики.
Я люблю эти ночные посиделки в тишине перед выходным днем.
– Тина, ты считаешь меня сумасшедшей? – вдруг спрашивает мама.
Вилка с кусочком пирожного застывает на полдороге ко рту. И как я должна ответить на этот вопрос? Естественно, поведение мамы наталкивает на мысль о безумии, но это не так. Психиатры хором утверждают, что процесс обратимый, нужно только немного подождать. Она просто потеряла опору под ногами и цель в жизни. А сколько это будет длиться, никто не знает.
– Конечно, нет, мамочка. Ты сегодня была просто на высоте. Сама вышла из квартиры, гостя за собой привела и… открыла кабинет.
Язык прикусываю, чтобы не проболтаться о гормональном всплеске. Мама явно отреагировала по-женски на появление в доме красивого мужика.
– Ерунду говоришь! А в кабинете давно пора прибраться, от пыли дышать нечем.
– Но…
«О Боже! – пытаюсь подавить стон и закашливаюсь. – Она даже не понимает, что год сидит дома. Господи! Если ты есть, помоги мне выдержать и это испытание!»
– Киллер, солнышко! – хватаю контейнер и бегу к собачке – маленькая хитрость, чтобы прекратить допрос. Обиженный тойчик сидит в домике и не показывается. – Будешь пироженку? Очень вкусно.
– Р-ы-ы-ы…
– Не капризничай, выходи.
Блестящий носик показывается в отверстии домика, а следом вылетает и худенькое тельце. Тойчик подпрыгивает и радостно повизгивает. Я кладу в его миску кусочек торта и любуюсь другом, пока он слизывает языком крем.
– Кристина, кем тебе приходится тот парень? Ты с ним встречаешься?
Вздрагиваю и оглядываюсь: мама подошла совершенно беззвучно и смотрит на меня пронзительным взглядом.
– Нет!
– Не обманывай меня, дочь!
– Я говорю правду. Это клиент ресторана…
Отвечаю и замолкаю: я не знаю, помнит ли мама, где я работаю. Она любую информацию, кроме плохой, воспринимает безучастно.
– И что этот клиент делает в нашем доме? Ты его пригласила?
– Нет, что ты! – взмахиваю руками, Киллер скалит зубы.
– Мужчина живет в нашем доме?
– Н-нет! – отвечаю, а в душе растёт чувство, что иду по тонкому льду. – Мамочка, пойдём спать.
Обнимаю ее за плечи, но она решительно высвобождается.
– Кристина, я жду…
Приходится коротко рассказать ей о сегодняшних приключениях, старательно обойдя тему увольнения.
– Трудно тебе приходится, моя девочка? – мама прижимает меня к груди и целует в лоб.
Этот всплеск эмоций такой неожиданный, такой странный, что слёзы снова набегают на глаза. Сколько раз приказывала себе не плакать, идти напролом, добиваться своего любыми способами, а все равно срываюсь.
– Пойдём спать, мамочка.
Мы ложимся вместе, крепко обнявшись. Я не возражаю, за год привыкла, хотя у меня есть своя комната.
Утром просыпаюсь от бренчания посуды и приглушенного разговора. Сердце заходится стуком в панике: что случилось. Вылетаю из спальни, по дороге спотыкаюсь о забытый вчера у вольера контейнер из-под пирожных. Машинально поднимаю его и бегу в кухню.
Какая-то тревожная мысль царапает меня, но вижу благостную картину и облегченно вздыхаю: мама стоит у плиты, печёт блинчики, а тетя Нина сидит рядом на стуле и довольно смеётся.
Я спрашиваю ее взглядом: «Как дела?»
Она показывает большой палец. Настроение сразу поднимается. Люблю, когда в доме спокойно.
– Заканчивайте свою пантомиму, – смеётся мама как в старые добрые времена. – Садитесь к столу.
– Сейчас.
Заношу руку с пустым контейнером над мусорным ведром и напрягаюсь: на дне лежит что-то красное, похожее на…
О Боже! Наклоняюсь, и тут мама говорит:
– Нина, ты можешь сшить свадебное платье?
Глава 13
Сказать, что я в шоке – ничего не сказать. Меня словно пыльным мешком из-за угла прихлопнули. В голове полный развал, мысли кричат, перебивают друг друга. Резко выпрямляюсь и чуть не падаю от шока в мусорное ведро. Тетя Нина успевает схватить меня за руку.
– Девочки, блинчики остывают. Садитесь уже, – как ни в чем ни бывало приглашает к столу мама. – У нас сегодня много дел.
Она в отличном расположении духа. Домашний халат исчез, его заменили льняные брюки и ярко-желтая туника – любимый мамин наряд при жизни папы. Волосы она стянула резинкой в высокий хвост. За год затворничества похудела и стала выглядеть совсем юно, несмотря на возраст.
Мы с тетей Ниной переглядываемся.
– Лиля, обязательно сошью платье, только мерки нужно снять, – осторожно говорит соседка. – А кто из вас выходит замуж?
Я обжигаюсь горячим чаем, совсем не думаю о завтраке, не знаю просто, как реагировать на мамино заявление.
– Конечно, Тина, – заливается смехом мама. – Она вчера привела домой жениха. Такой красавчик. Настоящий краш, так вы сейчас называете?
– К-кого?
– Не тупи, дочка. Красивых молодых людей.
– Д-да. Но вчерашний гость не мой жених, мама, – говорю тихо, умирая от ужаса и страха.
Зря я надеялась на мамино выздоровление. Кажется, она ещё больше погрузилась в фантазию. Вот сейчас заберётся с ногами на подоконник, и придётся мне караулить ее весь день, вместо того чтобы писать заявление на курсы.
От представленной перспективы заныло под ложечкой. А завтра идти на смену. Не могу же я оставить маму в таком состоянии одну!
Черт! Черт! Черт!
Однако мама не обращает на мои слова внимания.
– Сейчас мы поедем в самый известный салон, – рассказывает она соседке. – Нужно записаться заранее на косметические процедуры. Ниночка, ты обязательно должна сделать маску из водорослей. Она просто творит чудеса с кожей.
– Правда? Не знала, – соседка смотрит на меня отчаянным взглядом.
Я ее понимаю. Весь день она сидит под лампой, низко склонившись к швейной машинке. Пальцы исколоты иглами, кожа обожжена в нескольких местах горячим паром. Но такой труд – это ее хлеб с маслом. Мизерная пенсия не позволяет широко разгуляться, а хочется ещё помочь детям и купить подарки внукам. Сомневаюсь, что тетя Нина часто посещала дорогие салоны.
– Потом поработаем над твоими руками, – не умолкает мама. Посмотри, эту старческую гречку надо удалить. Руки женщины – это зеркало ее возраста и здоровья, – и тут же меняет тему. – Ты мне поможешь выбрать ткань для платья и фурнитуру. Что ещё нам понадобится?
– Лиля…
– Погоди, это надо записать.
Мама срывается с места и убегает.
– Что делать будешь? – шепчет тетя Нина. – Кажется, она совсем того…
– Не знаю. Я боюсь, – голос дрожит, вот-вот сорвётся на крик.
– О чем шепчитесь, подружки? – мама приносит блокнот и ручку. – Тина, позвони родителям… Кстати! А как зовут твоего жениха?
– Мама, он не мой… – тетя Нина пинает меня под столом по ноге, и я проглатываю слова. – Его зовут Александр.
– Вот! Надо связаться с родителями Александра. О Боже! Какое благородное имя! Знаешь, Ниночка, в переводе с древнегреческого Андрос – это мужчина, защитник. Да, Кристина, день свадьбы мы назначим на тот день, когда твой папа вернётся из командировки.
Что? Чувствую, как земля расползается под ногами.
Час от часу не легче! Хочется выйти на балкон и завыть в голос! Что же делать? После смерти папы мама осознавала, что его больше нет с нами. Почему же сейчас вдруг забыла?
Идея вспыхивает в голове лампочкой в сто ватт. Таблетки!
Теперь я бегу в спальню, открываю мамин шкафчик с лекарствами и в бессилии плюхаюсь на кровать: конвалюты лежат ровными стопками, пестрея разноцветными капсулами. Когда, в какой момент мама перестала их принимать, я даже не заметила.
Вот тебе и иллюзия выздоровления! Вот тебе, Кристина, и начало новой жизни! Моя мечта – поступить в университет бизнеса и туризма, отодвигается на неизвестный срок, а, скорее всего, навсегда. А я еще хотела получить целевое направление от ресторана.