Проект "Мессия"

— Из-за перегрузок я была без сознания и не помню, что случилось. Вы точно все обыскали?

— Он пропал… позже, — адмирал натягивает улыбку. — По данным протокола, на борт спасательного корабля “Блик” забрали четверых, а к нам попали только трое. Боюсь, кто-то помог ему сбежать.

Она качает головой, ей нечего ему сказать. О том, что Терранс был слишком плох еще до перегрузок, а уж после… вряд ли у него хватило бы сил на побег, но об этом она решает промолчать, чтобы не вызывать лишних вопросов.

— Знаешь про взрыв в проливе Трёх Столбов? Пыль висит такая, что все Ока и зонды ослепли. Вышла из строя электроника на многих кораблях Ордена в этом квадрате, а на месте пролива разверзлась настоящая бездна! Хессов пришлось вызывать! Их логи капают там вручную.

— Хессов?

— Не удивляйся, они наши новые союзники. Империя вот-вот окончательно развалится, а девятихвостые считают себя истинными наследниками Вестников, верными хранителями культуры людей второй волны. Мы просто открыли им заднюю дверь, — улыбается адмирал. — А они в обмен поделились отмычкой для парадного. Так тебе нечего сказать о взрыве?

— Я ничего не знаю о взрыве, — отвечает она и голос ее тверд, как каис.— А о неполадках связи вам лучше спросить у мэтресс, это она заманила нас в ловушку к Трем столбам и не успей мы выбраться, то погибли бы при взрыве.

— А как вы выбрались?

— У Столбов была спрятана шлюпка, нам повезло, что авар знает мертвые языки, смог прочесть символы и указатели, а еще оказалось, что холод черный воды для него не смертелен.

— Это интересно, — задумчиво говорит адмирал, закидывает ногу на ногу и барабанит пальцами по животу. — Что еще ты о нем узнала? Какими способностями он обладает?

Говорить или нет адмиралу про сериод в крови авара?

Слишком скользкая дорожка, они не успели договориться между собой, а значит кто-то может выдать ее ложь, Преподобный или доктор. Если они еще живы, конечно.

— У вас ведь теперь есть рычаг давления вот и уговорите новую версию авара продемонстрировать свои способности, — говорит Девять. — При мне он порталы не открывал. И я бы на вашем месте поговорила с Преподобным, они достаточно близки.

— Преподобный пока в медотсеке, — отвечает адмирал. — На нем сказались перегрузки, но когда он восстановится, мы обязательно побеседуем с ним.

Жив.

Она сдерживает вздох облегчения и говорит недовольным голосом:

— Мне не нравится, что мы теряем время!А еще вы подрываете мою легенду!

— Когда вершишь историю, дон а ви, нельзя торопиться, — говорит адмирал. — И не беспокойся, доктор Нада про тебя не забыл, он сам все расскажет, сейчас он немного занят на “Лике Аурелии”. Федера умер от сердечного приступа и доктор теперь командует всей операцией. Архес был в ярости, но под давлением дая Ценория, уступил. Пока план работает, а это самое главное.

Переваривая, все, что услышала, она откидывается на спинку стула и смотрит в сторону кухни.

— А обед мы сегодня дождемся? — смеется она. — Умираю с голоду.

— Дон-дон, — смеется адмирал. — Терпение не твоя сильная сторона, да? Как истинной мессии мы, кстати, приготовили тебе лучшую каюту, ту, что напротив моей.

Она кивает и усмехается. Адмирала с Анитой Азари явно связывали близкие отношения, но к его разочарованию ее оболочке всего двенадцать.

И навсегда останется двенадцать.

Дверь кухни открывается и матрос вывозит тележку с подносами. Колеса отвратительно скрипят. Она морщится. Картинка моргает и обеденный зал погружается в черно-белый. Память девять четырнадцать сохранила подробные планы крейсера и пока перед ними выставляют тарелки и приборы, она мысленно прокладывает маршрут из столовой до медотсека, а оттуда на посадочную грузовую палубу. Вероятность сбежать с крейсера ничтожна, но она все равно прикидывает их шансы.

Больше всего им нужен был Преподобный, ведь их целью было использовать религию и старик священник очень пригодится, если получится с ним договориться. И если она хочет сорвать свой собственный идеальный план, то должна найти его и уговорить подыграть ей, пока она не придумает как выбраться с крейсера, а для этого как то надо попасть в медотсек.

— Адмирал! — раздается голос от дверей столовой, в зал входит младший офицер связи, она не помнит как его зовут, только удивленное вытянутое лицо и торчащий чуб. После того, как на флоте было разрешено не брить голову, многие отрастили себе такие, некоторые заплетали его в косу, другие красили в разные цвета. — Вас вызывают, это с Ау, что-то срочное.

— Извини, дон а ви, — говорит адмирал и встает из-за стола. — Вынужден оставить тебя обедать в одиночестве.

Она следит за тем, как Николас Эвориан спокойным шагом покидает зал, долго крутит вилку в руках и не может унять плохое предчувствие. Еще минут десять она делает вид, что ест, ковыряясь в содержимом тарелки, а потом отодвигает ее и встает. Никто ее не останавливает, когда она выходит из столовой и направляется в сторону своей каюты, точнее, каюты адмирала.

Аспект

Девять идет по кораблю и знает его. По пути ей попадаются трое матросов в серых рабочих комбинезонах, двое с ведрами и тряпками, и третий с краской и клеем. Один офицер после вахты. Смена матросов с инженерной палубы, их отличает треугольники на лацканах. У служебного лифта она встречает дая Кальвеста, ревизора по хоз части, он придерживает дверь и пропускает её вперёд. На его лице ни следа удивления. Она заходит в лифт и ревизор заходит следом. Они поднимаются молча. Он выходит раньше нее и уже перешагивая порог, говорит:

— Делают похожими на людей, но при этом отнимают все человеческое, странно, вам не кажется?

Девять не отвечает. Дай Кальвест уходит не оглядываясь, а она смотрит наверх, в чёрную точку сенсора. Она уверена, что за ней следят. И хотя мнение ревизора никого не волнует, но оно показывает что далеко не все согласны с политикой Новой Коалиции.

Она выходит из лифта на офицерской палубе и без труда находит выделенную ей каюту. Девять четырнадцать помнит что когда-то в ней жила Анита Азари. Статус Азари до этой спецоперации в иерархии Корпуса был не совсем понятен, в ведомостях поочередно появлялись то должность младшего аналитика, то оператора внешних систем наблюдения, то аппаратного техника, а во флотских документах она проходила как офицер лётного состава.

Визор наводит на неё чёрный зрачок, щелкает веком и дверь открывается.

Каюта просторная и уютная, мебель явно была заказана под хозяйку и ничем не напоминает сухие и строгие конструкты из обеденного зала. Мягкая обивка кресел, теплые цвета панелей, картинки на стенах без рам, на первый взгляд они висят хаотично. На полках коллекционные фигурки воздушных кораблей, подборка книг по флаеристике и лётному делу, подписка научного журнала “Обитаемый воздушный океан”, все экземпляры лежат стопкой на столике у кровати в некоторых есть закладки. Везде порядок.

Она ищет терминал для выхода в Сеть, но его в каюте нет, как нет панели для контакта или зарядки. В шкафу висят три лётных скафа, вполне современных, рабочий комб, офицерская форма и много комплектов повседневной одежды, на вид очень дорогой.

Интересно, это адмирал привил Аните вкус к хорошим портным? Так же она видит вечерние платья и туфли. Выходила с ним в свет? Ей все еще кажется, что они с адмиралом были очень близки. Или это вовсе не ее каюта? То, что она видит здесь, плохо складывается в ее голове с другими кусочками мозаики. Анита Азари совсем не похожа по ощущениям на девять-четырнадцать, последняя скорее винтик в машине, исполнитель и была им всегда, она вряд ли отрастила бы амбиции, чтобы претендовать на офицерские погоны, а Анита Азари очевидно прирожденный офицер и никогда не стала бы просто винтиком, если только ей не оставили выбора. Авария за Пределом, травма позвоночника, возможно, чистка памяти и вместо офицера Аниты Азари уже совсем другой человек, которому предлагают вступить в программу доктора Нада. Сначала просто слепки памяти и реакций через имуль-канал, потом ее выбирают для испытаний программы отптоларса и создают копию её личности.