Страница 3 из 308
— Наньгун Сы! Мало тебе уже причиненных людям страданий! Ты такая же мразь, как твой папаша! Зачем было тащить за собой этих тварей? Хочешь, чтобы мы убили их вместо тебя?
Увидев, что Наньгун Сы не удостоил его даже взглядом, Хуан Сяоюэ пришел в еще большую ярость и дрожащим голосом продолжил:
— А! Теперь-то я понял, что ты задумал… Побоялся, что в одиночку не сможешь подняться на гору, чтобы добраться до сокровищницы и завладеть богатствами, спрятанными там твоим ушлым папашей, поэтому притащил нас на эту гребанную гору, чтобы мы путь для тебя расчистили! Наньгун Сы! Вот, значит, каков твой коварный план!
Видя, что в своем злословии Хуан Сяоюэ переходит все границы допустимого, стоящий рядом с ним Сюэ Чжэнъюн не сдержался и, нахмурившись, сказал:
— Довольно, даос Хуан, придержи язык.
— Придержать язык? С какой стати я должен придерживать свой язык? — Хуан Сяоюэ и раньше не мог похвастаться большим влиянием в Нижнем Царстве, так что в обычной ситуации, вспомнив о репутации Сюэ Чжэнъюна, он, скорее всего, угомонился бы. Однако этот алчный человек так увлекся мечтой о славе и богатстве, что даже в этот критический момент не смог отбросить свои амбициозные планы и набросился с бранью на Наньгун Сы. — Чего еще ждать от такого мерзкого отродья с сердцем волка и душой тигра! Кто мог подумать, что ты решишь использовать выдающихся героев, чтобы расчистить себе дорогу! Где твоя совесть?!
Наньгун Сы: — …
Не остановившись на этом, Хуан Сяоюэ гневно прорычал:
— Такой человек, как ты, должен был смертью искупить свои грехи перед Небом и людьми, но вместо этого ты сбежал из могильника, да еще привел за собой это море трупов, ты…
Хлоп!
В этот миг все услышали громкий звук пощечины. Чья-то рука не дрогнула и в самом деле нанесла удар по лицу Хуан Сяоюэ.
Е Ванси, которая всегда была человеком чести, задыхаясь и дрожа от гнева, все еще стояла с занесенной рукой, яростно взирая на упавшего к ее ногам человека.
— Скотина! — хрипло припечатала она. — Перед могилами героев нашей Духовной школы Жуфэн, как смеешь ты, мужлан, открывать свой грязный рот и исторгать из него словесные нечистоты?!
Толпа учеников Палаты Цзяндун тут же обнажила мечи, направив их на Е Ванси. Заклинательница средних лет из свиты Хуан Сяоюэ, картинно вскинув красивые брови, обрушилась на нее с бранью:
— Ты, недомужчина-недоженщина, тварь безродная, как смеешь поднимать руку на нашего старшего?! Это ты скотина! Верная сука Жуфэн!
Выкрикивая оскорбления, она изготовилась наброситься на Е Ванси. Мо Жань хотел уже вмешаться, чтобы защитить ее, но внезапно услышал звук рассекающей воздух ивовой лозы.
…В ослепительном золотом сиянии из толпы вышел Чу Ваньнин. Сжав в руке рукоять Тяньвэнь, он угрожающе прищурил свои раскосые глаза феникса и, повернувшись спиной к Е Ванси, встал перед учениками Палаты Цзяндун.
— Я уже говорил, — выделяя каждое слово, медленно сказал он, — Наньгун Сы — мой ученик. Если кто-то из вас, милостивые государи, желает предъявить ему что-то, минуя суд Цитадели Тяньинь, тогда сначала вам придется обсудить это со мной. Выбор за вами: будет это справедливое разбирательство или поединок...
В воцарившейся мертвой тишине он добавил…
— Поединок до победного конца.
Атмосфера в один миг опустилась до абсолютного нуля.
Палата Цзяндун не могла напасть, а отступить сейчас было равносильно полной потере лица… Да и способны ли они пошатнуть авторитет почитаемого всеми Бессмертного Бэйдоу Чу Ваньнина? Более того, если Чу Ваньнин на самом деле связан узами наставничества с Наньгун Сы, то разве кого-то удивит, что после такого он станет их кровным врагом?
А между тем толпа живых мертвецов все приближалась…
Кто-то не выдержал и громко закричал:
— Хватит спорить! Давайте сначала выберемся отсюда, а потом вы вернетесь к этому разговору! Сначала надо придумать, что делать! Как нам сейчас поступить?!
— Сражаться?
— Мы разве не за этим сюда пришли? Тогда зачем нам отступать к подножью? Здесь или внизу — какая разница, где биться с врагом?
«Действительно, а какая разница?» — подумал Мо Жань.
Хотя он точно знал, что действия Наньгун Сы совершенно точно имели под собой какое-то основание. Раз уж последний потомок рода Наньгун велел им отступать к подножью, значит в его голове уже созрел какой-то план.
Не удержавшись, он решил повнимательнее взглянуть на странно молчаливого Наньгун Сы и только теперь, наконец, заметил странный блеск в его глазах.
…блеск, который заставил его содрогнуться.
— Наньгун! — громко окликнул он, но все было бесполезно. Оказывается, все то время, пока Хуан Сяоюэ оскорблял и бранил его, Наньгун Сы читал про себя какое-то тайное заклинание.
Теперь же, когда Мо Жань заметил это, было уже поздно его останавливать.
Бесчисленные лозы с грохотом пробились из-под земли, и в тот же миг Мо Жань, Е Ванси, Сюэ Мэн и все остальные люди были плотно опутаны ими и практически одновременно отброшены за пределы магического барьера горы Цзяо.
От охватившего ее ужаса Е Ванси побледнела до мертвенной белизны и громко закричала:
— А-Сы! Что ты делаешь?!
Она хотела прорваться обратно, но Наньгун Сы вскинул руку, останавливая ее, а потом... повинуясь взмаху его руки, две статуи охранявших могилы божественных защитников встали и в облаке пыли и каменной крошки сделали шаг вперед. Один поднял правую, а другой — левую руку, и когда они соединили их вместе, в тот же миг новый полупрозрачный магический барьер закрыл проход на гору Цзяо, преграждая путь всем, кто остался снаружи.
Теперь Наньгун Сы в одиночестве стоял перед воздвигнутой им магической стеной. На него надвигался девятый вал из тысяч поднятых трупов, а за его спиной был барьер и люди за ним.
Наконец, он заговорил:
— Вся лоза горы Цзяо — драконьи жилы и вены, способные все сущее утянуть за собой под землю, поэтому вы не можете быть здесь, внутри. Только лишь те, в чьих жилах течет кровь рода Наньгун, могут отдать приказ драконьим жилам и заставить их утянуть под землю все, что движется. Однако драконья лоза не может определить, кто друг, а кто враг, поэтому похоронит заживо всех, кто будет в пределах барьера.
Вне себя от скорби и гнева, Е Ванси яростно закричала:
— Наньгун Сы! Ты ведь даже не замечаешь, что ты там совсем один! — не в силах пробиться к нему сквозь барьер, она могла только кричать и звать его. — Наньгун Сы!
— Почему один? — Наньгун Сы развернулся к ней вполоборота, — А ты не со мной?
— …
После этого, словно о чем-то вспомнив, он вдруг криво усмехнулся.
Эта сияющая боевым задором улыбка, не появлявшаяся на его лице с тех пор, как была уничтожена Духовная школа Жуфэн, расцвела во мраке ночи, вновь ударив копытом, словно необъезженный дикий конь. Казалось, вместе с этой дерзкой и пламенной улыбкой к нему вернулся неукротимый дух прежнего пылкого юноши, готового в любой момент положиться на судьбу и взглянуть смерти прямо в лицо.
Как много лет назад, когда они с Е Ванси впервые вместе проходили испытание в мире грез, с точно таким же выражением на лице и точно так же держа меч перед собой, он со смехом сказал ей:
— Все-таки вы, девчонки, и правда такие бесполезные, но, в конце концов, я все еще хочу защищать тебя.
Сказав это, он отвернулся и широким шагом направился навстречу клокочущему приливу из мертвецов.
Шаг.
Два шага.
Три шага.
Стоп.
Наньгун Сы воткнул меч в землю и, размотав повязку на руке, безжалостно провел ладонью по лезвию меча.
Горячая алая кровь потекла вниз по кровостоку меча, чтобы пролиться на влажную глину горы Цзяо.
В устремленном вперед холодном взгляде Наньгун Сы не было ни капли страха.
Он не знал, что в это мгновение в глазах стоящего по ту сторону барьера Мо Жаня, его тень наложилась на силуэт Е Ванси, какой он видел ее в прошлой жизни в том самом последнем смертельном бою, и в какой-то момент эти двое стали практически одним целым, которое нельзя разделить на части.