Страница 192 из 303
Рядом с ними летел Цзян Си. Он продолжал держать на руках все еще не пришедшего в себя Сюэ Мэна. Пламя освещало его красивый профиль и сурово сжатые губы. К сожалению, его великолепный изящный клинок не подходил для перевозки тяжестей и теперь сердито гудел у него под ногами.
Цзян Си с отвращением взглянул на Сюэ Мэна. У него на лице было написано, что он думает о том, а не скинуть ли этого парня в бушующий под ними огонь, но встретив полный мольбы взгляд сидевшей на веере госпожи Ван, угрюмо нахмурился, поджал губы и не бросил.
Плачущий Сюэ Чжэнъюн попытался вытащить еще одного совсем маленького ребенка, надеясь на то, что духовное оружие выдержит, но каким бы большим ни было его сердце, железный веер не мог вместить всех.
Когда ему снова пришлось отпустить детскую руку, Сюэ Чжэнъюн сам чуть не упал вниз. Страдая от собственного бессилия, он стоял на коленях на краю веера, скрючившись словно от удара в живот… и вдруг его ослепила серебристо-алая вспышка. Это Цзян Си, взмахнув рукавом, при помощи духовной силы подтянул к себе девочку, которую до этого не смог удержать Сюэ Чжэнъюн.
Раздраженный гул его изысканного меча стал еще громче.
У Цзян Си всегда был плохой характер. Подняв ногу, он пнул Сюэхуан и прикрикнул на него:
— Что ты ноешь? Силенок не хватает, так садись и жди, пока не сгоришь.
Сюэхуан в самом деле тут же замолк и больше не гудел, бесшумно неся Цзян Си и двух других людей, но тонкая рукоять выглядела настолько утомленной, словно могла сломаться в любой момент.
Подлетев к Сюэ Чжэнъюну, Цзян Си взглянул на него с нескрываемым презрением и сделал ему выговор:
— Как мужчина может плакать? Не можешь спасти — значит не способен! И не надо рисоваться, берясь за то, что тебе не под силу!
— Брат… — поспешила вмешаться госпожа Ван.
— А разве я не прав? — ухмыльнулся Цзян Си. Несмотря на невероятную красоту, с этой кривой усмешкой его лицо выглядело отталкивающим и неприятным. — Если бы в прошлом ты не сбежала с ним, а осталась в Гуюэе, то сейчас не была бы такой слабой и никчемной! Даже мечом сама управлять не можешь! Так освободи место, чтобы твой добросердечный героический муженек смог спасти еще кого-нибудь.
Госпожу Ван будто ножом ударили. Она опустила голову, скрывая выражение глаз за занавесом ресниц, и больше не произнесла ни слова.
А где-то далеко от них, в совершенно противоположном направлении летел также значительно увеличившийся в размерах меч Мо Жаня, на котором теперь, кроме Чу Ваньнина, сидело множество спасенных простых жителей Верхнего Царства.
Многие тряслись и рыдали, глядя на то, как их родные дома исчезают в быстро наступающем море огня. Отблески пламени отражались в полных слез глазах, и людям оставалось только сомкнуть веки и горько плакать.
В этой атмосфере всеобщей скорби Мо Жань не проронил ни звука. В отличие от Сюэ Чжэнъюна он не тратил душевные силы на то, чего не мог изменить. Когда он понял, что его меч не сможет поднять больше людей, то просто перестал смотреть вниз и вслушиваться в рыдания и мольбы, доносившиеся из поселений, мимо которых они пролетали.
— Впереди море, — он слегка нахмурил брови, — Учитель, куда мы теперь?
— Ты сможешь продержаться до острова Фэйхуа[172.1]?
Так как остров Фэйхуа в Восточном море и правда был ближе всего к Линьи, Мо Жань кивнул:
— Выдержу, но я не знаком с Восточным морем и мне потребуется время, чтобы найти его. Учитель, присмотрите за людьми. Пусть уже приходят в себя. На мече слишком тесно, и если они заснут, боюсь, точно свалятся.
— Хорошо, — ответил Чу Ваньнин.
Мо Жань управлял мечом еще больше двух часов и только когда первые лучи поднявшегося на востоке солнца отразились от бескрайних бирюзовых вод, они вынырнули из облаков и увидели под собой небольшой остров в форме кольца[172.2].
Наконец-то они нашли остров Фэйхуа.
Хотя формально остров находился под властью Духовной школы Жуфэн, из-за своей удаленности он был малонаселен. На острове проживала лишь небольшая община рыбаков, жизнь которых целиком и полностью зависела от даров моря. Жители острова видели, как среди ночи вспыхнуло небо над цитаделью ордена Жуфэн, а затем зарево пожара стало распространяться все дальше, заполнив собой весь горизонт за морем. Испуганные люди не знали, что случилось в Линьи, и не смели лечь спать, напряженно вглядываясь в небеса в страхе, что этот огонь обрушится и на них.
Когда забрезжил рассвет, зарево пожара так и не коснулось острова, и люди облегченно выдохнули, но тут из-за облаков появился огромный меч, несущий множество людей. Вильнув в сторону, он тяжело приземлился на влажную после отлива песчаную отмель. Группу прибывших возглавлял высокий красивый мужчина с пятнами крови на лице, который, казалось, прилетел к ним прямо с поля битвы.
На острове Фэйхуа жили простые люди, среди которых не было ни одного совершенствующегося. Увидев заклинателя, они были немного напуганы, ведь кто знает злой это человек или добрый, и зачем он явился сюда.
— Ах, почему у них такие черные лица? — прошептал кто-то, глядя на мужчин, женщин и детей за спиной у Мо Жаня.
— Выглядят так, словно они сбежали от пожара… неужели из Линьи?
Крепкий рыбак набрался смелости и, выйдя вперед, спросил:
— Вы... вы заклинатели из Духовной школы Жуфэн?
— С Пика Сышэн, — Мо Жань передал Чу Ваньнину ребенка, которого всю дорогу держал на руках, так как мальчик был слишком мал, чтобы самому устоять на мече. — Пламя Бедствия обрушилось на семьдесят два города Жуфэн. Это… это жители Линьи. Пожар распространялся слишком быстро, а грузоподъемность меча ограничена, поэтому вывезти больше не вышло и я...
Он осекся, когда, подняв глаза, увидел, что ошеломленные рыбаки испуганно глазеют на него. Кажется он говорил слишком быстро и непонятно. Откуда простым рыбакам с острова Фэйхуа знать о Пламени Бедствия и полетах на мече? Поэтому Мо Жань поджал губы и мягко сказал:
— Извините, но давайте я объясню вам все позже, — он оглянулся на группу измученных людей позади себя. — Не могли бы вы сначала дать им немного еды и воды?
Охваченный страхом малыш, потерявший родителей, испугавшись, обнял Мо Жаня за ногу и потянулся, пытаясь ухватиться за край его одежды.
Мо Жань положил руку ему на голову и успокаивающе погладил по волосам.
— Простите за беспокойство, — сказал он, обращаясь к рыбакам.
На острове Фэйхуа жили добрые люди, так что вскоре им принесли чай и легкие закуски. Мо Жань вкратце изложил события, после чего пораженные люди еще долго смотрели на огненное зарево, охватившее половину неба за морем.
— Орден Жуфэн... неужели все сгорело? — кто-то все еще не мог поверить.
— Неужели глава Наньгун погиб?
— Не погиб, — ответил Мо Жань. — Его заставили проглотить плод линчи и утащили в неизвестное нам место.
— А что такое плод линчи?
— Это…
Чу Ваньнин наблюдал, как Мо Жань пытается объясниться с рыбаками, но подходить не спешил.
Он выглядел слишком неприступным и холодным, так что вряд ли у него получилось бы договориться с деревенскими жителями лучше, чем у Мо Жаня.
Даже проснувшийся у него на руках ребенок, увидев нависшего над ним сурового незнакомца, заплакал, вместо того чтобы спокойно лежать, как до этого у Мо Жаня.
Чу Ваньнин растерянно оглянулся на своего ученика, но тот все еще был окружен жителями деревни и не замечал его затруднительного положения. Чувствуя себя совершенно беспомощным, он попытался успокоить ребенка:
— Не плачь, — холодно сказал он с привычным каменным выражением лица, но ребенок только зарыдал еще громче и начал кричать:
— Папа! Мамочка!.. Хочу к папе и маме!..
— Не плачь! — еще жестче потребовал Чу Ваньнин. — А ну-ка не плачь!
— А-а-а!.. Мама! Мама!
Стараясь удержать мальчика одной рукой, Чу Ваньнин попытался второй погладить его по волосам, но неожиданно ребенку совсем не понравилась эта идея и он начал вырываться из его рук. От громкого рева маленькое личико покраснело, из глаз потекли слезы, а из носа сопли:
172.1
[172.1] 飞花岛 fēihuā dǎo фэйхуа дао «остров осыпавшихся цветов».
172.2
[172.2] 环形岛 huánxíngdǎo хуаньсиндао «остров кольцеобразной формы» — атолл.