Клитемнестра

– Скажи мне, – говорит он, улыбаясь, – что ты видишь?

Она откидывается обратно на спину и смотрит в потолок.

– Чужеземца, который не чувствует себя таковым, и спартанку, которая на своем месте чувствует себя чужой.

Тантал хохочет и целует ее шею, ее щеки, ее ключицы.

Царь всегда остается царем, даже вдали от дома, думает Клитемнестра. А что насчет царицы? Что делает женщину царицей? Царица защищает себя и свой народ, дарует милость тем, кто ее заслуживает, и наказывает предателей.

Ее голова тяжелеет от сна. От Тантала пахнет пряным вином, а на вкус он как мята, которую кухарки используют, чтобы добавить вкуса пресной пище. Его голова покоится у нее на плече, и ей кажется, что она летит, что она – птица, парящая в темном, синем небе.

На мгновение она вспоминает о Елене, оставшейся одной в их общей комнате. Вспоминает все те ночи, когда они вместе лежали без сна, гадая о том, каково это – быть с царем.

Она отмахивается от этих воспоминаний и крепче прижимается к Танталу.

5. Мудрая сестра

Свадьба должна состояться быстро, до отъезда Кастора и Полидевка. Тиндарей легко дает свое согласие. Только Леда противится.

– В Тантале нет силы, – говорит она, сидя в мегароне и поедая спелые абрикосы. Феба и Филоноя скачут вокруг нее, играя с палками. Ноги у них заскорузлые от грязи, волосы всклокочены. Солнечные лучи поглаживают фрески, отчего краски переливаются, точно дождевые капли на траве.

– В нем другая сила, – отвечает Клитемнестра. – Он пытлив и умен. – Леда вздергивает бровь, и Клитемнестра видит, что мать не может понять, как пытливость ума может сравниться с физической силой.

– Ты думаешь, он будет хорошим отцом? – спрашивает она.

– Куда лучшим, чем любой спартанец.

Леда неодобрительно хмурится, но ничего больше не говорит. Она подзывает Фебу и Филоною, и те сразу же подбегают. Их туники перепачканы абрикосовым соком.

– Пойдите вымойтесь. Завтра важный день, – приказывает Леда. – Ваша сестра выходит замуж. – Феба радостно хлопает в ладоши, а Филоное и дела нет. Ей до замужества еще очень далеко. – Идите скорее, – торопит Леда. Девочки убегают. В дверях Феба оборачивается и корчит угрюмую рожицу, потому что Филоноя дернула ее за волосы. Клитемнестра подмигивает ей.

– Гостей будет немного, – говорит Леда, – но твой отец сказал, что сегодня вечером прибудет его брат и ваша двоюродная сестра Пенелопа.

– Мне нравится, когда людей немного.

– Я знаю. Я была такой же в твои годы.

Клитемнестра опускается на колени рядом с троном и кладет голову матери на колени.

– Ты не веришь в наш союз, – говорит она, – но доверься мне, мама.

Леда вздыхает.

– Какой толк спорить, когда ты такая упрямица.

После ужина из Акарнании, северных земель зеленых холмов и сверкающих рек близ Этолии, прибывает ее дядя, царь Икарий, и его дочь. Клитемнестра с Еленой слышат, как Тиндарей приветствует их в зале и призывает отдохнуть с дороги. Им было сказано ждать Пенелопу в гинецее, где они припасли для нее мед и лепешки.

Пенелопа приблизительно того же возраста, что и Клитемнестра. Она кажется податливой и тактичной, но при этом хитра и настойчива, точно лоза, что плетется по дворцовым стенам. Детьми они проводили много времени вместе. Пенелопа больше походила на Елену: была воспитанной и тихой девочкой, но, как и Клитемнестра, всегда находила способ выразить свои мысли и занять свое место. За это Клитемнестра отдавала ей должное.

– Добро пожаловать, сестра, – говорит Елена, когда появляется Пенелопа в бурой накидке и тонком платке, обрамляющем лицо.

– Очень рада вас видеть. – Пенелопа присаживается на деревянный табурет, предложенный Клитемнестрой, и снимает платок, открывая темные переливающиеся волосы, напоминающие рысью шерсть. Она изменилась с их последней встречи: всё так же невысока ростом, лицо по форме напоминает миндаль, взгляд мягкий, а тело уже приобрело молодые изгибы.

Елена пододвигает к ней тарелку с лепешками. Пенелопа берет одну так медленно, как будто совсем не голодна. Отломив кусочек, она устремляет свой мягкий взор на Клитемнестру.

– Мои поздравления. Ты выходишь за чужеземца, как я слышала.

– Так и есть. За царя Меонии.

Что-то мелькает в глазах Пенелопы – так в свете факела мерцает серебро.

– Значит, ты уедешь.

– Да, но не скоро.

Пенелопа кивает, ее лицо бесстрастно. Клитемнестра хорошо знает это выражение. Когда они были детьми, Пенелопа постоянно ходила за ней по пятам, силясь отвратить ее от опрометчивых поступков, а если ей это не удавалось, извинялась за родственницу перед старшими. Лгуньей она была хорошей.

– Ты не одобряешь? – спрашивает Клитемнестра.

Пенелопа улыбается:

– Я просто никогда не думала, что ты окажешься первой, кто выйдет замуж, только и всего.

– Ты, наверное, устала, – обращается к ней Елена.

– Немного, – отвечает Пенелопа. – Но мы так долго не виделись. У нас на целую ночь историй хватит. – Она смотрит на них задумчиво, а затем берет Клитемнестру за руку. – Расскажи мне про Тантала. Я хочу знать всё.

В день свадьбы рассвет ярко сияет золотом. Деревья за окнами желто-оранжевые, а вода у берегов Еврота непроницаема. Столы в мегароне уставлены блюдами с гусями и утками, перепелами и кабанятиной, смоквами, пирогами, луком, виноградом и сладкими яблоками. Повсюду расставлены вазы с живыми цветами, а окна и двери распахнуты настежь, чтобы свет мог в полной мере воздать должное фрескам на стенах.

Зал быстро наполняется богатыми спартанскими семьями. Тиндарей и Леда приветствуют их и предлагают вино. Большинство интересуется, какую выгоду Спарта получит от этого союза, что предложил царь Меонии. Клитемнестра не обращает внимания на разговоры. Она стоит у самого большого окна, Елена и Пенелопа держатся по обе руки от нее. Пенелопа выглядит очень красиво в своем лазурном платье, а Елена надела простой белый хитон, ее длинные волосы обрамляют своим сиянием плечи. Она очень старалась не затмить сестру в такой день. Клитемнестра надела серьги, которые были на ней в тот вечер, когда она впервые встретила Тантала, а ее собственное белое платье перехвачено тонким золотым ремешком.

– А наша сестрица Пенелопа подросла, – говорит Кастор, подходя к ним вместе с Полидевком и еще несколькими молодыми спартанцами. Пенелопа с улыбкой принимает поцелуй кузена. Она ненадолго задерживает взор на других юношах, ее глаза сияют, как луна в беззвездную ночь.

– Надо полагать, и ты скоро выйдешь замуж, – говорит Кастор.

– Не раньше, чем найду мужчину, который будет меня по-настоящему уважать, – отвечает Пенелопа. Кастор открывает рот, но она его опережает: – А что же ты, кузен? Тебе до женитьбы всё так же далеко? – Ее голос звучит мудро и незлобиво, не так, словно она собирается затеять спор, как часто выходит у Клитемнестры.

– Зачем ограничивать себя, когда вокруг столько спартанских женщин? Посмотри, сколько их тут, – смеется Кастор.

– Разве ты уже не переспал с каждой из них? – фыркает Полидевк.

Кастор прищуривается.

– Думаю, еще нет. – Молодые мужи смеются, Пенелопа отвечает ему улыбкой. – А теперь, если вы позволите… – Он направляется к компании спартанских девушек, и его товарищи следуют за ним.

Клитемнестра поворачивается к окну.

– Я чувствую себя так странно, – говорит она. Как будто жизнь, какой она ее знала, подошла к концу.

Пенелопа сжимает ее запястье.

– Оставь это, – говорит она, а затем, словно прочитав ее мысли, прибавляет: – Нас учат, что с замужеством приходит конец детству и веселью, но всё остается как прежде. В твоей жизни не так уж много изменится.

– А ты откуда знаешь?

– Я в этом уверена. Мужчины говорят так, чтобы мы почувствовали свою ответственность, тогда сами они сколько угодно смогут оставаться детьми.

– Как бы я хотела запомнить всё, что ты говоришь, Пенелопа, – смеется Елена. – Тебя этому учит дядя Икарий?