Страница 14 из 20
— И погибнуть ещё раньше, — спокойно ответила Алла.
— Но это уже выбор! — сказал геолог. — Да, он странный, да, это выбор из двух зол, но тем не менее у нас уже есть из чего выбирать. Идём дальше. У нас есть воздух, вода и пища.
— Они нам не сильно помогут без нужного количества энергии, — включился в разговор капитан.
— Значит, нам нужно подумать, где взять энергию.
Физик Ильин развел руками и тоже присоединился к обсуждению:
— Без атомного реактора нам энергию не получить. Солнечные батареи на таком удалении от солнца бесполезны. А РИТЭГи вырабатывают слишком мало энергии, на гидролиз её не хватит. Нет реактора — нет других источников генерации энергии.
— Стойте… — внезапно поднял голову электрик и посмотрел на Валерию. — Обратить внимание на то, что у нас есть… А ведь у нас есть реактор!
Все уставились на Дениса, и тот, улыбаясь, пояснил:
— Ну как же? Это же очевидно. Мы летели сюда, чтобы понять, цел ли этот долбаный «Осирис»? И что мы выяснили до того, как произошла катастрофа?
У Сопкина округлились глаза.
— А ведь он прав. Прав, чёрт побери! У нас под боком целёхонький звездолёт! «Осирис-3» цел!
— А на его борту есть… — почти шёпотом произнес физик Ильин.
— Реактор, — закончила за него Алла Марр.
Секунду все молчали, глядя друг на друга, а затем посыпался шквал вопросов и предложений. Каждый пытался предложить свой вариант решения проблемы. Градус возбуждения в кают-компании поднялся настолько, что капитану пришлось успокаивать команду грозными окриками.
— Тихо! Тихо, я сказал! — только когда все уселись по своим местам, капитан начал размышлять вслух. — Да, у нас под боком действительно есть корабль, причём потенциально в рабочем состоянии. Вопрос в том, как нам туда попасть?
— А что нам, собственно, мешает? — не понял Медведев. — Выйдем через шлюз, воспользуемся платформой или реактивными ранцами и доберёмся до «Осириса».
— И наткнёмся на закрытую дверь их шлюза, — закончил капитан. — Ты же не думал, что на борт звездолёта можно попасть просто так? Любой космический аппарат оснащён системами безопасности. Я уже молчу про звездолёт, построенный для поиска и изучения экзопланет.
— Наверняка у них есть системы на подобный случай, — не сдавался Медведев. — Ну, чтобы в случае ЧП или чего-то в этом роде внутрь могли попасть спасатели.
— Наверняка есть, но без технической документации «Осириса» нам туда не пробиться, — уверенно ответил капитан.
— А где можно раздобыть эту документацию? — спросила Валерия Мирская.
— Только на Земле, у собственника. Собственно, мы можем… — капитан начал было фразу, но сам её испугался.
Алла Марр, словно прочитав мысли командира, закончила идею за него:
— Мы можем потратить остатки энергии на то, чтобы послать сигнал бедствия и запросить с Земли всю необходимую техническую документацию.
— Вопрос лишь в том, — подхватил разговор Вершинин, — дадут ли нам необходимые данные. Корабль-то секретный.
— Но у нас и ситуация нетривиальная, — тихо, словно договариваясь сам с собой, сказал капитан. — Это может сработать.
— Может, не может, — сказал Медведев, — у нас всё равно нет выбора. Нам нужно попытаться!
— Но если они не передадут нам эти данные, — как всегда спокойно парировала Алла Марр, — даже если просто задержатся с ответом, мы все умрём в самый короткий срок. И никаких двух лет в капсулах.
Мрачная перспектива пугала. Экипаж замолчал, и в кают-компании вновь повисла тишина. На этот раз её нарушил Балычев.
— Думаю, никому здесь не улыбается ждать смерти долго, — довольно спокойным тоном сказал он. — Если нам суждено тут сдохнуть, я бы предпочел, чтобы это произошло как можно быстрее.
— Тут, кстати, я с Андреем солидарен, — сказал Вершинин.
— И я, — отозвалась Алла Марр.
Руки подняли Медведев и Мирская:
— И мы.
— Да, для нас всех это будет лучшим исходом, господа, — сделал вывод капитан Сопкин. — В таком случае нам стоит подумать над тем, как передать на Землю сигнал бедствия в обход защитных систем «Марка-10».
Решение нашлось быстро, предложил его инженер Корнеев.
— Нам нужно выйти в открытый космос и вручную перенаправить энергию с батарей на ЧСДВ.
Уже успокоившийся Балычев переспросил:
— ЧСДВ? Я думал, мы должны пустить всю энергию на радиопередачу.
Корнеев пояснил.
— Мы в двух световых годах от планеты.
— Не понимаю, это тут причём?
— Что такое световой год? Почему люди стали измерять расстояния между звёздами именно в этой величине?
Балычев развел руками. Чувство было таким, словно он вновь на экзамене и его вот-вот вышвырнут из училища. Тем не менее он робко ответил:
— Расстояние в световой год — это такое расстояние, которое свет преодолевает за один год.
— Именно поэтому мы не можем послать сигнал обычными способами. Радиосигнал — это волна, и добираться до земли она будет несколько лет. Даже если мы используем лазерную передачу, это займет те же два года, поскольку скорость лазерного пучка равна скорости света.
— Но как мы тогда…
— Я же говорю, ЧСДВ — частичная система дальней связи.
— Частичная? А что, целой системы на борту нет?
Денис улыбнулся, вместе с ним улыбнулись и пилоты. Капитан, очевидно, понял идею Корнеева и пояснил для всех остальных членов экипажа:
— Частичная — не значит не целая. Это от слова «частица». Принцип этой системы связи несколько иной. Основана она на феномене квантовой запутанности. Не хочу углубляться в дебри квантовой физики, но если простыми словами — у нас есть прибор и возможность повлиять на элементарную частицу в нём. Точно такой прибор есть на Земле, а в нём такая же частица — скажем, частица-близнец нашей частицы.
— И что нам это даёт? — удивился Балычев. — Наш прибор тут, а их прибор там.
— Андрей, ну ты и деревня! — похлопал по плечу оператора Корнеев. — В том и состоит уникальность квантовой запутанности. Все, что происходит с нашей частицей, происходит и с её близнецом на Земле в реальном времени, только со знаком минус. Наш прибор имеет несколько сотен таких частиц и способен зашифровать информацию. Прибор же на Земле улавливает изменение спинов и дешифрует послание.
— То есть у нас хорошие новости… — неуверенно протянул Балычев, косясь на Корнеева.
— То есть у нас есть возможность связаться с Землей и получить ответ незамедлительно.