Страница 12 из 20
— Так, успокоились оба! — вмешался в перепалку капитан. — Владимир Иванович, вас никто ни в чём не обвиняет, нам просто нужно понять, что произошло. Вы были у реактора, когда всё это случилось. Так?
— Так.
— Отлично. В каком состоянии был реактор на тот момент?
— Всё было нормально. Всё работало в штатном режиме. Эти реакторы очень, очень надёжны!
— И тем не менее что-то произошло. Почему реактор выбросил стержни?
Лицо физика исказилось. Он буквально позеленел на глазах.
— То есть как — выбросил?
— Как при утрате стабильности термоядерной реакции. Взял и выбросил их в открытый космос. Вы же знаете, что так случается с реакторами данной модели.
— Но так случается лишь при одном варианте — если есть угроза расплавления ядра… Или…
— Или?
Физик уставился в одну точку:
— Или если компьютер посчитает повреждения корабля критическими.
— К сожалению, так оно и было. У нас пробоины в шлюзовом и реакторном отсеках. Чудо, что вам удалось попасть в капсулу.
— Да он уже там лежал! — не унимался Балычев. — Это он всё подстроил!
— Да заткнись уже, Андрей! — не выдержала Алла Марр. — Зачем ему это? Повредить корабль или реактор в двух световых годах от дома? Ты совсем рехнулся? Кто вообще на такое пойдет?
— Я… я клянусь, — начал заикаться физик, — я ничего не делал! Клянусь вам! Да как вообще можно такое подумать?
— Но что-то же произошло, когда вы были в реакторном отсеке, — спокойно сказал Сопкин. — Нам нужно понять, что именно.
— Я уже сказал: я проводил диагностику, потом скрежет, хлопок, сирена. Я испугался и прыгнул в первую открытую капсулу. Всё! Это правда всё!
— Что за скрежет? — уцепился за слова физика Медведев.
— Н-не знаю… Просто звук такой, словно по металлу что-то скребётся, а потом хлопок — и всё…
— Успокойтесь, Владимир Иванович. Мы верим вам, — капитан похлопал физика по плечу и встал.
— Скрежет… — вслух произнес Медведев. — Что ещё за скрежет?
— Может, все-таки метеорит? — пожала плечами Алла Марр.
— Да не было сигнала о метеоритах, — повторил Вершинин. — И потом — у нас поле.
— Поле было перенаправлено на нос корабля, — напомнил капитан.
— Да, но не на все сто процентов. Всегда двадцать процентов поля остаётся на остальную часть корпуса, это базовые настройки системы безопасности любого транспортника как раз на случай неожиданного метеоритного дождя.
— А каким должен быть метеорит, чтобы пробить силовое поле в двадцать процентов? — уточнил Медведев.
— Метров пять в диаметре, — уверенно сказала Алла Марр. — И лететь он должен при этом очень и очень быстро.
— Значит, это был не метеорит, — подвёл итог Вершинин. — Но тогда что?
— Да какая разница? — не выдержала Валерия. — У нас нет стержней в реакторе, а значит, и ядра нет. Они же вместе выбрасываться должны, я правильно понимаю?
Физик закивал головой.
— Они вместе отстреливаются. Блоком. Сейчас они уже в сотнях километров от нас. Даже если и произойдет взрыв, мы его, скорее всего, не увидим.
— Получается, мы остались без энергии? — сделала вывод Валерия.
Ответила Алла Марр:
— Да. У нас остались лишь пара РИТЭГов и аккумуляторы, заряженные на восемьдесят девять процентов.
— Так, — поднял руки Медведев, — я сейчас не понял, это много или мало? Сколько мы протянем?
Алла помолчала. Было видно, что она уже всё посчитала. Лицо её оставалось безучастным, но глаза… Глаза выдавали страх.
— Если немедленно ляжем в капсулы, два года.
— Звездец! — выдохнул Балычев и сел на корточки, обхватив руками голову. — А если не ляжем?
— Максимум месяц.
В отсеке зазвенела тишина. Из всех словно выжали воздух, а вдохнуть никто не решался.
— Кислород, — тихо сказала Алла. — Мы попросту задохнёмся. Воды и еды у нас много, но кислород вырабатывается путем электролиза из воды. При текущем расходе батареи выдохнутся уже через неделю.
— Хорошо, — постаралась взять себя в руки Валерия. — А если послать сигнал бедствия на Землю и лечь в капсулы?
— Ничего не выйдет, — сухо ответил капитан.
Все уставились на него. Сопкин помолчал немного и пояснил:
— Сигнал можно послать только по системе дальней связи, а это очень энергозатратно, мы израсходуем больше половины энергии.
— И что? Это хоть какой-то шанс! — попытался ухватиться за соломинку Медведев.
— Им до нас лететь почти четырнадцать лет. На самом быстром корабле. Если они стартуют немедленно, — сказал капитан, и каждая из этих фраз звучала так, словно он заколачивал гвоздями крышку их общего гроба.