Ничего не исправить

— Кольдер!

— Он не вернётся, — мрачно пояснил Тейдин. — Это выше нас.

— Что значит выше нас? — Алекса недоуменно посмотрела на инжела. Уж этот никогда не был импульсивным, как оборотень.

— С зовом внутренней сути трудно бороться. Да что трудно, невозможно. Я… я тоже пойду. Леди Алексинта, вы не думайте, я вас не бросаю. Просто… — Тейдин поднял лицо к небу, постоял так несколько мгновений, глубоко вдохнул. — Простите!

— он отпустил руку Алексы и сделал шаг в сторону. Потом ещё, пока не исчез среди пышно цветущих деревьев.

Вот вам и крылатый младенец. Предтеча объединения. Да он разлучил всех! Сейчас и даон скажет, что его тоже куда-то тянет внутренняя суть. Куда-нибудь во тьму. Ну и ладно! Не очень-то и хотелось. В конце концов, для того, чтобы придерживаться направления, Алексе никто не нужен, она всё явственнее ощущает, в какой стороне находится Илинга.

— Леди Алексинта. Алекса…

Какой интересный цветок под ногами.

Именно для того, чтобы получше его рассмотреть, Алекса и склонила голову, а вовсе не для того, чтобы спрятать предательские слёзы. Если посильнее прикусить губу, то можно подумать, что они брызнули от самой обычной боли.

— Идите, господин Вернот, я понимаю: зов и всё такое.

Легран протянул руку и сорвал плод, похожий на персик, только очень большой. Разломил пополам, одну половинку протянул девушке, от другой откусил сам.

— Ешьте, это очень вкусно.

Хотелось бы гордо отказаться, но ведь и правда выглядело очень аппетитно.

Невозможно одновременно есть что-то волшебно вкусное и дуться. Губы сами расплываются в блаженной улыбке. Алекса всё же присела на траву. Провела по ней рукой и только потом поняла, что она и Легран уже не держатся друг за друга. Мужчина сидел достаточно близко, но не касался её, тактично соблюдая дистанцию.

— Мы не потеряемся, — даон правильно понял её отчаянный взгляд. — Вы же уже поняли, мы видим одно и то же.

— И что это может означать?

— Мы с вами связаны.

Вспомнилось, что для того, чтобы научить Алексу настраиваться на дочь, Легран соединил их кровь. Тейдин ещё сказал, что тот не дождётся поздравлений. Ещё тогда хотела подробнее расспросить, но всё как-то некогда было, да и не хотелось делать этого при инжеле и оборотне. Ведь догадывалась, что не всё так просто. И ещё, если он знал про связь, а он точно знал, зачем тогда держал её за руку? Впрочем, про последнее спрашивать не будет. А вот про связь стоит узнать побольше.

— Связаны насколько?

— Настолько, насколько этого захотите вы. И… этого уже не изменить. Даже если попытаемся бежать друг от друга, связь останется. Без всяких артефактов, — Легран ласково погладил сделанный Алексой ремешок, как бы намекая, что всё равно его не отдаст, — вы будете знать, где нахожусь я, и наоборот, я всегда буду знать, в каком направлении находитесь вы.

— Как с Илингой?

— Примерно так.

Всегда размеренный голос дрогнул. Это что же, даон волнуется?

— Легран, по вполне понятным причинам я не знакома с нравами и обычаями высших рас. Не могли бы вы сказать прямо, что ещё означает эта связь? Ведь вы сказали не всё.

— По нашим законам я теперь ваш.

Какое интересное утверждение. И что бы оно значило?

— Мой?! Кто мой? Господин? Раб? Брат или?..

— Как пожелаете.

Только привязанного навсегда раба высшей расы ей не хватало.

— А что желаете вы?

Даон моментально подобрался. И без того тёмные глаза налились первозданной тьмой. Если смотреть в них, не отрываясь, то можно утонуть, потерять себя. Потерять, чтобы обрести что-то новое.

— Я хочу, чтобы вы стали мне женой!

Тысячи, миллионы лет назад, когда предложение делал Григ, всё было по-другому. Был пустой зал ресторана, где кроме них двоих никого не было, была тихая музыка, были букеты дорогущих цветов, свечи, игристое вино и фамильное обручальное кольцо Лиосаэнов. Сейчас же ничего этого не было. Только рай. И пение птиц. И тот, кто с самой первой встречи никогда уже не покидал мыслей Алексы.

Даже когда эти самые мысли убегали далеко-далеко, как сейчас. Нужно бы что-то ответить. Но что? Банальное да? А что потом? Легран — он же высший! Всемогущий, бессмертный, почти бог. Какое может быть будущее у почти бессмертного бога и букашки под его ногами? Даже связанной с ним какой-то странной связью.

— Не отвечаете. Я вас понимаю, — вновь заговорил Легран. — Понимаю вас и ваши сомнения. Помимо прочего, почти все представители старших рас эмпаты. Я не исключение. Не буду скрывать, ещё там, на балу, я почувствовал ваш интерес к своей особе. Не такой, как у большинства присутствующих там женщин, а другой.

Тот, что идёт не от желаний тела, а из самой души. Сначала просто заинтересовался, пригласил вас на танец и понял, что… хочу жить!

— Что? — Алекса не удержала удивлённого вскрика. Ожидала каких угодно слов и признаний, но чтобы вот так. Хочу жить. Может, это какая-то идиома высших?

— Да, именно так. Расы даонов и инжелов существуют очень долго. Нет ничего удивительного в том, что мы устали жить. Вы вернули мне это желание. Это так прекрасно, жить не потому, что так положено, а потому что точно знаешь: жизнь может быть прекрасной!

Можно ли это посчитать признанием в любви? Или только в желании? В желании

жить.

И почему так получается, как только Алексе что-то пояснят, как тут же появляется ещё множество вопросов. Вопросов, которые и задавать как-то боязно.

Иногда неплохо, когда твой собеседник является эмпатом. Ему не нужны слова. Без них понял замешательство девушки и продолжил.

— Знаете, Отакиджи и его единомышленники в чём-то правы, — тихо начал Легран, опускаясь на траву рядом с Алексой. — Мы — и даоны, и инжелы — в большинстве своём устали жить. А зачем жить, если не к чему стремиться? Наши знания и наша магия достигли такого уровня, что каждый может сотворить собственный мир. Правда, он будет искусственный. До последней пылинки похож на настоящий, но искусственный. Настоящий мир только один. Оранг. Тот, в котором у даонов и инжелов были крылья. Тот, который сотворил сам Первотворец, а потом нас из него выгнал, оставив лишь Ильдеси. Если бы выгнал в жуткие миры, мы бы боролись! Боролись и, может быть, что-то приобрели. Или поняли. В борьбе, как оказывается, это делать легче. А так, когда можно иметь всё, что ни пожелаешь, выживать трудно. Теряется, как оказывается, самое главное: желание жить. Вот и сбегают самые отчаянные из Сфер сюда. На Ильдеси и дальше, к младшим расам, чтобы учиться у них жить и радоваться жизни. К сожалению, методы у всех разные и получается это не у многих. Мне повезло.

Закончив свою речь, Легран замолчал. Стал ли он и проблемы высших понятнее? В какой-то мере. Можно ли им помочь? Всем — вряд ли. Конкретно этому даону помочь Алекса в силах. И пусть он не сказал главных слов, тех, которые ждёт каждая девушка, она всё равно счастлива находиться рядом с ним. Это желание выше её. Пусть она не может предложить ему крылья, а только свою любовь, но ведь это тоже немало.

Маленькая женская ладонь накрыла мужскую.

— Алекса?

Ну что «Алекса»? У вас как-то по-другому дают понять, что симпатичен девушке? А ещё уверял, что эмпат. Понял. Судорожно прижал к себе, приблизил губы к губам и впился в них, как умирающий от жажды к источнику с живительной влагой. Или к самому источнику жизни? Дальше мысли перемешались. На краткий миг и целую вечность Алекса поняла все законы бьггия, всю радость жизни, а ещё то, что и она без этого даона жить уже не сможет. Без него жизнь никогда не будет полной, даже с Илингой. Воспоминание о дочери выдернуло из охватившего тумана.

— Илинга? Мы должны найти Илингу и бабушку! — Алекса с трудом разжала объятия.

— Да, конечно. Мы их обязательно найдём!

Легран поднялся, протянул руку девушке, помогая ей встать, и направился вперёд, каким-то странным образом предугадывая направление. Или вовсе не странным? Алекса и сама почувствовала, что их связь окрепла. И это всего лишь от одного поцелуя. Правда, какой это был поцелуй. Самый лучший в её жизни. Лучший и не последний. Счастливая улыбка впервые за долгое время коснулась губ и не спешила исчезать.