Вначале были легенды

…Досок осталось очень немного; присутствие их скорее угадывалось; но все же их оказалось достаточно для того, чтобы представить себе в общих чертах, где находился корпус корабля, его остов. И в некоторых из найденных деталей оказались аккуратно выточенные отверстия для деревянных шипов: на корабле все крепилось без помощи гвоздей. Нашлись тут и орудия, каменный набалдашник, вероятно от посоха. Рядом лежали гирьки из гематита. Здесь же сделана еще одна интереснейшая находка — цилиндрическая печатка из твердого черного камня с изображением богини, благословляющей двух молящихся. Эта сирийская печать, как выяснилось впоследствии, была по меньшей мере на пять столетий старше самого корабля. А в один поистине прекрасный для исследователей день удалось обнаружить неплохо сохранившиеся куски деревянной распорки судна. И поднять со дна остатки корпуса.

…Длина судна достигала десяти метров, ширина — двух. Судя по весу найденных слитков и орудий, грузоподъемность его составляла примерно полторы тонны.

Наряду со всем перечисленным здесь были обнаружены и остатки трапезы — рыбьи и иные кости, косточки от маслин. И три комплекта весов и разновесов.

Корабль шел, вероятно, с острова Кипр. Застигнутый штормом капитан попытался провести его сквозь рифы…

Подводя итоги, руководитель экспедиции, один из ведущих специалистов в области, подводной археологии, американец Джордж Басе напишет: «Самое крупное и наиболее значительное из подобного рода открытий. Оно принадлежит к числу тех, которые дают нам возможность увидеть облик эпохи».

Еще. примеры?

Фрегат спустили на воду в 1627 году. Величественный — от киля до клотика грот-мачты высота его составляла 180 футов, трехпалубный, он выглядел очень эффектно со своими 64 пушками, из коих 48 было тяжелых. Лучший боевой корабль шведского флота. В воскресенье 10 августа 1628 года «Ваза» (Ваза — это род, к которому принадлежала правившая в Швеции династия) должен был совершить свое первое плавание на один из островков Стокгольмского архипелага.

…В Большом Стокгольмском соборе как раз заканчивалась вечерня. Три часа пополудни уже миновало, но четыре еще не наступило. На «Вазе» все было готово к отплытию. Помимо команды и солдат на нем находилось некоторое число женщин и детей: им разрешили прокатиться на корабле.

Корабль прошел всего несколько сот ярдов, когда внезапно налетел невесть откуда взявшийся шквальный ветер. Флагман накренился так, что вода хлынула в нижние пушечные люки. В одном из документов того времени сказано: «Судно затонуло буквально в течение несколько минут — с парусами, флагами и всем тем, что было на борту». А почему затонуло, об этом спорят и до сих пор.

Над оставшимися в живых матросами и офицерами учинили суд. Но причина гибели судна так и не была установлена, Одно из предположений — что неправильно распределили груз, балласт и пушки. Остойчивость судна оказалась недостаточной.

Нельзя сказать, что о затонувшем корабле сразу так и забыли. Помнили! В особенности охотники за сокровищами. Но как будто не слишком удачными оказались их первоначальные попытки.

Позднее инженер Ян Бульмер смог поставить судно, находившееся на 30-метровой глубине, на киль, чем, кстати, сам того не ведая, оказал важную услугу людям XX века.

В 1664 году были подняты со дна большинство бронзовых украшенных резьбой пушек, многие в тонну или две весом. Ныряльщики облачались в водонепроницаемые кожаные костюмы. Очевидец рассказывал: «Колокол изготавливался из свинца. Он был высотой в четыре фута и два дюйма. На расстоянии 20 дюймов от кромки колокола находилась квадратная платформа из свинца, прикрепленная к колоколу цепями. Именно на нее становился при погружении ныряльщик, вооруженный шестифутовым багром и крюками».

На дне водолаз пребывал не более четверти часа. Необходимые сигналы он подавал, дергая веревку, привязанную к колоколу. Опасность заключалась в том, чтобы при опускании на дно колокол не накренился иначе воздух мог вытесниться водой. Поэтому-то колокол делали из свинца.

К середине 50-х годов нашего века, когда Андер Францен взялся за обследование дна Стокгольмской бух ты, точное место гибели корабля уже было забыто Скептики говорили: «Маловероятная затея. Даже в наше время нелегко поднять в целости и сохранности увязшее на 33-метровой глубине в иле судно».

И все же это было заманчиво! Подумать только корабль XVII века! Неужто так и оставить его на дне. И это при том, что ни течения, ни черви (как показал соответствующие исследования) не нанесли судну никакого вреда. Балтика вообще обладает удивительной особенностью — здесь не водятся, в силу разных причин морские термиты, и деревянные части корабля, как правило, сохраняются хорошо.

Акваланг — «подводные легкие», освободив человек от громоздкого скафандра, от пут воздушных шлангов открыл перед ним широкие горизонты для подводного плавания и подводных исследований. Это было велико изобретение.

Но акваланги вовсе не вытеснили, да и не могли вытеснить старое, добротное, верное водолазное сооружение. Тяжелые и легкие водолазные костюмы не исчезли. Там где нужно уйти на изрядную глубину и провести какие либо ограниченные в пространстве долговременные работы, ну, допустим, подвести под увязшие в иле остатки корабля стальные тросы, без водолазов не обойтись.

В Стокгольме был именно такой случай. Прежде всего — так решают специалисты — необходимо проделать шесть ходов в иле, под днищем корабля. Ходы был нужны для того, чтобы подвести стальные тросы — опоясать затонувший фрегат.

…Они уходили под воду в скафандрах, в обуви с свинцовыми подошвами, в круглых металлических шлемах со стеклами хорошего обзора. Системы подачи воздуха, электроподогревательная система, телефонная связь, спасательный конец, переговорные устройства — все это, равно как и герметичность костюмов, проверялось самым тщательным образом. За поясом у водолазов были ножи, в правой руке они держали брандспойты: мощная водяная струя пробивала дорогу в слежавшемся иле для толстых стальных тросов. Одновременно велись подготовительные работы и на самом корабле.

В общей сложности на поверхность, еще до того как подняли само судно, водолазы доставили более семисот предметов. В том числе и деревянную скульптуру льва с оскаленной пастью, с мощной гривой, готового к прыжку. Она находилась на носу и весила две тонны. Четыре года понадобилось для того, чтобы над морем появилась верхняя палуба «Вазы». Медленно и словно нехотя поднимался из морских глубин корпус судна. Зрелище было необычное.

Оживающий корабль XVII века во всем своем неповторимом обличье. И тут же железные и резиновые понтоны, подъемные краны, насосы — средства для подъема судов, применяющиеся в наш высокотехнический век. Трудно перечислить всю утварь, орудия, оружие, все предметы, найденные на «Вазе».

Стояли тут некогда бочки, ящики со смолой и ворванью, с гвоздями, болтами, шурупами и льняное масло, кокосовое волокно, парусина, запасные канаты. В задней части трюма хранился порох. Там находились и снаряды, каменные и свинцовые пушечные ядра. Нашлись лафеты от орудий, кувшины, бадьи, матросские сундучки и многое другое.

Вовсе не все находки представляли собой музейные редкости, хотя и перекочевали в своем большинстве в музей. Но вот резьба по дереву оказалась уникальной. Такого обилия и великолепия резьбы по дереву ученые, занимающиеся XVII веком, еще не видели.

На восточном берегу острова Беккхольмен вырос музей. На плавающем железобетонном понтоне — «Ваза». Он почти полностью реставрирован, корабль трехвековой давности с надстройками, мачтами, парусами. В зале поддерживается соответствующая влажность и температура: не так-то легко было добиться, чтобы вытащенное, из моря судно не рассохлось.

И нет на всем земном шаре другого такого корабля. Видный через стеклянные галереи, стоит он, и не верится, что еще совсем недавно он находился в водяном плену.