Дорогой незнакомец

– Я по-прежнему не могу понять, как Витлэс пробрался сюда, чтобы обыскать твои вещи.

– Не знаю как, но ему это удалось. Он мог легко проникнуть в северное крыло и подобраться оттуда.

– Интересно, что он надеялся отыскать.

– Фамильная печать, должно быть, вполне его удовлетворила. Она дала ему необходимое доказательство. Она и…

Лили встрепенулась:

– Фамильная печать и?..

– Отцовские именные часы и печатное кольцо, – нахмурившись, договорил Оливер. – Мне не хотелось оставлять это все в Бостоне.

– И их украли той ночью?

– Да.

– А ты сказал, что ничего не украли.

Он уставился неподвижным взглядом на огонь.

– Ты лгал.

– О, ради… Да, Лили, я лгал. Но это было тогда. А теперь – это теперь.

Не следует усугублять его уныние.

– Да, теперь – это теперь… Разденься, пожалуйста.

Он вскинул голову и удивленно поднял брови:

– Я не ослышался? Ты действительно попросила о том, что я услышал?

Лили откинулась на спинку стула, поставила ноги на скамеечку и склонила голову. Она пребывала в каком-то легкомысленном, шаловливом настроении.

– Ты хочешь сделать меня счастливой?

– Ты же знаешь, что хочу.

– Отлично. Тогда, будь добр, разденься. И я буду счастлива.

– Будь я проклят, если я… А впрочем, почему бы и нет. Ты смущаешь меня, колдунья. – Он снял сюртук и уронил его на пол, развязал и стянул с себя галстук. – Это выходит за все рамки. Ты же это не всерьез? – Он засмеялся, но смех его прозвучал несколько принужденно.

– Абсолютно всерьез. Твое тело доставляет мне необычайно восхитительные ощущения. А поскольку я убеждена, что мы равны во всех отношениях, я не понимаю, почему я не должна хотеть, чтобы ты разделся, столь же сильно, как ты хочешь, чтобы разделась я.

Серьезное выражение его лица свидетельствовало о том, что она дала ему повод для глубоких раздумий.

– Возможно, ты и права, но ты чертовски необычная женщина.

– В самом деле? – Это польстило ей. – А это правда, что женщине не подобает получать удовольствие от Акта?

Его очевидное замешательство по-настоящему позабавило ее. Это была маленькая месть за его прегрешения.

– Ты так прямолинейна, – сказал он. – Но, с моей точки зрения, женщина, которая получает удовольствие от мужского внимания, должна, в свою очередь, приносить удовольствие. В этом нет ничего плохого. Мне продолжать раздеваться?

Она засмеялась и поудобнее устроилась на своем стуле.

– Теперь рубашку.

Не сводя взгляда с ее лица, он расстегнул рубашку и вытащил ее из-за пояса.

– Ты такой большой, Оливер, – сказала она ему. – Мне кажется, что немногие мужчины могут сравниться с тобой. Когда я смотрю на твои плечи и шею, у меня все поет внутри. И возникает желание ощутить твои руки на своем обнаженном теле.

– Лили, ты сводишь меня с ума. Давай пойдем ляжем в постель.

– О нет. Пока нет. Я хочу еще немного продлить удовольствие. Теперь штаны.

– Лили…

– У меня есть причина на то, чтобы осмотреть тебя полностью.

– Осмотреть меня?

– Ваши штаны, сэр.

Сузив глаза и стиснув зубы, Оливер расстегнул штаны и обнажился несколькими резкими движениями.

– Ну вот. – Он стоял перед ней, расставив ноги в стороны и уперев руки в бока. Комната озарялась огнем, пылающим в камине.

Отблески его падали на Оливера.

Темная полоска волос на его груди, сужаясь, устремлялась вниз. Такими же волосами были испещрены его сильные, мускулистые ноги.

Лили попыталась вздохнуть, но ей сдавило грудь, и она подумала, не заметил ли Оливер, насколько она возбуждена.

Она покрылась испариной.

Вот оно.

– Ну? – сказал Оливер каким-то не своим голосом.

Лили немного пришла в себя и села прямее. Потом она подалась вперед и сосредоточила свое внимание на этом. Оно, несомненно, обладало чрезвычайной подъемной способностью и, однажды поднявшись, так и оставалось в этом положении.

– Ну, – повторил Оливер.

– Ну, – пробормотала Лили. – Вот уж действительно ну и ну.

Сдвинувшись на самый краешек стула, она стала присматриваться еще внимательнее. Оно брало начало из пучка густых волос, столь же темных, как и остальные волосы на его теле. Она осторожно протянула руку, чтобы потрогать его.

– Лили! Мне необходимо быть с тобой.

– Тише, – сказала она ему. – Он влажный.

– О боги…

– Опять…

– Это мольба, а не проклятия.

Лили повернула голову, чтобы заглянуть снизу.

– Глазам своим не верю, – сказал Оливер. – Чего ты добиваешься, жена? Ничего, придет моя очередь.

Лили быстро обхватила рукой обнаруженную ею мошонку. Обхватила, подержала на весу и слегка сдавила. И отдернула руку, прежде чем Оливер успел схватить ее.

– Нет, нет, – покачала она головой. – Сильный мужчина – это терпеливый мужчина. А теперь скажи мне, это твои яйца?

– Святые, охраните меня, – простонал он.

– Оливер?

– Да. А тебе абсолютно не пристало так разговаривать.

– Хм, всего лишь два?

– Что? – Он нагнулся, упер руки в колени и заглянул ей в лицо. – О чем ты меня только что спросила?

– У тебя только два яйца.

– Правильно. Два. Что тебе еще хочется знать?

Она начала пересчитывать свои пальцы.

– Что, ради всего святого, ты делаешь?

– Я вспомнила, каким образом ты грозился наказать за ложь сэра Сесила, и считаю, сколько раз ты солгал. У тебя нет столько яиц.

Они долго смеялись этой маленькой шутке. Но она добилась того, на что не рассчитывала: никогда еще Оливер не был так возбужден.

Лили не сопротивлялась, когда он подхватил ее со стула и повлек за собой. Но она воспротивилась, когда он начал чуть ли не срывать с нее одежду:

– Оливер, мое платье!

– Мы уже женаты. Подвенечное платье тебе уже никогда не понадобится. – Он пытался справиться с ее корсетом. Ему наконец удалось расшнуровать и сорвать его, и, когда она осталась в одной сорочке, он потащил ее в спальню.

– Что я надену, чтобы вернуться в свои комнаты? – спросила она затаив дыхание.

– Чепуха, – сказал он ей. – Теперь больше не будет моих комнат и твоих комнат. Только наши комнаты. Ты думаешь, я не отдал распоряжения, чтобы твои вещи перенесли сюда?

– Я стесняюсь, Оливер. Это так необычно.

Он через голову стянул с нее рубашку и спустил панталоны к ее лодыжкам. При виде ее розоватых грудей, округлых бедер и стыдливо сжатых ног Оливер стал терять над собой контроль.

Обхватив ее за талию, он увлек ее к кровати. Она наклонилась и потянулась откинуть покрывало, повернувшись к нему спиной, и он залюбовался ее чудесной попкой и точеными ногами в белых чулках.

Она уже собиралась выпрямиться, когда Оливер удержал ее в таком положении, пригнув к кровати лицом вниз.

– Погоди, любимая. Погоди. Существует столько способов любви.

Она замерла.

Оливер погладил ее зад и покрыл его множеством поцелуев, заставляя ее вскрикивать от наслаждения. Он снял с нее чулки и провел языком по внутренней стороне бедер, отчего она принялась повизгивать. Потом он щекотал ей груди кончиками пальцев, с улыбкой слушая ее стоны.

Желание, которое она будила в нем, становилось нестерпимым.

– Иди ко мне, любимая, – сказал он, перевернув ее на спину и крепко целуя в губы.

Она запустила пальцы ему в волосы и потянула к себе.

Оливер лег на нее сверху и стал обводить губами и языком каждый миллиметр ее кожи, медленно передвигаясь вниз. Ее розовые соски заострились и отвердели, и тело ее извивалось в постели, когда он притрагивался к ним языком.

Он пытался определить, как далеко он может зайти. И он ощутил ее доверие, ее готовность ко всему, что бы он ей ни предложил.

Он приложился ртом ко входу в ее тело и победно улыбнулся, когда она вскрикнула и прижалась к нему еще плотнее.

От сильных толчков его языка, имитирующих то, что должно было вскоре последовать, ее руки беспокойно заметались по постели. Она вцепилась в простыни и металась по ним, пока ее бедра не содрогнулись в спазмах облегчения.