Эмигрант

Фрейлина проплыла по прихожей, огляделась, с чувством собственного достоинства, и уселась на софу, достойную, видимо, чести (служить седалищем для ее персоны) нести на себе ее персону. Коротко, с тщательно отмеренным выражением "мы равны" поклонилась Тине. Та ответила тем же, с непроницаемым выражением лица. На Жорота Рита не обратила, казалось, внимания… Но это только казалось. До момента, когда девушка открыла рот:

– Настоящие мужчины встают, когда входит дама, – уничижительный взор, брошенный в сторону колдуна, должен был, вероятно, его морально уничтожить.

Жорот вообще не обратил внимания на слова девушки. То есть, он их услышал, но не воспринял и, естественно, не реагировал. Зато возмущенно выпрямилась Тина, и потребовала:

– Рита, господин Жорот занят. Будьте добры, не мешать.

– Занят? Чем? – пренебрежительно поинтересовалась фрейлина, – насколько я вижу, он сидит, уставившись в одну точку, и бездельничает…

Тина вскочила, подхватила Риту под руку и повела в дальний угол прихожей. Она вполголоса принялась что-то доказывать собеседнице. Рита отвечала, тоже тише, но так же высокомерно и с безусловным ощущением собственной правоты.

Колдун закончил проверку, нахмурился, медленно возвращаясь в реальность – кажется, он вычислил причину своего беспокойства, и теперь необходимо было поделиться ею с Кецетином. Возможно, догадка была пустышкой. Или он все-таки набрел на нечто любопытное?

Наконец он вернулся достаточно, чтобы обратить внимание на спор, все сильней и сильней разгорающийся. Прислушался и с удивлением понял, что основной темой спора служит, оказывается, его персона.

Жорот тихо подошел к спорщицам, и, уяснив суть, посчитал возможным вмешаться:

– Уважаемые дамы, вы можете потревожить их величеств.

Тина, увидев, что Жорот "вернулся в этот мир", замолчала, и, передернув плечами, гордо прошествовала в противоположный угол прихожей. Похоже было, что она досадует на себя за горячность, с которой она кинулась на защиту, в общем-то, чужого человека.

– Госпожа баронесса, вы мне что-то хотели сказать? Я слушаю.

Но Рита почему-то не соизволила высказать свои претензии и, молча отошла, вскинув подбородок, всем своим видом показывая, что она не желает беседовать с колдуном.

Тут, очень вовремя, в прихожую зашел Бореан, который тут же принялся увиваться вокруг Риты. Выражение презрительного высокомерия медленно исчезло с лица баронессы, и она, с довольным блеском в глазах, принимала знаки внимания виконта.

Жорот, воспользовавшись ситуацией, приблизился к Тине и тихо спросил:

– А что вообще случилось?

– Случилось Ваше невнимание к нашей красавице, – тихо съязвила в ответ девушка.

– Вы не соблаговолили подняться, когда она вошла.

– Ничего, я как-нибудь переживу ее высочайший гнев, – рассеяно отозвался колдун.

– Вы чем-то расстроены?

Тина покачала головой.

– Вы уверены? Если я смогу чем-то помочь, буду только рад.

– Спасибо, у меня все в порядке.

Последним, почти одновременно с вышедшими из спальни королем и королевой, появился Кецетин.

Завтрак прошел как всегда, только вторая фрейлина, маркиза, почему-то отсутствовала. Да Бореан ни на кого за столом не смотрел, кроме как на Риту, предугадывая, буквально, каждое ее желание. Впрочем, так как кавалеров за столом было больше дам, никто из женщин от отсутствия внимания не страдал.

Еще в начале завтрака Жорот улучив момент, дотронулся до Кецетина и "кинул" ему свою догадку, подтвержденную статистическими выкладками. В результате маг всю совместную трапезу отвечал невпопад, часто замолкал, уставившись в одну точку.

– Кецетин, да что сегодня с тобой?

Маг очнулся лишь от прямого вопроса Селены. И сообщил:

– Ваши величества, я очень сожалею, но сегодня я буду занят. И Жорот тоже.

Переждав возмущенные возгласы, Кецетин добавил:

– Если возникнет срочная необходимость, вы помните, как меня можно вызвать – я буду у себя.

– Когда тебе это в голову пришло?

– Сегодня утром, когда я проверял сеть Селены.

– Ты не ошибся в своих выкладках?

– Исключено. У меня с самого начала возникло ощущение неправильности. Это ненормально, когда сеть приходится подновлять каждый день. Понимаешь, каждый!

Немного, совсем чуть-чуть, но… А когда я соединил точки разрывов, то увидел, что это явно часть чего-то большего.

– Подожди.

Кецетин остановился, открывая внутреннюю дверь в свою пристройку. Жорот закрыл ее за собой и машинально сделал знак замка.

– Ты-то откуда знаешь, как нормально работает сеть? Есть опыт?

– Не считая домашней – а она была не меньше сети Селены, я занимался сетью в храмах Матери. Как-то даже был – правда, недолго – центральным в одном из храмов.

– Это сколько?

– Немногим больше года. А теперь представь, сколько народу приходит ежедневно в храм. Не забывай, что это Клан, и, следовательно, процент магов среди прихожан очень высок. И при всем этом я латал сеть раз в десять-двенадцать дней, не чаще.

Кецетин молчал.

– Сначала я подумал, что это из-за того, что твоя сеть построена на других принципах. После Проверки больше дюжины дней потратил на ее изучение и адаптацию, но проблема осталась. Хотя, теоретически, вообще не должна была возникнуть.

Тогда решил, что просто забыл об этих мелочах – все же сетями я не занимаюсь больше шестидесяти лет. Запустил заклинание освежения памяти и выяснил, что моя забывчивость не при чем. Тогда я стал фиксировать и анализировать все нарушения.

Через две дюжины дней получил те выкладки, что кинул тебе. Для серьезных выводов информации недостаточно, но даже предварительные гипотезы неутешительны.

– И откуда ты на мою голову взялся такой умный… – проворчал Кецетин. – Ладно.

Я проверю…

– Я тебе обязательно для этого нужен?

– Хочешь куда-то сбежать?

– В Храм Матери. Верховная пожелала побеседовать.

– А… Иди. И, кстати. Заведи ты себе любовницу, в конце концов! Или хоть любовника, что ли. А то еще немного, и тебе такие извращения припишут – гомосексуализм цветочками покажется!

– И что?

– И ничего! – рявкнул Кецетин. – Как ты меня достал этой своей инфантильностью…