Просто любить тебя

Клюев не медлил, освободив меня от мешавшей одежды. Первый раз я не чувствовала смущения от своей обнажённости, наоборот, желая, чтобы он как можно дольше наслаждался ей.

— Ты прекрасна, — шептал Костя, нежно исследуя моё тело. — Боже, как ты прекрасна…

Я растворялась в нём, забыв о душащих границах. Нам настолько было хорошо друг с другом, что, казалось, никто не может помешать нашей близости. Но возможность быть пойманными только раскаляла желание.

Постепенно движения становились жёстче, а ощущения ярче. Я понимала, что до кульминации оставалось совсем немного, поэтому закрыла рот ладонью, боясь, что меня могут услышать.

Это было потрясающе. Мы достигли наслаждения одновременно, а после обессиленноразорвали наши тела. Дыхание сбилось, а волосы настолько вспотели, что при взгляде на нас можно было сразу догадаться о совершенной шалости.

— Я обязательно обведу этот день в календаре, — усмехнулся Костя. — Моя маленькая, но такая значимая крепость пала…

— Дурак, — улыбаясь, толкнула его в плечо. — Зачем портить бумагу — испорти тело. Уверена, татуировка будет прекрасно смотреться рядом с сердцем.

— Думаешь, я не сделаю этого? — Костя повернулся набок, подперев голову рукой. — Давай поспорим. Если я выиграю — ты выходишь за меня замуж. Если проиграю — я женюсь на тебе.

— Кажется, в любом случае я в проигрыше, — рассмеялась. — Это нечестно.

Костя крепко обнял меня, придавив своим огромным телом к кровати.

— В любом случае ты будешь в выигрыше, глупая, — сказал он, поцеловав в лоб.

Но в этот момент в коридоре послышались шаги. Мы словно два нашкодивших ребёнка стали быстро одеваться и не заметили, что моя футболка оказалась на Косте, а его на мне.

— Где вы там ходите?! — спросила Валентина Сергеевна, открыв дверь. — У нас с Сонечкой уже даже пирожки готовы!

Но когда мама Кости увидела нас, не смогла сдержать довольной ухмылки.

— Я помешала?! Извините, — сказала она, прикрыв рот ладонью. — Совершенно забыла про нормы приличия. Заканчивайте и пойдёмте пить чай.

Закрыв дверь, Валентина Сергеевна поспешила удалиться, оставив нас в полном недоумении сидеть на кровати.

Наверное, я должна была испытывать стыд и смущение, но мне настолько было хорошо, что я просто рассмеялась, увидев на Косте свою футболку.

Оставшийся день прошёл прекрасно — мы ели пирожки, пили чай, гуляли по деревне, наслаждаясь тёплым днём. Сначала я стеснялась показывать, что мы сблизились с Костей, но потом расслабилась, позволив себе его обнимать.К сожалению, с главой семейства нам познакомиться так и не удалось — помимо того, что мужчина ушиб ногу, у него поднялась температура и заболело горло. Поэтому он не рискнул нас заражать.

Соня явно заметила этого, но ничего не говорила, продолжая использовать мужчину как личный транспорт. А ближе к вечеру мы собрались домой.

— Виточка, я положила в сумку пирожков, домашнего варенья, а ещё свежей клубники. Обязательно убери её в холодильник, а то испортится.

— Хорошо, Валентина Сергеевна, — улыбнулась я, радуясь добродушию хозяйки дома.

— А мне положила?! — улыбаясь, спросил Костя.

— Тебе нет, — Валентина Сергеевна не отрывала от меня довольного взгляда.

— Не боишься, что родной сын будет голодать?! — казалось, Костя обиделся. Но, возможно, его настроение было наигранным.

— Не боюсь. Ты от голода точно не пропадёшь... А вот ей нужно больше кушать — смотри какая худая. Скоро ветром сдувать будет, — она поморщилась. — Лучше следи не за своим, а за её питанием. Понял?!

— Понял, — Костя вздохнул, заставив меня улыбнуться.

Уезжать не хотелось, но прощание было неизбежным. Пообещав Валентине Сергеевне обязательно ещё раз их навестить, мы сели в машину и отправились в город.

Теперь, казалось, нас ждала новая, счастливая жизнь.

Глава 16.

Вот уже несколько недель мы встречались с Костей. Да, я понимала, что это конфетно-букетный период, и вскоре всё могло измениться, но сейчас просто наслаждалась нашим общением и не только...

Покровского недавно выписали из больницы. После сотрясения головного мозга Кириллу требовался покой, поэтому все его съёмки были отменены. И, к сожалению, теперь он часто бывал в гостях у нас дома — Соня не хотела сидеть с няней, требуя по вечерам оставлять её с папой. Благо Тоня помогала и забирала шкоду, пока я была на работе.

Вот и сегодня вечером Кирилл снова сидел у нас, притворяясь клиентом модного ресторана.

— У нас есть шоколадный торт, макароны с фрикадельками и жареные пельмени, — перечисляла Соня, нацепив маленький фартук. — Что предпочитаете?

— Какое интересное меню, — усмехнулся Покровский, удобнее устроившись на диване. — А можно мяса? Максимальной прожарки. И запечённую стручковую фасоль? Моё питание должно быть диетическим, иначе я быстро наберу лишние килограммы.

— Нет, нельзя, — строго заявил маленький повар. — Здесь я главная! Поэтому прекратите воротить нос и выбирайте: торт, макароны с фрикадельками или пельмени?

С одной стороны, мне нравилось за ними наблюдать — Соня буквально порхала, общаясь с отцом. Но с другой стороны, визиты Покровского раздражали Костю. В последние дни он всё чаще возмущался нашими частыми встречами. И убеждения в том, что между нами с Кириллом ничего не может быть, совершенно не успокаивали ревнивца.

— Мамочка, а скоро будет ужин готов? — из размышлений меня вытянул нежный голосок. — Мой животик хочет кушать.

— И мой, — ласково произнёс Кирилл. — Мамочка, накорми нас быстрее.

Это был первый раз, когда он позволил себе так ко мне обратиться. А после, словно не замечая моего недовольного лица, добавил:

— Я говорил, что ты красивая, когда злишься?

Я же считала такое поведение неприемлемым — Кирилл должен был понимать, что после нашего неприятного расставания и больше пяти лет отсутствия в нашей жизни, он не имел на это никакого права.

— Сонечка, беги, мой руки, — улыбнувшись, поцеловала светлую макушку. — И обязательно зови Томаса — ему тоже пора ужинать.

Дочке был только нужен повод затащить пса в кухню, поэтому она радостно понеслась в свою комнату, дав мне времени серьёзно поговорить с Покровским.

— Давай договоримся на берегу, — скрестив руки на груди, недовольно вздохнула. — Я терплю тебя в нашей жизни только ради дочери. Чтобы хоть как-то сосуществовать вместе, я готова даже предложить дружбу. В пределах разумного, конечно. Поэтому мне не нравится, что ты сейчас пытаешься перейти эту черту.

— Вита… — Кирилл подошёл ближе, лукаво улыбнувшись. — Это всего лишь шутка… Почему так серьёзно реагируешь?

— В каждой шутке есть доля правды, — сделала шаг назад, не желая находиться рядом с ним. — Поэтому не нужно. Сейчас я сделаю вид, что ничего не было. Но если ты ещё раз посмеешь флиртовать, я…

— Что? — Покровский сделал шаг, вынудив меня упереться в дверной косяк. — Что же ты можешь сделать?

Его задумчивый взгляд медленно скользил по лицу, остановившись на губах. Я замерла. Нужно было оттолкнуть его, дать пощёчину, закричав. Но я молча стояла, тлея под прицелом голубых глаз.

— Расскажу обо всём Косте, — пыталась храбриться, сжав кулаки. — Он давно ищет повод, чтобы добраться до тебя. Если не хочешь снова остаться без работы, получив по лицу, прекрати свои игры и отойди.

Но Покровский словно не слышал меня. Медленно подняв руку, он тыльной стороной ладони прикоснулся к моей щеке, заставив задержать дыхание. Его пальцы были такие холодные, что по моей коже побежали мурашки.

Если бы не голос Сони, послышавшийся в коридоре, мы бы так и продолжили стоять, пытая друг друга взглядами.

— Мамочка, мамочка, — кричала дочка, забежав в гостиную. — Томас лежит и не реагирует на меня. Что, если он заболел?

Сделав уверенный шаг в сторону, я выбралась из капкана Покровского и побежала в детскую, где всегда спал пёс.

Сейчас он действительно выглядел неважно — вялый, безучастный Томас даже не поднял глаз, когда я села рядом с ним. Казалось, его дыхание настолько замедлилось, что его практически не было слышно.