Просто любить тебя

Но было уже поздно. Свет потух и заиграла музыка — началось действие.

Оказалось, Соню посадили на деревянное возвышение, выполненное в виде дворца. Она искусно плакала, вытирая свои огромные слёзы белым платком.

Это была настолько прекрасно, что я видела никого, кроме её. Как и Кирилл, кажется, не видел никого кроме нашей дочери.

Всё происходящее казалось настоящей сказкой. Я даже на секунду забыла о том, что рядом сидел Покровский и просто наслаждалась моментом, как внезапно послышался треск.

Декорация, на которой находилась дочка, задрожала, не выдерживая пришедшего на неё веса. Дети, напугавшись, замерли, а Соня, поняв, что вот-вот упадёт, громко закричала:

— Мама!

Я хотела броситься на сцену, чтобы спасти дочь, но не успела — Кирилл среагировал быстрее. Подбежав к декорации, он уже хотел снять Соню, как большой фанерный лист стал падать, потянув за собой стойку, на которой находилась дочка.

Последнее, что я помнила, как Покровский схватил Соню и вместе с ней рухнул на пол, прикрыв ребёнка своим телом от больших балок.

Глава 9.

/Кирилл/

— Как ты себя чувствуешь? — первое, что я услышал, придя в себя в небольшой светлой палате. — Где-то болит? Я так за вас испугалась.

Желая ответить, я почувствовал, как раскалывается голова, а к горлу подступает невыносимая тошнота. Видимо, неприметная декорация к детскому спектаклю неплохо так приложилась к моему затылку.

Стараясь подняться на локтях, я обессиленно рухнул обратно на кровать — руки и ноги казались ватными, мешая полноценно двигаться.

— Не вставай! Тебе нужен покой, — тот же нежный женский голос. Только сейчас я понял, что он принадлежал Вите.

— Как Соня? — прошептал, снова закрыв глаза. — Надеюсь, весь удар пришёлся на меня.

— С ней всё в порядке, — я слышал, как она волнуется, хоть и пытается это скрыть. — Несколько ссадин и синяк. Если бы не ты, боюсь представить, что бы было…

Когда я услышал треск декораций, впервые почувствовал, как сильно сжимается сердце от мысли, что Соня может пострадать.

Говорят, существует «материнский инстинкт», а есть ли «отцовский»? Когда ты понимаешь, что любишь ребёнка просто за то, что он есть? Когда чувствуешь невыносимое желание защитить его, не задумываясь о собственной безопасности?

У меня не было ответов на эти вопросы.

Единственное, что я понял, пока бежал на сцену — что не могу допустить, чтобы Соня пострадала. Плевать на съёмки, плевать на руку, которая ещё не до конца восстановилась после прошлого неудачного приземления на площадке. Я должен был её спасти.

И, кажется, мне это удалось.

— Ты сама как? — тихо спросил я, приоткрыв глаза. — Надеюсь, не сильно плакала, переживая, что я могу не выжить? Хотя… Я бы многое отдал, чтобы на это посмотреть.

— Дурак, — устало усмехнулась Вита, не сводя с меня взгляда. — Думаю, на голове появилось пара новых седых волос.

— Это прекрасный повод сменить имидж, — мне было больно смеяться, но я не мог ничего с собой поделать. — Думаю, тебе бы пошёл рыжий.

— Чёрный, — Вита недовольно сморщила нос. — Давно хотела купить метлу и новый чудотворный крем.

— Чудотворный крем? — удивился я, через силу улыбнувшись.

— Да. Намазаться им вечером, раздеться догола и улететь, как Маргарита, на бал к Сатане, — она тяжело вздохнула. — Но это лишь глупые фантазии. Раньше я могла попадать в этот мир через романы, но сейчас, к сожалению, даже это стало мне недоступно.

— Больше не пишешь? — тихо спросил я.

— Нет, — я слышал, как её голос наполнился грустью. — Не получается. Возможно, я просто стала слишком строга к себе, а, возможно, мой талант сгорел вместе с душой, — Вита хлопнула ладонями по коленям, резко встав. — Но это неважно. Несмотря на твой поступок, ничего не изменилось — я всё ещё против того, чтобы вы сближались с Соней. Постарайся выздороветь скорее… Я оплачу больничный счёт.

Она уже хотела уйти, но дверь открылась и в палату залетела Арина. С бешеными глазами девушка подбежала ко мне, схватив за руку.

— Как ты себя чувствуешь? Я слышала, ты героически спас девочку, пожертвовав своим здоровьем. Никогда бы не подумала, что ты такой потрясающий, Кирилл.

Она тараторила, а глаза Виты медленно холодели. Я чувствовал — она задалась вопросом, что меня связывает с этой незнакомкой, им пока Виталина не надумала лишнего, я решил объясниться:

— Вита, познакомься, пожалуйста, с Ариной. Она мой продюсер, поэтому нас связывают только рабочие отношения.

— Конечно, только рабочие, — усмехнулась Арина. — Мне же для полного счастья не хватает романа с ветреным актёром, который юбки с трудом пропускает.

— Когда это было? — недовольно сжал губы. — Прекрати меня очернять, если не хочешь идти на паперть.

— Боюсь, боюсь, — Арина повернулась к Вите. — Несмотря на ситуацию, приятно познакомиться. Вы же мама пострадавшей девочки?

— Да, — тихо ответила Вита.

— Отлично, — мне не нравился настрой продюсера. — Давайте вместе подадим в суд на детский сад. Врач сказал, если бы балка ударила чуть левее — последствия были бы страшнее. Кирилл мог остаться инвалидом, а Софья не отделалась бы простыми ушибами. А ещё я предлагаю пригласить журналистов — лишняя огласка ситуации только увеличит популярность Кирилла и поможет выиграть дело.

— Ты же говорила, что тебя родственница попросила о моём присутствии на спектакле, — усмехнулся я. — Неужели мой продюсер настолько жаден до денег, что пойдёт судиться с родным человеком?

— Я соврала, — Арина виновато поджала губы. — Это был всего лишь договор, по которому я получила хороший гонорар.

— То есть ты решила заработать на мне, не взяв в долю?!

Мы бы могли ещё долго препираться, если бы Вита недовольно ни кашлянула, перехватив наше внимание.

— Извините, что вмешиваюсь, но я не хочу судиться с детским садом. И уж тем более не позволю тащить Соню к журналистам, — её голос был строг и холоден. — Я благодарна Кириллу за спасение моей, — она выделила последнее слово, — дочери, но на этом всё. Как только его выпишут из клиники, я оплачу все счета. Поэтому давайте здесь остановимся.

— Это глупо! — раздражённо усмехнулась Арина. — Ваш ребёнок пострадал, а вы, как страус, прячете голову в песок, лишь бы остаться в этом детском саду? Или, может, они уже предложили крупненькую сумму, чтобы замять конфликт?

Это было настолько грубо и бесцеремонно, что я буквально схватил Арину за низ безразмерной футболки.

— Замолчи сейчас! — гневно прошипел.

— Вы хоть думаете, что говорите?! — взревела Вита. — Неужели считаете, что я торгую Соней? Да как у вас язык повернулся такое сказать!

Вита закипала. Я понимал, что ещё немного, и мой призрачный шанс на сближение с дочерью совсем испариться. Но я никак не мог этого допустить, поэтому тихо, но грозно сказал:

— Я не хочу ничего слышать ни про суд, ни про журналистов. Уверен, произошедшее было чудовищной случайностью — возможно, декорации не выдержали веса девочки, или это большое полотно, свисающее с балкона, начало сползать. Но это уже неважно. Главное, что с моей… — прикусив губу, сделал вид, что ошибся. — Главное, что с Соней всё хорошо. Да и я практически цел — несколько дней отдыха и буду как огурчик.

— Разве что маринованный, — огрызнулась Арина. — Ты хотя бы подумал, сколько мы потеряем, если будем переносить съёмки? Я боюсь представить, какой скандал закатит режиссёр!

— Это наши проблемы, — перевёл тяжёлый взгляд на Виту. — Не их. Поэтому, пожалуйста, давай в этот раз обойдёмся без самодеятельности. Как мне станет легче, я сам улажу все вопросы.

На лице Виталины появилась благодарная улыбка. Я понимал, что сейчас она не готова бодаться с детским садом, поэтому решил разобраться с ними самостоятельно. Плевать на меня, но боль своей дочери я не мог спустить им с рук.

/Виталина/