Страница 23 из 40
– Позвольте спросить… какое сегодня число?
– Число? – Миссис Эпплтон смерила его пристальным взглядом. – Первый день декабря.
– Первое декабря? Но как же так… ведь ноябрь только-только закончился!
Хозяева уставились на него, точно на полоумного, и тут Конгер понял, где допустил ошибку. В двадцатом веке еще пользовались старым, двенадцатимесячным календарем, и потому за ноябрем следовал сразу декабрь: квартября между ними не существовало!
Осознав это, Конгер негромко ахнул. Выходит, завтра… второе декабря уже завтра!
– Спасибо. Спасибо, – пробормотал он, направившись к лестнице.
Вот идиот, как же он мог позабыть! Согласно газетным заметкам, Основателя взяли под стражу второго декабря. Завтра, всего-навсего двенадцать часов спустя, Основатель появится в городке, обратится к людям, а после будет схвачен и увезен.
День выдался теплым и ясным. Под подошвами туфель мягко похрустывал подтаявший снег. Конгер шагал вперед, вперед, мимо деревьев, покрытых тяжелыми белыми шапками. Перевалив через холм, он направился дальше, поскользнулся, съехал по склону вниз, остановился и огляделся.
Вокруг было тихо: ни звука, ни движения, ни единой живой души, куда ни погляди. Вынув из поясного ремня тонкий стерженек, Конгер повернул его рукоять. Спустя недолгое время воздух перед ним замерцал, подернулся легкой рябью, и в снег плавно опустилась хрустальная клетка. Конгер вздохнул. Видеть ее он был рад: в конце концов, клетка – единственный путь обратно.
Взобравшись на гребень холма, он упер руки в бока и удовлетворенно окинул взглядом окрестности. Под холмом простиралось, тянулось до самой окраины городка ровное голое поле, слегка припорошенное снегом. Хадсонс-филд. Здесь и появится Основатель. Здесь обратится он к людям, здесь будет арестован властями.
Вот только прежде чем они явятся, Основатель умрет. Умрет еще до того, как скажет хоть слово.
Вернувшись к ажурной хрустальной сфере, Конгер толкнул дверцу, вошел внутрь, снял с полки винтовку, ввернул на место затвор. Теперь винтовка была полностью готова к стрельбе, однако Конгер на минуту задумался: а стоит ли брать ее с собой?
Нет, не стоит. Возможно, до появления Основателя не один час – что, если за это время сюда придет еще кто-нибудь? Увидев Основателя, идущего по полю, Конгер вполне успеет вернуться и взять винтовку.
С этими мыслями он взглянул на стеллаж, снял с полки аккуратный округлый сверток, развернул пластиковую пленку, взял в руки череп, повертел его так и сяк… и невольно похолодел. Вот он, череп того самого человека, череп Основателя, хотя Основатель еще жив и сегодня, в самом скором времени появится здесь, на заснеженном поле, в какой-то полусотне ярдов от клетки.
Интересно, как бы все повернулось, получи он шанс взглянуть на это, на свой собственный череп, желтый, источенный временем – целыми двумя сотнями лет? Не пропало бы у него желание говорить? Не отказался бы он от задуманного, увидев оскал древней «адамовой головы»? Что мог бы сказать он людям, что сообщить им, чему научить? Какие слова, какие поступки не покажутся тщетными при виде собственного черепа, пожелтевшего за долгие годы? Не лучше ли просто наслаждаться всеми радостями преходящей жизни, пока еще жив?
Нет, человеку, державшему в руках собственный череп, наверняка станет не до благих идей, не до революционных свершений. Скорее уж, он начнет проповедовать как раз обратное…
Шум. Что за шум?
Бросив череп на полку, Конгер поднял винтовку. Снаружи слышался хруст чьих-то шагов. С бешено бьющимся сердцем он подошел к двери. Что, если там, за дверью – сам Основатель, бродит по холоду в одиночестве, подыскивает место для обращения к людям, обдумывает, что им сказать, подбирает подходящие выражения?
Что, если он вправду увидит череп, лежащий на полке у Конгера за спиной?
Вскинув винтовку, Конгер толчком распахнул дверь.
Лора?!
Изумленный Конгер уставился на девушку во все глаза. Одета она была в шерстяное пальто, на ногах теплые сапоги, руки держала в карманах. Изо рта и ноздрей девушки клубами валил пар, грудь часто вздымалась и опадала.
Долго они в молчании смотрели один на другого. Наконец Конгер опустил оружие.
– Что это значит? – спросил он. – Что вы здесь делаете?
Но Лора, будто не в силах выговорить хоть слово, указала рукой себе за спину. Конгер нахмурился. Что на нее нашло?
– Что это значит? Что вам здесь нужно? – снова спросил он, взглянув в указанном девушкой направлении. – Я ничего не вижу.
– Они… едут сюда.
– «Они»? Кто «они»? Кто сюда едет?
– Они… полицейские. Ночью шериф вызвал в город полицию штата. На патрульных машинах, отовсюду, отовсюду вокруг. Дороги перекрыты, а человек шестьдесят сюда направляются. Частью прямо от города, частью в обход. Они говорят… говорят…
Задохнувшись, Лора умолкла.
– Что говорят?
– Говорят, будто вы – коммунист. А еще говорят…
Вернувшись в клетку, Конгер положил на стеллаж винтовку, вновь шагнул к двери, спрыгнул вниз и подошел к девушке.
– Спасибо. А вы пришли предупредить меня? Значит, вы в это не верите?
– Я… даже не знаю.
– Вы здесь одна?
– Нет. От городка меня Джо подвез на грузовичке.
– Джо? Кто он такой?
– Джо Френч. Водопроводчик. Папин друг.
– Идемте.
Поднявшись по заснеженному склону, оба перевалили гребень холма и спустились к полю. Посреди поля стоял небольшой грузовой фургон. За рулем дымил трубкой невысокий, крепко сложенный человек. Увидев идущих к машине, водитель грузовичка разом выпрямился.
– Вы, значит, он самый и есть? – спросил он Конгера.
– Да. Благодарю за предупреждение.
Водопроводчик пожал плечами.
– Я в этих делах не разбираюсь. Лора говорит, с вами полный порядок, значит… – Тут он оглянулся назад. – Если вам интересно, сюда еще народ валит. Только не затем, чтоб вас предупредить. Просто любопытствуют.
– Еще народ?
Конгер тоже взглянул в сторону городка. На фоне белого снега темнело множество силуэтов, фигурок вышедших в поле людей.
– Ну да. Наши, из города. В маленьком городке дела такого сорта по-тихому не провернешь. Все мы волну полицейскую слушаем, вот и они услышали то же самое, что и Лора. Кто-то поймал их переговоры, рассказал остальным…
Темные силуэты приближались с каждой минутой, и вскоре Конгер узнал кое-кого из идущих. Вон Билл Уиллет, окруженный мальчишками из старших классов, а вон и Эпплтоны, плетущиеся в задних рядах…
– И даже Эд Дэвис, – пробормотал Конгер.
Лавочник грузно ковылял по полю в компании еще трех-четырех горожан.
– Всем дьявольски любопытно, – пояснил Френч. – Ну а я, пожалуй, поеду назад, в город. Ни к чему мне в фургончике дырки от пуль. Садись, Лора.
Девушка, округлив глаза, подняла взгляд на Конгера.
– Садись, – повторил Френч, – поехали. Сама знаешь прекрасно: тебе здесь оставаться нельзя.
– Почему это?
– Потому что стрельбу начать могут. На это все и идут поглядеть. А вы, Конгер, понимаете, что вам грозит?
– Да.
– Оружие у вас есть? Или вам наплевать? – с легкой усмешкой спросил Френч. – В свое время они, знаете ли, немало народу забрали, так что одиночество вам не грозит.
Разумеется, на возможный арест Конгеру было вовсе не наплевать! Ему следовало ждать здесь, в поле. Позволить полиции увезти его он не мог: ведь на поле, перед людьми, вот-вот появится Основатель. Интересно, кем он окажется? Одним из горожан, молча стоящих возле межи в ожидании зрелища? А может, это Джо Френч? А может, один из копов? Стремление высказаться может охватить любого, и несколько слов, сказанных в этот день, не потеряют важности еще долгое время.
И в тот миг, когда прозвучит первое, он, Конгер, должен быть здесь, наготове!
– Нет. Нет, не наплевать, – ответил он. – Возвращайтесь в город и девушку увезите с собой.
Неохотно забравшись в кабину, Лора уселась рядом с Джо Френчем. Водопроводчик завел мотор.