Страница 71 из 127
Однако чем дольше продолжалась война, тем более враждебным становилось отношение. Лагеря военнопленных рассматривались как источник опасности и заразных заболеваний. Французских пленных считали виновниками разразившейся в Германии во время войны эпидемии оспы, которая унесла около 75 тысяч жизней — больше, чем военные потери[671]. Действительно, в лагерях, несмотря на все усилия немецких врачей, вспыхивали эпидемии; смертность составила около 3 процентов от общего числа пленных, что было немного в сравнении с другими войнами XIX в[672]. Немцы переносили на неприятельских солдат часть своей фрустрации по поводу затянувшейся войны. Тем не менее, до каких-либо серьезных инцидентов дело не дошло.
Пленных привлекали к работам — как к государственным, так и в сфере частного бизнеса — однако в довольно ограниченных масштабах. Так, в конец 1870 г. в Магдебурге из 23 тысяч пленных только три тысячи работали. Количество пленных, трудившихся у частных предпринимателей, не превышало трех процентов от их общего числа[673]. В этой области, как и во многих других, царила импровизация; государственные органы оказались совершенно не готовы к приему сотен тысяч пленных, и только сравнительно быстрое окончание кампании избавило их от необходимости предпринимать еще более масштабные усилия.
В целом, условия немецкого плена не отличались особой суровостью, особенно сравнивая с последующим опытом войн XX столетия. Свобода офицеров ограничивалась только данным ими честным словом не покидать страну. Основные тяготы выпали на долю рядовых, содержавшихся в импровизированных лагерях военнопленных и крепостях. Отношение к ним стражников и гражданского немецкого населения в подавляющей массе своей было корректным. Главную проблему порождало само количество французских пленных: немцы просто не справлялись со своевременным обеспечением их всем необходимым. С тем большей готовностью германское правительство согласится вернуть часть из них в распоряжение Версальского правительства для подавления Парижской коммуны. Многие, к тому же, попадали в плен ранеными и больными, что считалось не худшей долей, принимая во внимание ужасающе плачевное состояние французской военно-медицинской службы. Однако суровая для Европы зима 1870/71 г. унесла многие жизни и в лагерях военнопленных. Всего в немецком плену скончалось до 18 тыс. французских солдат и офицеров[674].
Вышесказанное справедливо и применительно к положению немецких пленных солдат и офицеров во французском плену. Главным отличием было их незначительное число: около 8 тыс. человек. Первые немецкие пленные были взяты еще в ходе августовских сражений. Самые большие партии пленных захвачены в результате действий Луарской армии: около 2,5 тыс. — после битвы под Кульмьером, а также после взятия Орлеана, откуда немцы не успели эвакуировать раненых. Большинство пленных, таким образом, содержалось в крепостях французского Юга и Юго-Запада. На остров Олерон в Бискайском заливе Атлантического океана к югу от Ла-Рошели в середине ноября были доставлены семьсот раненых баварцев. Равное количество было отправлено в департамент Нижние Пиренеи в замок По, знаменитый появлением на свет французского короля Генриха IV.
Поскольку немецкие солдаты оказывались во французских руках не только после крупных сражений, но и в результате многочисленных стычек и вылазок франтирёров, судьба их разбивалась на множество противоречивых эпизодов. Немецкие пленные оказались разбросаны по всей стране и часто перемещались с места на место, что исключало в отношении них проведение единой политики, отдававшейся во многом на откуп местным гражданским и военным властям. Лишь самые ценные «призы» отправлялись незамедлительно в Тур (позднее, Бордо) для допросов. Пленным офицерам выделялись средства для того, чтобы они могли прокормиться в дороге, условия их содержания, как правило, не были строгими.
Впрочем, поведение прусских пленных солдат и офицеров в ряде случаев вызывало нарекания. В Кале, например, пленные прусские офицеры бурно отметили известие о начале бомбардировки Парижа усиленными возлияниями. Коменданту города было немедленно предписано отправить провинившихся на месяц в тюремные камеры. Как замечал в этой связи Гамбетта, «до того момента, когда приближение неприятеля приведет к необходимости эвакуации, их следует держать под самым пристальным надзором, памятуя о тех строгостях, которым подвергли наших несчастных солдат в Германии»[675].
При этом военный министр стремился избежать даже гипотетических обвинений в нарушении современных норм обращения с солдатами противника. Именно поэтому им была отвергнута идея с размещением пленных на военных кораблях, выдвинутая бретонскими властями по недостатку других вариантов. Во Франции была жива память о подобных плавучих тюрьмах, в которых англичане держали французских солдат в эпоху Наполеоновских войн и которые славились высокой смертностью заключенных. Гамбетта телеграфировал в Ренн 20 января 1871 г.: «Не хочу во Франции ничего, что напоминало бы о печально известных английских понтонах»[676].
Эти предосторожности не исключали жалоб прусского правительства. Если в германской армии Женевская конвенция была хорошо известна и в основном соблюдалась, то во французской многие солдаты и офицеры (не говоря уже о национальных гвардейцах и партизанах) имели о ней весьма смутное представление[677]. В результате, например, к немецким врачам нередко относились как к обычным военнопленным. Пленные немецкие офицеры сообщали о дурном обращении со стороны населения и властей Мулена (департамент Аллер), где они оказались лишены всего необходимого и не получали вдобавок посылок из дома[678]. По свидетельству Теодора Фонтане, некоторым его собратьям по плену пришлось столкнуться и с враждебным отношением переживших немецкую оккупацию жителей Орлеана. Там в пленных солдат на улицах швыряли камни и осыпали угрозами, причем в этом соревновался и стар, и млад. Однако такие инциденты были весьма немногочисленными и в целом нетипичными для общей картины.
Глава 10
Оккупация и сопротивление
С перенесением боевых действий на французскую территорию перед германским руководством встал вопрос об управлении все более обширными оккупированными областями. При этом практически с самого начала учитывалась перспектива присоединения Эльзаса и Лотарингии. В связи с этим немцам пришлось пойти на создание собственной временной гражданской оккупационной администрации, главным назначением которой было обеспечение спокойного тыла сражающейся армии. Уже 6 августа Бисмарк запросил у ряда министерств досье о прусской оккупации Франции в 1814–1815 гг.[679] Пригодился и опыт 1866 года, связанный с военной оккупацией и поглощением территорий немецких государств — союзниц Австрии.
Так 14 августа 1870 г. на оккупированной территории возникли два генерал-губернаторства со столицами в Страсбурге (Эльзас) и Нанси (Лотарингия). Первое своими границами с конца августа почти в точности предвосхищало территорию будущей германской «имперской провинции» Эльзас-Лотарингии. Назначенный сюда генерал-губернатором граф Фридрих Бисмарк-Болен, дальний родственник прусского министра-президента, в числе прочего должен был подготовить край к предстоящей аннексии. Установленные здесь порядки существенно отличались от положения на других занятых немцами территориях.
Генерал-губернатор Лотарингии прусский генерал Адольф фон Бонин получил под управление французские департаменты Мёрт-и-Мозель, Мёз и Вогезы, к которым впоследствии присоединились занятые немцами территории Верхней Марны, Верхней Соны и Кот д’Ор. 16 сентября по тому же образцу в Реймсе (Шампань) было учреждено третье генерал-губернаторство во главе с великим герцогом Мекленбург-Шверинским, охватившее Эну, Арденны, Марну, Сену-и-Марну, Сену-и-Уазу и, позднее, департамент Об. Часть этих территорий затем была включена в состав учрежденного 16 декабря 1870 г. генерал-губернаторства в Версале (регион Иль-де-Франс и северные департаменты) под началом саксонца генерала Альфреда фон Фабриса. В Версале же, как известно, находилась и ставка Вильгельма I.
671
Seyfert A. Op. cit. S. 250.
672
Botzenhart M. Op. cit. S. 19.
673
Ibid. S. 22.
674
Roth F. La guerre de 1870… P. 503.
675
Enquête parlementaire sur les actes du Gouvernement de la Défense nationale. T. II. P. 272.
676
Ibid. P. 463.
677
Ganschow J.P.P. Op. cit. S. 294.
678
Enquête parlementaire sur les actes du Gouvernement de la Défense nationale. T. II. P. 276.
679
Igersheim F. De l’occupation à l’a