Страница 109 из 127
В последних числах декабря части 2-й Луарской армии начали активно тревожить противника. К тому же усиливалась партизанская война. Еще в начале декабря Мольтке вынужден был напомнить всем командующим о необходимости соблюдения небольшими подразделениями мер предосторожности на случай внезапного нападения[1106]. «Крестьяне все чаще стреляют в нас из деревень, — писал генерал Войтс-Рец жене, — приходится применять репрессивные меры, в результате война вырождается и приводит к кровавой расовой ненависти, которая не погаснет еще многие годы»[1107].Тот факт, что происходящее надолго сделает невозможной нормализацию отношений между двумя народами, к тому моменту осознали уже многие.
Шанзи разрабатывал планы концентрического наступления всех французских сил в направлении Парижа. 30 декабря он направил Гамбетте донесение, в котором говорил: «Наш лучший шанс на успех — комбинация наших действий, сотрудничество трех армий ради достижения единой цели едиными усилиями в одно и то же время»[1108]. В Бордо, однако, решили сделать ставку на наступление Восточной армии Бурбаки в Эльзас; армия Шанзи должна была наносить, по сути, вспомогательный удар в сторону Парижа.
К тому времени германская сторона уже была уверена в том, что армия Шанзи представляет собой серьезную опасность. Уже 25 декабря началась подготовка к концентрации сил 2-й армии, растянувшейся на пространстве от Орлеана на востоке до Вандома на западе[1109]. 1 января Мольтке приказал Фридриху Карлу наступать в направлении Ле Мана[1110]. Практически одновременно свое наступление начал и Шанзи.
6 января продвижение германских корпусов на запад началось. В нем приняли участие почти все силы 2-й армии, за исключением 25-й дивизии, оставленной в Орлеане. Немцы наступали тремя колоннами, образовавшими клин. В центре двигался III корпус; несмотря на труднопроходимые дороги — то покрытые льдом, то утопавшие в грязи в зависимости от капризов погоды, — он сравнительно быстро продвигался вперед. За ним шли основные силы IX корпуса. На левом фланге наступал Х корпус, а на правом — XIII корпус; оба они вынуждены были преодолевать достаточно серьезное сопротивление врага и поэтому отставали от центра приблизительно на расстояние дневного марша.
Неудивительно, что именно солдаты III корпуса первыми вышли к долине реки Юина к востоку от Ле Мана, где заняли позиции основные силы армии Шанзи. В общей сложности у французов насчитывалось около 150 тысяч человек (вдвое больше, чем у Фридриха Карла), однако боеспособность многих из них была сомнительной. Некоторые подразделения были сформированы из едва обученных новобранцев, другие отступили после неудачных боев с фланговыми корпусами 2-й армии. Пестрое и не всегда исправное вооружение усугубляло проблемы. В этой ситуации германское командование сочло, что главное — не дать противнику привести войска в порядок и закрепиться на сильной позиции. Альвенслебену предстояло тряхнуть стариной и повторить свой подвиг при Марс-ла-Туре, атаковав одним корпусом многократно превосходящие силы врага.
10 января сражение началось. С германской стороны в нем принял участие III корпус, которому удалось, несмотря на численное превосходство французов, добиться определенных успехов. В течение следующего дня на поле боя подошли части трех других корпусов, и армия Шанзи была практически повсеместно отброшена со своих позиций. 12 января немцам оставалось только завершить начатое; французы были опрокинуты, германские полки вошли в Ле Ман. «Все улицы забиты брошенными повозками разных типов, — писал майор Кречман. — Армия может неделями жить за счет этих запасов <…> На улицах масса брошенных ружей»[1111].
За свой успех в трехдневной битве немцы заплатили потерей трех с половиной тысяч солдат и офицеров, примерно половина из которых принадлежала к III корпусу. Общие потери французов убитыми и ранеными составили около семи тысяч человек. Это была бы сравнительно небольшая цифра, если бы к ней не добавились другие: около 20 тысяч солдат попали в плен, вдвое большее количество попросту разбежались по домам[1112]. Шанзи бросил в сражение плохо обученных бойцов, многие из которых получили никуда не годное вооружение, и последствия были вполне логичны. Остатки 2-й Луарской армии отступили в направлении Лаваля; на обозримую перспективу их можно было списать со счетов. Частям Фридриха Карла было приказано осуществлять стратегическую оборону на линии Шартр — Орлеан[1113].
Не лучше шли дела на севере. В первых числах января Федерб предпринял новое наступление, целью которого было снять немецкую осаду с французской крепости Перон. Здесь двум его корпусам противостояла одна-единственная 15-я дивизия. Сражение состоялось 3 января; немцы оказывали яростное сопротивление, однако их силы были уже на исходе, когда Федерб отдал приказ прервать бой и отступить. Как генерал объяснял впоследствии, он переоценил силу немцев и опасался подхода их подкреплений. В действительности его недавно сформированные подразделения были пока еще не готовы вести длительный упорный бой. Особенно неудачно действовал 23-й корпус: одна из его дивизий, попав под огонь немецкой артиллерии, в беспорядке отступила и до конца дня так и не возобновила атаку. Несмотря на более чем трехкратное превосходство в силах, французы не смогли добиться успеха. 9 января стратегически важная крепость Перон пала; любопытно, что немцы использовали для ее обстрела трофейные французские осадные пушки в связи с нехваткой собственных.
Несколько дней спустя Федерб получил приказ Фрейсине, требовавший совершить хотя бы диверсионную вылазку с целью отвлечь внимание и силы немцев от Парижа. Попытка выполнить подобный маневр привела к столкновению с 1-й армией в районе Сен-Кантена 18–19 января. Генерал фон Гебен, сменивший тем временем Мантойфеля на посту командующего 1-й армией, твердо решил наконец нанести противнику решающее поражение и сосредоточил для битвы основные силы своей группировки. Французы сражались храбро, но к вечеру второго дня их оборона была сломлена. Отступление осуществлялось хаотично, и только усталость немцев помешала организовать преследование и добить Северную армию. Федерб недосчитался 14 тысяч солдат и офицеров; почти три четверти из них сдались в плен или попросту разбежались. Северной армии было нанесено решающее поражение.
Тем временем во французской столице ухудшалась ситуация с запасами продовольствия, и необходимость что-то предпринять становилась все более отчаянной. «Все больше признаков, что в Париже усиливается голод», — удовлетворенно отмечал в своем дневнике Блументаль[1114]. В немецком лагере росла уверенность в том, что с падением столицы война закончится[1115].
9 января в Париже была получена информация о том, что большая армия наступает на востоке страны и должна перерезать коммуникации немцев. Это немедленно вызвало к жизни новые планы прорыва осадного кольца. 16 января Правительство национальной обороны назначило атаку в западном направлении на 18–19 января. Военные были настроены скептически; некоторые из них считали предстоящую операцию всего лишь необходимым кровопусканием, которое позволило бы снизить накал политических страстей в столице.
На рассвете 19 января 90-тысячная французская группировка, сконцентрированная в районе форта Мон-Валерьен к западу от столицы, перешла в наступление. Она примерно наполовину состояла из бойцов национальной гвардии — самого неспокойного в политическом отношении элемента. Им предстояло атаковать едва ли не самые мощные позиции немцев — ту самую оборонительную линию Зандрарта, которая в германской главной квартире считалась шедевром инженерного искусства. Расчеты французов основывались на численном превосходстве и на поддержке тяжелой артиллерии форта Мон-Валерьен.
1106
Moltkes Militärische Werke… S. 422.
1107
Voigts-Rhetz K. Op. cit. S. 272.
1108
Barry Q. The Franco-Prussian War 1870–71. Vol. 2. P. 295.
1109
Moltkes Militärische Werke… S. 480.
1110
Ibid. S. 494.
1111
Kretschman H. v. Op. cit. S. 258.
1112
Howard M. Op. cit. P. 318.
1113
Moltkes Militärische Werke… S. 530.
1114
Blumenthal L. v. Op. cit. S. 212.
1115
Hohenlohe-Ingelfingen K. Op. cit. S. 383.