Закон «Бритвы»

Но выручил навороченный КПК, по запросу «Кабак» выдавший точку на карте в четырех километрах от меня. Заведение называлось «Бар “Сталкерский”». Не припомню такого, по ходу, что-то новенькое. Электронная карта тут же обозначила, что до Чернобыльской катастрофы на этом месте было небольшое село Каменка, эвакуированное после аварии. Что ж, можно попробовать поискать информацию о Меченом там, ибо все равно больше негде…

Четыре километра в Зоне бывают разными. Кто-то пройдет их запросто, не встретив ни мутантов, ни аномалий, ни бандитов, лишь подпортив себе настроение унылыми пейзажами, грозовым небом, словно давящим на макушку, да жидкой грязью, из которой приходится выдирать берцы, едва сойдя с дороги.

А кому-то везет меньше…

Он лежал на спине и напряженно смотрел в небо, будто надеясь увидеть там что-то очень важное для себя. Сталкер. Обычный, из одиночек, каких много шатается по зараженным землям в надежде найти здесь свое счастье. Или свою судьбу.

Этот – нашел.

Но не счастье.

Лужу. При приближении к которой мой КПК со встроенным детектором аномалий предупредительно затрещал. С виду обычная лужа – большая, грязная, с бензиновыми разводами на поверхности. Сталкер лежал возле нее, ноги – в ней. Вернее, то, что от них осталось. Лужа была мутной, но мелкой, и я ясно видел под поверхностью воды голые кости – все, что осталось от ног несчастного. А то, что было выше, что не коснулось поверхности аномалии, осталось нетронутым.

Я аккуратно обошел аномалию и приблизился к сталкеру.

– Больно?

Он перевел глаза на меня.

– Нет. Только кажется, что с ногами что-то не так. Шел себе – и вдруг перестал их чувствовать. Упал. Теперь боюсь вниз посмотреть. Про эту Зону много всего рассказывают. Но ничего. Вот соберусь с духом, встану, и дальше пойду. Только это… Браток. Глянь, что там с ногами. Нормально же все, да?

– Нормально, – сказал я, незаметно для несчастного расстегивая кобуру «глока». – Бывает такое здесь. Усталость, нервы. Отдохнешь – и шагай себе дальше.

Парень был крупный, кило под сто. Я такого точно три оставшихся километра до бара не дотащу. А если б даже и да, то бар – это не госпиталь для инвалидов. Прирежут по-тихому, труп обчистят до нитки, а тело отнесут метров на двести, чтоб содержимым рваных кишок не воняло, и бросят на радость ночным мутантам. К Кордону тащить – тем более без толку. Там всех, кто из Зоны выходит, косят из пулеметов без разбору – как и тех, кто пытается проникнуть в Зону.

Но незаметно не получилось. Почувствовал он, хоть и не видел, что делаю, – я со стороны макушки зашел.

– Я так и понял, что это всё, – сказал он на удивление спокойно. – Просто сам не смог… ну, ты понимаешь. Выручи, браток. Сделай так, чтоб сразу. Сможешь?

– Конечно, – сказал я. – Больно не будет, не переживай.

– Спасибо, – сказал он.

Я поднял ствол пистолета, совмещая мушку со лбом сталкера, покрытым крупными каплями пота.

– Погоди, – негромко произнес он. – Я тут нашел… как это называется у вас? Артефакт? Забери себе за услугу. Не привык я должным быть кому-то. У меня в правом кармане. Не знаю, ценный или нет, я впервые в Зоне. Только забери обязательно, ладно?

– Ладно.

Он говорил что-то еще. Ему было страшно. Смерть в первый раз – это всегда страшно, потом привыкаешь. А сейчас он хоть и принял решение, однако, как любое живое существо, оттягивал последний момент. У меня же было слишком мало времени, чтобы смотреть на то, как он пытается отсрочить неизбежное. Прости, сталкер, но я не могу себе позволить тратить на это свои драгоценные секунды.

Хлопнул выстрел. Рукоять мягко ткнулась в ладонь – у этой модели «глока» на редкость деликатная отдача.

Я не соврал, сталкер-новичок и правда ничего не почувствовал: под австрийский «глок» мне были выданы так называемые «полицейские» патроны 9×19 с пулями, оставляющими во лбу аккуратное круглое входное отверстие и выносящими на выходе мозги вместе с затылочной костью. Когда у человека в черепе внезапно появляется дыра, в которую можно засунуть кулак, смерть приходит быстро и совершенно безболезненно.

Времени у меня было в обрез, но я привык выполнять обещания. Засунув руку в карман мертвецу, я вытащил оттуда артефакт, цветом и правда похожий на темно-красное небо перед выбросом. Был он величиной с грецкий орех и немного напоминал «Кровь затона». Правда, внутри у него находилась не маленькая галактика, а крупное вытянутое включение, напоминающее глаз змеи. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться: я держу в руке тот самый «Глаз Выброса», о котором говорил Макаренко.

Впрочем, возвращаться обратно было рано. Помнится, Андрей говорил о нескольких артефактах, а это как минимум два. Блин, и зачем я в это ввязался? Найти в Зоне пару уникальных артефактов за сутки – задание в высшей степени невозможное.

Хотя – уже один.

Я на всякий случай обыскал труп, но не обнаружил ничего, кроме тощей пачки советских рублей образца шестьдесят первого года, имеющих хождение в Зоне в качестве местной валюты, полупустой пачки сигарет, китайской зажигалки, надкусанного батона серого хлеба и сложенной пополам фотографии какой-то девчонки, на обороте которой было написано пять слов: «Люблю, жду, надеюсь. Твоя Аня».

– Не надейся, Аня, – сказал я, кладя фото обратно за пазуху мертвецу. – Ждать сталкера – безнадежное дело.

После чего спихнул труп в лужу. Так, на мой взгляд, лучше, чем если тело будут жрать мутанты.

Лужа приняла подношение благосклонно: запузырилась, зачавкала, пожирая еще теплую плоть. Бензиновые пятна на ее поверхности стали незаметными, смешавшись с алой кровью.

– Упокой тебя Зона, сталкер, – произнес я, следом бросая в лужу оставшийся от мертвеца обрез охотничьего ружья, перемотанный синей изолентой. Чем меньше мусора будет в Зоне, тем лучше.

Следы парня вели от «Бара “Сталкерский”» к Кордону. Вряд ли новичок шел сдаваться военным, скорее направлялся к логову Жмотпетровича, пожалуй, самого известного торговца Зоны, которого не трогали даже каратели с Большой земли, периодически прочесывающие зараженные земли в поисках преступного элемента.

Ясно. Не сторговался в баре и решил попытать счастья в другом месте. Но не дошел. Такое случается порой, когда ищешь, кому бы впарить свой хабар подороже. Особенно в Зоне.

Но, с другой стороны, кто знает – может, он один арт там продал, а на второй у бармена тупо бабла не хватило. Тоже вариант. Так или иначе, в бар мне нужно было срочно, и я, наконец вспомнив про КПК и включив его, пошел вдоль следа парня, ускоряя шаг.

С новым карманным коммуникатором это было возможно даже в Зоне, где рекомендуется двигаться с крайней осторожностью. Навороченный прибор начинал потрескивать метров за десять до аномалии, одновременно самостоятельно отмечая на карте не только собственно опасное место, но и тип аномалии, ее размеры и смертоносный потенциал по шкале от одного до десяти. В целом, надо признать, потрясающая разработка, никогда ничего подобного в руках не держал.

Коммуникатор задребезжал, выдав на экран изображение телефонной трубки. Я нажал на кнопку.

– Это Макаренко, – громко и чисто сказал динамик. – Чего трубу не берешь?

– Природой любовался, – буркнул я.

– Ясно, – хмыкнул Макаренко. – Как успехи?

– Нашел один арт, – сказал я. – Вроде тот самый «Глаз Выброса».

– Пришли фото.

Я щелкнул камерой, отправил, продолжая удивляться возможностям гаджета. Отсюда, из Зоны, фотографии отправлять, где и аномальный, и радиационный фон глушит практически любые сигналы, – это вообще за гранью.

– Это он, – сказал Макаренко. – Ищи дальше. Нужно как минимум пять таких артов.

– Сколько? – слегка опешил я. – Пять «уников», каждый из которых сто́ит на Большой земле, как неслабый коттедж в элитном поселке? Что ж ты мне раньше об этом не сказал?

– Ты мог отказаться, – равнодушно произнес Андрей.

– А сейчас мне, типа, деваться некуда?