Страница 10 из 55
- Лихо!
И судя по году, патронировала данный монументальный проект сама матушка нашего молодого Государя, которая родом из… вспомнила! Улиса…
Примерно через полчаса я уже начала жалеть об отсутствии щедро рассыпанных по государеву столу конфет и пряников. Есть захотелось как-то сразу и много всего (кроме орехов). Впору бы вновь задуматься… Приступы гнева, мокрые глаза, звериный аппетит и что там у нас на календаре? Смешно. Или пореветь? Но, ни того, ни другого сделать мне не дали – тяжелая дверь приоткрылась и порог, сторожась, лишь одной ногой переступила Дорота. Какое благоговейно трепетное отношение к высшей власти. Так нет ее здесь и теперь!
- Дорота, входи! Ну что же ты?
Женщина с несвойственной ее годам юркостью прошмыгнула вовнутрь палаты и, сложив руки на животе, сусликом замерла:
- Оть. И, владетельная госпожа, вам бы покушать.
Я тут же радостно подскочила с отогретого подоконника:
- А уже можно?
Дорота удивленно вскинула брови:
- А запрещалось вам кем?
- Никем.
В выцветших глазах женщины на миг вспыхнул ясно видный гневный огонек:
- Ладненько. Так пойдемте же, я провожу.
- А погоди!
И какой местный чень меня тормознул? Но, взгляд, за секунду до того лишь скользнувший по стене мимо трех рисунков талантливого картографа Бита Була, вновь к ним возвратился. И слова вырвались совсем не те, что от великой радости близкой еды на кончике языка уже вертелись:
- Дорота, Государыня Дарьен, мать Бохаслава. Ты хорошо ее знала?
Старая ключница будто даже не удивилась:
- Да как же хорошо то? Она – Государыня, а я тогда и вовсе жила тут старшей прислужкой[2]. Я знала прежнюю нашу владетельницу больше по… - женщина замялась, я профессионально шустро сообразила:
- Сарафанному радио.
- Оть?
- Разговорам, обсуждениям, сплетням.
- Да-а.
Что это?! Дорота до сей поры умеет девственницей краснеть?
- И-и? – подтолкнула я ее, не обращая больше внимания на данный интригующий факт.
- Хорошая она была. И мужа своего любила, – сказала, словно штампом припечатала по собственному утверждению. – Но… не просто ей тут приходилось.
- А почему?
Хотя «почему» я уже догадываюсь по собственному местному «упёртому» опыту.
- Она же из простой семьи. Богатой, но ремесленной. А род Государей стародавний со своими устоями. И ей ко всему тут пришлось привыкать.
- Как стоять и молчать? – зло хмыкнула я.
Дорота чуть заметно, но с явной укоризной качнула головой:
- Так это ненадолго у трона то стоять. Лишь до свадьбы. К тому же и сам Государь Рексан тоже человеком был с добрым сердцем и всегда со всеми приветливый. Но, Государыня, она поначалу… уж больно хотела ему во всем помогать. И даже палату себе недалеко от покоев определила для челобитных приемов и дум серьезных о деле.
- О каком деле?
Как же интересно то! Однако, Дорота лишь махнула рукой:
- А! Кто бы то знал! Она принесет что-то на своих бумажках, а Государь и наш Матус на пару…
- Главный казначей?
- Да он самый! Ей откажут. Без смеха и придирок, со всем уважением.
- И что, ни одной идеи так и не пропустили?
- А, нет. Вот она, владетельница, походила-походила так годика два-три и успокоилась. Лишь вон то, - кивнула ключница в сторону карты на дальней стене. – и вышло из всего путного. Он же, чертежник, что три года по Крайлабу носился, из ее родного города был. Значит по личной Государыни нашей рекумби… реколби…
- Рекомендации.
- Оть! Так и есть! И, владетельная моя госпожа, а покушать?
Я, прикусив губу, в большой задумчивости от солнечного окна обернулась:
- Дорота, а те невостребованные наработки Государыни живы еще?
- А как же! – откликнулась она. – В ее запертой палате и сохранились. Вы увидеть их желаете?
- Очень.
- Только, а…
- После обеда. После обеда сразу. Пошли!
Коридоры в громоздком замке Катборг все как один широкие, ветренные и весьма большие. И от самолетных взлетных полос по длине своей отличаются лишь множеством крутых поворотов и тупиков. Пока мы с Доротой бежали (шествовали сплоченной парой стремительно) по одному из таких, я наглядно представляла вражеский оккупационный отряд, который, набирая скорость, со свистом в ушах и жаждой крови несется мимо в драку, а потом внезапно бац!
- …и чего притих, перевухов сын?!
Кто из нас с ключницей притормозил у очередного поворота быстрей, не поняла. Но, в следующую минуту осознала четко: крайнюю ценность информации в наш век мы обе дружно признаем.
- Тиш-ше.
Дорота кивнула, воровато выдохнув в тощий сжатый кулачок. Тем временем за поворотом задиристый девичий голос снова громко выдал:
- Вы со своей мамкой думаете, никто не знает? Мы же знаем.
- Ну и чего?
А данный детский голос оказался нам знаком. Мы с ключницей переглянулись, но тут неожиданно вступил еще один участник этой «милой встречи»:
- А ничего! Эвика, пойдем. Здесь такой ветрина, а я недавно кашляла. Пусть он подавится своим грязным котом Мурлом.
Дорота после этих слов зло сощурилась и с досадой закивала. Я же наоборот вся подобралась: что за кот? Причем тут… как его назвали там, за углом?.. «Мурлом»? Моего любимого кота из детства звали Мурло!
И дольше никто б не смог остановить и держать меня на этом месте!
_______________________________________________Сноски:
[1] Названа по стране Улис, откуда много лет назад был привезен оригинальный рецепт.
[2] Горничной.
ГЛАВА 6
- А вот для такой охоты дядя Павол привез давным-давно стаю мэлизских бусуков[1], - заявил Алеш и замер с кусищем хлеба перед самым носом. – Хотя какая стая? Так, стайка. Самец и три трещётки с ним. Самочки.
- А-а! – понятливо протянула я.
Алеш, не отвлекаясь от пережевывания, авторитетно уточнил:
- Просто они иногда трещат меж собой, обмениваются этими, как их, её… болтают, в общем!
- Информацией. Понятно, - снова скосилась я на бдительную мать, стоящую поодаль, от стола. Отилия заметно волновалась, но обсуждать шальное предложение госпожи к ее сынуле «отобедать», все же не взялась.
А у меня лишь два вопроса было к этому «сынуле»: кто такой «дядя Павол», упоминаемый им уже не в первый раз, и бусуки. Но, пусть ребенок ест.
- Это – мой брат, владетельная госпожа.
Вот ничего себе! Я если рот и открывала, то молча и лишь для того, чтоб с ложки щедрой суп в него залить. Горячий. Наваристый такой. И далее спешить не собираюсь, кивну лишь. Отилия, с душой вздохнув, продолжила:
- Он при наместнике, господине Отакаре, был управлеем[2] всех личных государевых земель.
Я вновь кивнула - продолжай.
- А, чего уж там? – закатила женщина к разрисованному потолку глаза. – Рассчитали его. Как только Государь, слава богам, вернулся в Крайлаб, многих рассчитали из тех, кто в годы его ухода при дворе, да и не только… Брат мой вон наоборот здесь редко появлялся. Всё больше по полям, по пастбищам, по деревням. Но, и его того.
- За что?
- За… - Отилия в драматичной паузе на несколько секунд замолкла и, вдруг, отчаянно громогласно выдала. – За то, что много знал!
Конечно, неизвестный мне господин Павол по должности своей обязан был много чего-то знать. Но, меня другое в данный момент разволновало: с чьей подачи? Уволил, несомненно, Государь, но сам он обо всех перипетиях двух десятилетий был ни сном, ни духом… Хотя про сны какие-то свои в реке безвременья он, все ж, упоминал… Но, суть не в том! Матус. Высокоценный главный казначей. Человек с мерой доверия такой, что горы ею двигай. Но, ведь при Отакаре он на том же самом месте жил и творил и процветал? И тут или Государь – дурак, или казначей у нас – непотопляемый Титаник. «У нас?» Я словосочетание это произнесла, хоть про себя, но в первый раз здесь. А все почему?.. Надо подумать…