Незримые часы

— Фен Сюин — наследница своего клана. Она дочь Фен Цзиньхуа, нынешней главы клана Фен, и Цзао Тенгфея, сражавшегося под знаменами Его Величества во время подавления мятежа.

— Во время подавления? — переспросил Даниил.

«Скажите мне, что речь всего лишь о романтической истории местных Ромео и Джульетты», — мысленно взмолился он.

Но кажется, у местных богов сегодня был неприемный день.

— В наказание за мятеж Его Величество приказал истребить всю мужскую половину клана, — ответствовал Вон, — Женская половина была изнасилована заклинателями из числа его сторонников, с целью воспрепятствовать вымиранию клана. Именно таким образом родилась на свет Фен Сюин.

«Король — извращенец», — мысленно вынес вердикт Дан.

Но вслух предпочел сказать более безопасную фразу:

— Эту часть она не упоминала. Она сказала, что родилась после войны, но не о том, что «после» — означает «вследствие». Ладно, не будем застревать на делах давно минувших дней и переходим к более практическим вопросам.

— Фен Сюин — заклинательница шестого ранга, — послушно продолжил евнух, — Она стоит на пути Огня и на данный момент считается вторым по силе заклинателем клана после своей матушки. Несмотря на это, крупных фактических побед у неё нет: в землях клана нет для нее достойных противников, а покидать их ей в прошлом не приходилось. Известно также, что в её личном талисмане скрывается заклинание Хамелеона, а также что глава клана доверила ей реликвию основателей Фен — Ленты Феникса.

— Что конкретно делает то и другое? — тут же уточнил юноша.

— Простите, молодой господин, но мне неизвестно случаев, когда Лента Феникса применялась бы на практике, поэтому я не знаю, каковы её реальные свойства. Что касается Хамелеона, то это чары иллюзии, позволяющие легко сливаться с обстановкой. Идеальное средство для скрытного перемещения, хоть и не дающее полной невидимости.

Дан кивнул. Стоило покопаться в книгах на предмет ленты, мало ли. Но среди присутствующих, судя по быстрому взгляду, уточнить этот вопрос было некому.

— В целом же заклинательница Фен более известна своей красотой, утонченностью, талантами к танцу и игре на гуджене. Она слывет милой и хорошо воспитанной, несмотря на горячую кровь предков Цзао. О ней говорят как об одной из фаворитов в грядущем Отборе невесты наследного принца, и многие помогают, что именно таким образом ей суждено вывести свой клан из опалы и вернуть ему былую силу и влияние.

— Будем надеяться, что она не сочтет лучшим свадебным подарком головы других принцев, — усмехнулся Дан, — Ладно, если это все, приступай к подбору страховочной группы. Служанка Ликин, после того как напишу письмо, сразу переоденься для визита во дворец и передай, чтобы тебе оседлали самого быстрого коня в наших конюшнях. Лю, можешь пока быть свободна.

Оставшись наедине с Панчён, он вздохнул. Он чувствовал себя полным идиотом, озвучивая оставшуюся просьбу, что было вполне естественно для рационального человека из научно развитого общества.

С другой стороны, рациональный человек из научно развитого общества и так обычно не учится исцелять раны наложением рук, двигать предметы на расстоянии и превращать воду в осколки льда. Если он решил поверить в очевидную магию, почему бы не поверить и в менее очевидную?

— Погадай мне, — сказал Дан, — На успех этой встречи и возможные проблемы.

— Да, господин, — поклонилась девушка.

Техника гаданий, называемая И-Цзин, не принадлежала ни к какому пути и не имела отношения к стандартным практикам клановых заклинателей. Никто не мог даже толком сказать, насколько она рабочая: в основном такие ритуалы ценило простонародье. Впечатленные простенькими трюками с огнем и водой, люди уверялись в магической силе шаманки и охотно верили, что ее гадания открывают им истинные помыслы Судьбы.

Не сказать чтобы такая схема внушала доверие Даниилу, но сейчас ему могла пригодиться любая помощь.

Принадлежности для проведения ритуала у Панчён были всегда с собой, и Дан так и не знал, какая часть из них действительно необходима, а какая служила лишь мишурой для обмана легковерных.

Первым делом шаманка поставила между ними небольшую бронзовую курильницу, из которой почти сразу повалил сладковатый дым. Дан уже знал, что этот дым имеет легкий наркотический эффект, — но знал он также, что организм заклинателя ему не взять.

Тут нужно что-то более забористое.

— Сосредоточьтесь на своем вопросе, — голос впавшей в транс шаманки звучал на полоктавы ниже, чем обычно.

Глубокий, грудной, размеренный и отстраненный, он почти гипнотизировал.

«Чем закончится для меня встреча с Фен Сюин у озера Джиндзи?» — мысленно спросил Даниил. Вопрос показался ему чересчур абстрактным, но право, ответ ведь тоже не будет конкретным.

Судя по легкому кивку Панчён, вопрос она приняла, даже не слыша его. Развернувшись направо, девушка опустилась на колени и трижды поклонилась стене. В правой руке она держала пучок деревянных прутьев.

Одним легким движением шаманка расстелила на столике полотнище алого шелка.

— Великий Предел рождает Два Начала, — все тем же отстраненным голосом говорила она, — Свет и Тьма. Небо и Земля. Мужчина и Женщина. Они разделены, и они едины.

С этими словами она разделила пучок на две части. Равными они были или нет, Дан не стал подсчитывать. Даже не глянув на пучок, Панчён взяла оттуда один прут. Её взгляд остановился, слепо смотря на что-то невидимое никому иному.

— Между Небом и Землей свой путь прокладывает Человек. Два Начала сменяются Тремя.

Другой рукой она взяла четыре прута из другого пучка, зажав их между безымянным и средним пальцами.

— Четыре Сезона сменяют друг друга, — вещал отстраненный голос шаманки, — Время неумолимо течет. Прошлого не вернуть, и в будущее не заглянуть, но колесо вращается, и прошлое становится будущим, а будущее прошлым.

Вновь потянувшись к первому пучку, Панчён взяла еще четыре прутика. Рука её слегка дрожала, — не от страха, а от мистического экстаза.

— Первое Изменение завершено, — сообщила она.

Всего Изменений было три, по окончании которых на листе бамбуковой бумаги появилась каллиграфически выведенная черта. После чего цикл Изменений начался снова. И снова.

И так, пока черт не оказалось шесть. Половина из них были сплошными, а еще половина — прерывистыми.

Всмотревшись в получившийся рисунок, шаманка Панчён начала вещать:

— Малое уходит, Великое приходит. Когда рвут тростник, то другие стебли тянутся за ними, так как он растет пучком. Поход — к счастью. Охвати и окраины. Примени всплывающих на реке. Не оставляй дальних. Дружбе конец. Удостоишься похвалы за целеустремленные действия. Нет глади, которая осталась бы без выбоин, нет ухода без возвращения. Если в трудностях будешь стойким, то хулы не будет. Не печалься о своей правде, в пище будет благополучие. Стремительно летящие вниз не богатые, но все они из-за своей близости не нуждаются в предупреждении о правдивости. Царь И выдал замуж своих дочерей и тем благословил их на изначальное счастье. Городской вал падает обратно в ров. Не применяй войско. Из мелких городов будет изъявлена собственная их воля. Стойкость — к сожалению.

На этой жизнеутверждающей ноте шаманка завершила свою речь. Несколько раз она моргнула, после чего её взгляд на глазах сфокусировался. Пророческий транс начал спадать.

«Ну как, понятнее стало?» — ехидно спросил Дан у самого себя.

Он постарался запомнить как можно больше деталей, хотя на то, чтобы воспроизвести весь текст, определенно не претендовал.

— Ты можешь истолковать сказанное? — осведомился он.

Панчён покачала головой:

— Не могу, господин. Послание предназначалось не для меня. Оно для вас. И истолковать его можете только вы.

— Но что, если я не знаю, о чем идет речь? — спросил Дан, — Например, кто такой царь И?

Она снова покачала головой:

— Это все неважно. Это все лишь форма. Царь И, отдавший дочерей в жены простолюдинам, не имеет отношения к сути послания.