Страница 34 из 203
– Да, отличаемся, – холодно признал Валтам, – но прежде это не имело особого значения. Минганиане, гораздо менее гуманоидные, чем мы, получают от соляриан огромную помощь. Такую же, какую получит Кундалоа, какую могли бы получить и мы. Мы хотим, – продолжал он, – самых хороших отношений с сильнейшей цивилизацией Галактики и могли бы их иметь. Из надежных источников я знаю, какие настроения царили в Соединенных Республиках – соляриане были готовы помочь нам, сделай мы хоть шаг навстречу. Тогда можно было бы подумать о восстановлении нашей мощи и даже о большем… – голос его сорвался.
После паузы он заговорил снова, но теперь к горечи все явственнее примешивалась ненависть.
– Я послал тебя как моего специального представителя, чтобы ты заручился великодушно предложенной помощью. Я верил в тебя, я не сомневался, что ты понимаешь тяжесть нашего положения… А ты… ты вел себя нагло и бесцеремонно. В глазах соляриан ты оказался олицетворением тех черт, которые они ненавидят в нас. Неудивительно, что нам отказали. Хорошо еще, что не объявили войны!
– Может быть, пока не поздно, – сказал Тордин, – мы пошлем другого…
– Нет, – Валтам поднял голову с врожденной гордостью этой железной расы, с надменностью, свойственной культуре, для которой честь всегда была превыше жизни. – Скорроган был нашим полномочным послом, и извиняться за его плохое воспитание – это все равно, что ползать на коленях перед всей Галактикой… Нет, это невозможно! Мы должны обойтись без соляриан!
Снег пошел гуще, тучи закрыли все небо. Лишь в одном месте сверкало несколько звезд.
– Честь дорого нам обойдется! – воскликнул Тордин. – Сконтар голодает – а продукты соляриан могли бы поддержать его, ходит в лохмотьях– а соляриане прислали бы одежду. Наши заводы уничтожены или устарели, наша молодежь растет, не зная галактической цивилизации и технологии, – соляриане прислали бы нам машины и техников, помогли бы все восстановить. Они прислали бы учителей, и перед нами открылась бы дорога к величию… Но теперь слишком поздно. – Тордин удивленно смотрел на своего друга Скоррогана. – Ну почему ты это сделал? Почему?!
– Я сделал, что мог, – сухо ответил Скорроган. – А если я не подходил для этой миссии, нужно было послать кого-нибудь другого.
– Ты волне подходил, – сказал Валтам. – Ты был лучшим дипломатом из нас. Твоя ловкость, твое понимание внесконтарианской психологии, твой выдающийся ум делали тебя незаменимым для этой миссии. А ты в таком простом и важном деле… Но хватит! – Голос его перекрыл рев ветра. – Мое доверие к тебе исчерпано! Сконтар узнает, что ты погубил его!
– О, господин! – воскликнул Скорроган прерывающимся голосом. – Я стерпел от тебя слова, за которые любой другой заплатил бы кровью! Но не заставляй меня слушать дальше. Позволь мне удалиться.
– Я не могу лишить тебя наследственных прав и титулов, – сказал Валтам, – но твоя роль в правительстве Империи закончена. Отныне не смей показываться при дворе. Сомневаюсь, что у тебя будет много друзей.
– Может быть, – ответил Скорроган. – Но я сделал все, что было в моих силах, а теперь, после таких оскорблений, даже если бы мог объяснить тебе свою позицию, не скажу ни слова. Однако если мне будет позволено посоветовать кое-что относительно будущего Сконтара…
– Это лишнее, – сухо сказал Валтам.
– …то я рекомендовал бы подумать о трех вещах. – Скорроган указал копьем на далекие блестящие звезды. – Во-первых, помните о трех солнцах. Во-вторых, о некоторых новых работах в науке и технологии здесь, у нас, – таких, как работа Дирина по семантике. И, наконец, посмотрите вокруг. Взгляните на дома, построенные вашими отцами, на одежду, которую носите, послушайте свой язык. И лет через пятьдесят приходите ко мне… извиняться! – Он закутался в плащ, поклонился Валтаму и, широко шагая, двинулся через поле к городу. Все смотрели ему вслед с горечью и недоумением.
В городе царил голод. Бывший посол ощущал его даже сквозь стены – голод отчаявшихся, истощенных существ, что теснились у костров и не знали, переживут ли они зиму. На мгновение он задумался, сколько из них умрет, но тут же отогнал эти мысли.
Услышав чью-то песню, он остановился. Странствующий бард, из тех, что в поисках хлеба бродят от города к городу, шел по улице, его ветхий плащ развевался на ветру. Тонкими пальцами бард трогал струны арфы и пел древнюю балладу, в которой заключена была вся резкая мелодичность, весь звучный, железный тембр древнего языка Сконтара. Чтобы отвлечься, Скорроган перевел две строфы на земной язык:
Крылатые птицы воины в диком полете будят уснувшее зимой стремление к дальнему пути.
Милая моя, пришло время, пой о цветах, прекраснейшая, когда прощаешься.
Будь здорова, я люблю тебя.
Все напрасно. Не только терялся металлический ритм твердых, острых слогов, не только пропадали сложные рифмы и аллитерации, но, что хуже всего, в переводе на земной это не имело смысла. Не хватало подходящих слов. Как можно, например, переводить полное всевозможных оттенков "виркансраавин" словом "прощаться"? Нет, их психологии слишком различны.
Да, именно в этом был смысл его ответа вождям. Но и они не поймут. Не могут понять. Пока не могут понять. И он останется один перед лицом наступающей зимы.
Валка Вахино сидел в саду и купался в солнечных лучах. Теперь у него редко бывала возможность для "аликаул". Как же это перевести на земной язык? "Сиеста"? Не совсем точно: кундалоанец отдыхал, но никогда не спал после полудня. Обычно он сидел или лежал во дворе, и солнце проникало внутрь его тела, или же его обмывал теплый дождь. Его мысли плыли спокойно, соляриане называли это мечтой наяву, хотя это было нечто иное, просто в земном языке не было подходящего слова. "Психическое расслабление" звучало уж очень неуклюже и прозаично.
Иногда Вахино казалось, что он так и не отдыхал никогда в жизни. Тяжкие миссии времен войны, потом – утомительные путешествия на Землю… А в последнее время Великий Дом назвал его Верховным Связным, уверенный, что никто лучше него не понимает соляриан.
Может, это и так. Он провел среди них много времени, любил их и как расу, и как отдельных индивидуумов. Но… великие духи! Как они работали – буквально не разгибаясь! Можно было подумать, что каждого подгоняет стая демонов.