Цугцванг

С боку слышится смешок, который я сразу узнаю — это Арай. Мне даже не нужно смотреть, слишком хорошо я его запомнила за столько то часов, проведенных в его компании. Его я тоже игнорирую, не удостаиваю и толикой внимания, потому что все, что важно — ответ этого козла, который разве что не причмокивает, смакуя свою власть над ситуацией, и, как бы мне не было противно, надо мной.

«Ублюдок…Решай ты наконец!»

Он специально тянет, я это знаю, но не даю ему еще больше возможностей побаловать себя "сладеньким", а тупо молчу. Его это улыбает все равно, но Максимилиан наконец слегка кивает, доставая из брюк телефон.

— Твой папаша слушает ее мобилу.

— Я гораздо лучше тебя знаю, кто мой папаша, Амелия, но спасибо за твое ценнейшее…

— Мне не до шуток.

— Тогда бери и звони. Говорить будешь на громкой связи.

«Да пожалуйста…» — фыркаю, беру мобильный и присаживаюсь на край стула рядом с ним.

Я даже не успеваю задаться вопросом, а какой номер вообще набирать? Когда открываю телефонную книгу, вижу, что он там один.

«Моя сучка ????» — бросаю короткий взгляд на него, вижу ухмылку.

«Интересно, а кем я была в его телефоне? Моя шлюха ?????» — слегка мотаю головой, чтобы избавиться от того, как снова колет изнутри, слышу предупреждение:

— Без фокусов.

Хочется показать средний палец, но вместо того я нажимаю на имя.

Гудок-гудок-гудок.

Я уже думаю, что она и не возьмет трубку, но на четвертом слышу шипение.

— Твою мать, я сказала тебе, не звони мне сам! Я…

— Извини, я тебя расстрою, — ровно отвечаю, нагибаясь ближе к экрану, — Это не твой бывший-психопат, а всего лишь я.

Тишина, которую нарушает только смешок Максимилиана, и который благополучно проигнорирован. Я спокойно жду, пока она не придет в себя, пока наконец не слышу ее обеспокоенный голос.

— Амелия?! Это ты?

— Нет, это призрак прошлого рождества.[11] Хочешь посмотреть, как ты стала горьким…

— Что ты делаешь рядом с ним?! — перебивает, и я вздыхаю, подперев голову рукой.

— Неправильные вопросы задаешь. Гораздо интереснее узнать, что будешь делать ты и совсем скоро.

— В смысле?!

— Он сказал, что ты должна кое что сделать, но судя по всему, ты с этим не спешишь. Он держит меня в заложниках, пока это не случится.

— ЧТО?!

— Я вызвалась тебе помочь. Мы же все-таки сестры, а сестры должны друг другу помогать, да?

— Амелия, послушай…

— Нет, сейчас слушать будешь ты. Приготовилась? Села поудобней? Тогда погнали. Ты сделаешь все, что он тебе сказал, потому что в противном случая я тебя уничтожу. Начнем с самого простого: я вытащу на свет все твое дерьмо, начиная со школы. Найду каждого человека, кому ты насрала в душу, запишу каждое его слово, а потом пойду во все газеты и телеканалы, куда меня только пустят, и дам такое интервью, от которого ты полысеешь на нервной почве. Со слезами, грустными, большими глазами и прочей атрибутикой бедной, несчастной сиротки. Я буду говорить, пока язык не сотру до костей, а еще играть лучше Мерил Стрип. Ради такого постараюсь, даже возьму пару уроков…

— Петя не позволит тебе…

— О, ты погоди, до твоего Пети мы еще доберемся.

— Не поняла…

— Сейчас поймешь. Я знаю, что ты на самом деле делала в Милане.

Бам! Я буквально вижу, как она резко бледнеет, и слышу, как сильно колотиться ее сердце, поэтому улыбаюсь.

— О да…ты понимаешь, к чему я клоню… — протягиваю, играючи, а через миг она аж подрывается.

— Ты что подослала ко мне эту…

— Именно это я и сделала. Ты же помнишь, что она может пролезть в любую дырку без мыла, да?

— Ты не посмела бы!

— Да что ты? Поговаривают, что тот лысый итальяшка поет гимн себе под нос, каждый раз когда перелистывает бумажки…

Она теряет дар речи, а я прикрываю глаза и смакую момент, как самый вкусный десерт. Плевать, что вокруг рушится мир — сейчас это неважно. Пусть я просрала по всем фронтам, но хоть где-то выиграть все равно приятно. И добивать тоже.

— Я поменяла все твои пароли и кодовые слова.

— ТЫ ЧТО?!

— Ага, именно так. Перед этим я сделала скрин с банковским счетом на твое единственное, фальшивое имя. Ты же никогда не запариваешься, и что-то мне подсказывает, твой Петенька знает, о чем идет речь.

— Я…

— Что сделает твой Властелин мира с отвисшими яйцами, когда я приду к нему и предоставлю доказательства того, что ты его обворовывала годами? Как это делал господин Ревцов…Хм… — театрально постукиваю по нижней губе, — Думаю, что тебе не жить. Что-то мне подсказывает, он не поможет тебе, а только добавит. Считай, что ты лишилась репутации и денег, что дальше, Лиля? Что будешь делать, искусствовед ты мой родной? На трассу идти?…

— Хватит! Как ты смеешь мне угрожать?! Ты совсем что ли?! Мы сестры!

— Знаешь, мне тут сказали, что раз ты выскочила, за твое дерьмо расплачиваться буду я, но это не входит в мои планы, извини. Ты сделаешь все, что он тебе скажет, и я получу свою свободу, а не буду сраным гарантом! Усекла?! — ору уже в голос, и также повторяю, когда она не отвечает, — Да или нет?! Тик-так, время идет!

— Да, — глухо соглашается, и тогда я толкаю телефон Максимилиану.

— Она твоя.

Он не спешит вступать, а смотрит на меня, как придурок, и улыбается. Это бесит, но я снова предпочитаю не реагировать, а складываю руки на груди и отворачиваюсь в сторону окна, где гораздо лучше, чем в теплом доме.

— Потрясающе… — со смехом протягивает он, не убирая с громкой связи, так что я слышу каждое слово Лилианы, сказанное дальше.

— Заткнись. Это все твоя вина! Мы договорились, а ты…

— Аккуратней на поворотах, милая, твоя маленькая сестренка сидит рядом со мной.

Еще одна пауза, которую она прерывает быстро и бесцветно.

— Что я должна сделать?

— Поставить прослушку на его телефон.

— ЧТО?! Ты спятил?!

— Без истерик и эксцессов, дорогая.

— Как я это сделаю?! Я что хакер?!

— Тебе всего лишь нужно будет открыть ссылку на его мобиле. Даю тебе времени до утра.

Он сбрасывает звонок, и только тогда я поворачиваю голову, приподнимая брови.

— Всё?

— Посмотрим, как она справится с первым заданием.

— Круто. Я спать, у меня болит голова.

Обхожу его и уже целюсь в ту комнату, где ночевала сегодня, но в спину мне прилетает довольное:

— Наверх.

«Ага, сейчас!»

— Пошел на хер.

Я хлопаю дверью, но все равно слышу снаружи его сраный смех.

Чертов смех…

Здравствуй, как-я-хочу, я так «скучала».

Когда я открываю глаза, то не сразу понимаю, что нахожусь совсем не там, где засыпала. Понимание приходит быстро, и я резко сажусь, прижимая атласное одеяло к груди.

Голой груди.

«Этот ублюдок перенес меня к себе!» — ору внутри своей черепной коробки, — «Еще и раздел!»

Злюсь — и это мягко сказано, пока не замечаю на своей тумбочке вдвое сложенный листок со своими именем. Хватаю его и разворачиваю, не ожидая ничего хорошего, но содержание удивляет.

«Проснешься и спускайся вниз, есть разговор. М»

Не знаю, зачем он подписывался, но мне плевать на это — главное, что скорее всего что-то прояснилось по моей ситуации, и я спорю на что угодно, в мою пользу. Это перекрывает все на свете, и я буквально вываливаюсь из кровати и бегу к шкафу.

Такой воодушевленной, даже окрыленной я не была давно. Молниеносно одеваюсь, умываюсь, чищу зубы, а потом сбегаю вниз по ступенькам. Нахожу его без проблем, он в кругу своей чертовой семьи сидит в гостиной. Марина играет во что-то с Мишей, за чем наблюдает Женя и смеется. Другие делают что-то еще, но я не смотрю. Только на него, потому что от него зависит моя судьба, и я не дожидаюсь его первенства, перехватываю. Мне сейчас не до игр.

— Ну и?

Максимилиан отставляет в сторону стакан и улыбается хитрой, дьяволькой улыбкой, приподнимая брови.

11

Призрак из Рождества Прошлое или Дух Рождества прошлого — вымышленный персонаж в произведении 1843 года Рождественская история английского романиста Чарльза Диккенса.