Цугцванг

— Правда?

Он усмехается, расслабляясь, но главное — идет на контакт. Я прижимаюсь плечом к двери и улыбаюсь во все тридцать два зуба, накручивая кончики волос на палец. Специально для такого пришлось обрезать футболку, чтобы пупок был виден, ведь половина успеха спектакля в чем? Правильно. В идеально подобранных костюмах…

— …Правда. Весь мой класс поехал на дачу, а я что же?!

— Честно? — улыбается сильнее, как и идет на поводу охотнее, разглядывая меня во все глаза, — Мы ставки делали, кто ты такая.

— В смысле?

— Ну…я же не один на доставке работаю. С коллегами обменивались мнениями.

— И к чему пришли?

— Кто-то говорил, что ты затворница. Кто-то, что жена какого-то бандита, который прячет тебя от своих врагов.

Начинаю смеяться громко и искренне, отчасти потому что это почти правда. Только вот я не жена, а дочь. И прячет меня не мой муж, а мой любовник, и не от врагов, а от правды, которой, как оказалась, обклеена вся Москва. «Помолвка года» стала «помолвкой века», и о ней трубят из каждого угла, а их счастливые лица пестрят на каждом столбе, образно говоря, и если короче: гуляй я и дальше так свободно, спалила его быстрее, чем бы он снова назвал меня по имени.

«Интересно, как сильно взорвется сама свадьба?» — хотя нет, мне неинтересно, и, надеюсь, что я буду к тому моменту настолько далеко, насколько только могу.

— А на деле все не так интересно, да?

— Ну…если учесть тот факт, что ты предлагаешь мне сто тысяч за мой старый телефон, который я купил с рук, нет. Очень интересно.

— Мне срочно надо… — понижаю голос, надувая губки, а потом заговорщически приближаюсь, как бы осматриваясь по сторонам, и расширяю глаза, — У меня есть парень, но родители его не выносят, потому что он ездит на байке и постоянно зависает в гараже…

«Точный удар по хобби…» — ненароком бросив взгляд на его пальцы в мазуте, я улыбаюсь глупо-глупо, как улыбалась бы, будь мои отношения обычными. И будь они вообще отношениями…

— Но…я в него по уши влюблена…он такой…такой…!

— Ага. Понял. И тебе нужна труба, чтобы с ним связаться?

— Очень нужна. Брось, соглашайся. Я тебе сто тысяч, ты мне телефон. Равный обмен, ты разве что-то теряешь?

— Нет, но мне совесть не позволит отдать этот кусок говна за сто косых. Забирай за десятку.

— Серьезно? — искренне удивляюсь, на что он пожимает плечами и показывает милые ямочки на щеках.

— Да. Я итак много сверху беру…

— Немного, нормал. Так сказать, за беспокойство.

Странно, но этот парнишка хотя бы на один процент возродил во мне надежду на то, что не все мужики — козлы вонючие. Как некоторые. А если к списку добавить и то, что он согласился сходить и купить мне сим-карту у метро, можно смело накинуть еще полтора процентика сверху.

Конечно для моего плана телефон стоял чуть ли не во главе угла, потому что без него я знаю, что не смогу выбраться. Меня банально закрывают на ключ, а дверь настолько хитро устроена, что я даже при кое-каких навыках не могу ее вскрыть.

«Жаль, что не слушала…» — сокрушалась, пока продумывала каждый свой шаг, — «Надо было!» — Хан умел вскрывать двери и предлагал научить и меня просто на всякий случай, мол, никогда не знаешь какие навыки и где тебя смогут выручить, а я отмахнулась, — «Дура-дура-дура!!!»

Так и получилось, что единственный вариант — это связаться с кое кем, кто когда-то первым открыл глаза на все, что происходит.

Вы:

Мы все еще друзья?

Я этого не хотела, если честно — обращаться к «неизвестному абоненту» так себе план. Как ни крути, но слишком уж много обстоятельств, которые я не могу контролировать, а самый главный заключается в том, что я без понятия, кто этот чертов «неизвестный» абонент. НО! Во-первых, у меня нет выбора. Я много думала о том, что будет дальше, и поняла кое что: когда Макс перевезет меня на ту квартиру, так как контроля станет меньше, например, я смогу выходить из дома, как минимум, он снова нацепит на меня маячок, как на собаку. Сейчас на мне его нет, смысла то ноль: я сижу под замком, надежно скрытая за толстыми стенами, и никуда не денусь. Он "благородно" снял с меня браслет, как только я переступила порог, пообещав ему потерпеть и подождать, дальше такой лояльности ждать не приходится. Во-вторых, что самое-самое главное в моей попытке довериться незнакомцу — я уверена, что это кто-то из его родственников. Марина, может быть Лекс, а может даже Миша или Адель? Никому из них не нравилось то, что я есть, так что все произошедшее вполне тянет на план «Как-убрать-нежелательное-лицо-из-уравнения».

«Думаю, что это была Марина…» — размышляю в ожидании ответа, — «Она знает, что их отца я ненавижу, так что ни за что не пойду к нему, чтобы не случилось. При этом ей совершенно точно не нравится мое присутствие в жизни ее брата. Я ее в этом не виню, после Лилианы вряд ли она может доверять нашей семье, даже не смотря на то, что мы — разные люди. Плевать. Это не контролируется, и, спорю на что угодно, она специально заманила меня в тот двор, чтобы я увидела все своими глазами и никогда больше не подпустила Макса к себе!»

Допускаю, что возможно это была и не она, конечно, но определенно кто-то, кто в курсе их «плана», кто знал, где они будут в этот конкретный вечер, кто видел видео…

«Точно. Видео. Тогда это мог бы быть Лекс? У него гораздо больше причин отсеять меня. Он считает мою скромную персону угрозой, переживает за свою мать…имел доступ к видеозаписи…»

Лекс и правда на такое способен, я вижу по нему, что да. Максу он едва ли уступает в своей изворотливости и способности «принимать сложные решения». Тогда на Мосфильмовской я своими глазами видела, как он на самом деле боится допустить ошибку и поставить под угрозу свою мать. Даже в теории. Он готов был прямо там пожертвовать мной, лишь бы ее спасти, и я тоже не виню его. Мама — это святое.

«Но то, как мне отвечал аноним…как злостно смаковал? Ядовито. На мужчину это не совсем похоже, скорее чувствуется женская рука. И у кого тогда есть похожие мотивы, если не у Адель? И странная ненависть, которая появилась как будто из ниоткуда? Это же и не ненависть вовсе, если раскрыть глаза пошире, видно, что это — страх…»

На самом то деле, она не так и глупа, как я говорила. Пару раз я видела своими глазами, как она сражается за «место под солнцем», и если Адель была готова хитро вывернуться и продумать каждый шаг ради соло, то разве она не способна на что-то подобное ради матери? При том, что она для нее, как моя для меня — абсолютное «всё». Украсть видео — дело техники, как никак, а если ты также близок со своим братом, как она с Лексом, вообще раз плюнуть. И разве, в конце концов, она не обдурила меня?…

«А Миша? Я действительно верю, что он мог так поступить?» — «Нет, но я едва ли могла представить, что «Алекс» может оказаться сыном Властелина мира. Что он притворялся с самого начала. Что врал мне. Выкручивался. Что женится, после того, как пообещал, что больше не причинит мне боли и будет «абсолютно честен»…» — «С ними никогда нельзя полагаться на слепую веру, не поняла еще?!»

Неизвестный абонент

Охо-хо…какие люди. Дай угадаю…Амелия? ????

Глубоко вдыхаю и задерживаю выдох, хмуря брови. Узнаю этот ядовитый почерк и из тысячи бы узнала его, потому что снова будто чувствую, как этот миг смакует «кто-то» на другом конце. На секунду я задумываюсь, а правильно ли поступаю? Я уже думала об этом, пока вводила номер, который отпечатался на подкорке, будто его татуировкой набили на внутренней стороне черепа. У меня вообще очень крутая память на числа, которая досталась от отца, но я уверенна, что сейчас дело не в этом. В том, что кроется за этими числами…

«Большое, вонючее…кхм-кхм…» — и я застыла. Минут сорок взвешивала «за» и «против», пока не осознала, что сколько бы я не гадала, у меня все равно нет другого выбора.