Страница 39 из 76
— С чего вдруг такая забота?
— Ты мне нравишься, поэтому я хочу дать тебе совет: ты слишком молода и не особо понимаешь с кем ты связываешься.
«Вот тут ты ошибаешься…»
— Он всегда получает то, что он хочет и ненавидит, когда ему перечат. А еще он очень любит наказывать…
— Фу.
— Да я серьезно!
Димка шипит, а потом вдруг исполняет кульбит, который я уж точно не ожидала. Взяв меня за плечи, он буквально вносит меня в квартиру, закрывает за собой дверь, а когда поворачивается, глаза его одновременно излучают страх и решимость.
Что. Происходит.
— Ты играешь с огнём, — зашептал мужчина, слегка наклонившись ко мне, словно мы два заговорщика в доме, где у стен есть уши.
Я смотрю на него, как на дебила, и даже не пытаюсь этого скрыть. Да и, если честно, вряд ли бы у меня вышло — слишком все это глупо и странно одновременно.
— Что за драма, Дима? Или что? У меня в подъезде маячки?!
— С ним всегда лучше перебдеть.
— Какой. Сюр. Нет, серьезно. У тебя вышка не из циркового?
— Заткнись.
— Сегодня все говорят мне заткнуться… — бормочу под нос, но под серьезным взглядом тушусь, а потом изображаю ключик, закрывающий рот, и дергаю головой, мол, продолжай.
Димке и это не нравится, но на безрыбье и рак рыба, так что он продолжает, понизив голос.
— Ты показываешь свой характер и много базаришь — это мило, но до поры до времени, Амелия. Александровский не отличается большим терпением.
— Может ты хочешь чаю?
— Да не хочу я чай! Я хочу, чтобы ты заткнулась и послушала, что я тебе говорю! — орет, поднимая руки к небу, от чего я снова чуть не прыскаю, но вовремя закрываю рот.
Димка тяжело дышит. Кажется я почти довела его до инсульта, поэтому даю еще пару мгновений на успокоение сердечного ритма, а потом развожу руки и устало цыкаю.
— Ну хорошо, хорошо! Я затыкаюсь и слушаю, что ты мне говоришь.
— Меня бесит твой сарказм!
— Это частое замечание. Дальше.
— Ты не относишься серьезно!
— И это тоже. Дальше.
— Амелия!
— Димка! — передразниваю, прощупывая грани его страха, подталкиваю к выдачи каких-то более существенных сведений.
Нет, ну а вдруг? Димка ко мне прикипел, я это знаю, мы можно сказать друзья! И как же далеко он зайдет, чтобы меня остановить? Вот и проверим.
— Думаешь, что самая умная? — многозначительно продолжает, — Думаешь, что это прикольно швырять из окна бриллианты ценой в пару неплохих квартир?
— Я их не просила.
— Я не к тому, что ты что-то просила, твою мать! Ты переходишь черту. Сейчас его забавляет наблюдать за тем что и как ты делаешь, но это быстро пройдет, и его начнет бесить твоя строптивость. Не доводи до этого момента, ты не захочешь узнать, что будет тогда.
— Какие высокопарные речи…
— Что ты знаешь о Матвее?
«О-па. Вот он миг, когда секреты начинают просачиваться. Интересно…»
Я хмурюсь не притворно, потому что изо всех сил пытаюсь нащупать это имя, но оно проходит мимо. Я никогда его не слышала ни в доме Александровский, ни от кого-то из его семьи. Димка это явно знает, вон как лыбиться победно, аж бесит!
— Так я и думал.
— И кто этот загадочный Матвей?
— Его младший сын.
Бам! Меня, сказать по правде, немного ошарашивает эта новость, поэтому я тупо пялюсь на водителя и молчу.
«Стоп. Нет. Это какая-то херь, Адель бы по-любому что-то да сказала бы, она слишком болтлива!»
— Ты гонишь, — изрекаю со смешком, на что получаю спокойное, отрицательное покачивание головой.
— Нет.
— Судя по имени, он сын от Марии.
— Да.
— У них не было никакого Матвея! Младший — этот конченный Максимилиан!
— Смотри не ляпни это при Александровских. Если они услышат, и кто-то «очень добрый» решит с ним поделится — тебе не жить.
— И снова угрозы…
— Не моя вина, что ты вляпалась в эту семейку. Не по своему желанию, конечно, но тем не менее. Макс еще хуже, чем его папаша. Он…
— Да мне плевать вообще, Дим! Я точно знаю, что он младший, а не…
— Сколько лет ты в их доме? Парочку?
— Типа того.
— А я больше десяти, и поверь мне, Максимилиан не младший, Матвей — да. Он твоего возраста, кстати…
— Гон! Адель бы сказала…
— Вот об этом я и говорю! Ты думаешь, что ты — самая умная, но это нихера не так. Адель тоже не такая сказочная принцесса, как тебе кажется!
— Я прекрасно знаю, что она не срет радугой, но…
— Она бы ни за что не сказала, потому что не хочет повторить его участь.
Я резко дергаю головой назад. Звучит стремно, если честно, «повторить участь». У меня даже мурашки бегут и отнюдь не самые приятные, от чего я внутренне ежусь, но запрещаю себе внешне проявлять хоть какие-то эмоции.
— Что это значит?
— Я итак сказал много и теперь очень рискую. О нем запрещено говорить. Единственное, что могу добавить: Матвей был чем-то похож на тебя и по началу Александровскому это даже нравилось, но быстро надоело. Теперь его имя в доме и за его пределами — стерто.
— Был? — тихо переспрашиваю, не веря своим ушам.
Нет, я всегда знала, что Александровский — мудак в квадрате, но, блядь, «был»?! Это уже борщ. Димка, правда, не собирается расставлять точки над «i», игнорирует мой вопрос, продолжая катить свою телегу.
— Тебе лучше поехать на этот бал, а когда ты встретишься с ним — фильтруй свой базар.
— Что за бал такой?! — теперь притворно хмурюсь, сама то прекрасно знаю, что за мероприятие мне предстоит.
Слишком уж очевидно это было…
— Белый бал. Благотворительность и все такое.
— И на кой хер я ему там сдалась?!
— Без понятия. Может хочет показать свою силу, чтобы немного сбить с тебя спесь.
— Пусть с себя что-нибудь собьет, козел!
— Фильтровать базар можно начинать уже сейчас…
Димка слегка улыбается, а когда я выгибаю средний палец, и вовсе хохочет, закатывает глаза, но потом отдергивает свой пиджак и кивает.
— Начало в девять. У тебя есть три часа. Собирайся, я буду ждать тебя внизу.
— Я доеду сама.
— Амелия…
— Я доеду сама, — твердо акцентирую, а оторвавшись от изучения балахона взглядом, смотрю на него и киваю, — Я даже отмечу в голове галочку напротив «совет получен», но решать, как себя вести тоже буду сама.
— Ты точно идиотка…
— Дим, ты дал совет, я его услышала. Спасибо.
— Просто будь аккуратна. Тот факт, что твоя сестра…
— Полирует его яйца? — с улыбкой перебила, на что получила еще один смешок.
— Очень красочно, но именно так. Она не поможет тебе, если ты зайдешь слишком далеко. Поставь галочку напротив этого тоже.
— Обязательно.
Димка уже собирался выйти из квартиры, но я хватаю его за рукав пиджака, а когда он оборачивается, тихо спрашиваю то, что все еще не дает мне покоя.
— Он что убил своего сына?
Водитель медлит, а мне как-то уж совсем не по себе. Я сильно ненавидела своего отца, знала о нем многое и все не радужное, но даже он на такое не был способен.
«Может мой и не такой монстр, как мне кажется?» — мелькает в голове, но я не успеваю застрять в этой идеи, потому что Димка наконец отвечает.
— Матвей жив, но это ничего не значит. Александровский очень любит наказывать…
— А Лиля что-то знает о нем?
— Не задавай вопросов, на которые ты не захочешь получить ответы.
Отпускаю его, продолжая хмуриться, а через миг получаю такую не навязчивую просьбу в купе с улыбкой. Будто он спрашивает это ради того, чтобы заполнить пустоту, хотя на самом деле ему очень важен ответ.
— Надеюсь, что тебе хватит мозгов не расспрашивать Адель о нем? Мне головы не сносить, если это просочится в массы.
— Уже номер набираю, у меня тоже вышка в цирковом, — парирую, но потом мягко добавляю, — Я — могила, обещаю.
Димка ничего не отвечает, только слегка кивает, оставляя меня в холле с белым балахоном и жужжащей лампочкой. Пару мгновений я стою и туплю, уставившись в одну точку. Это его «был» буквально захватывает меня изнутри, захлестывает вопросами и теориями заговора настолько, что мне еле-еле удается отпихнуть их подальше.