Страница 218 из 220
В общем, матросы, как военные, так и гражданские, начали понемногу исчезать. Это заставило купцов даже забыть на время и о высоких закупочных ценах на каланьи шкуры и о китайском пирате. Что толку в страхах, если некому будет тянуть шкоты?
Вновь делегации направились к Колычеву. Но тот только руками разводил.
Затем начали пропадать и моряки с испанских и российских военных кораблей. Тут уже вступали в дело воинская дисциплина и Устав. Капитаны сколачивали команды по розыску дезертиров, обшаривали ярмарку, город. Но розыски не привели к результатам. По слухам беглецы с военных кораблей скрывались у индейцев, а выступить против них капитаны разумно воздерживались. они сделали проще — запретили сходить на берег всем неблагонадежным.
Купцы запретить увольнительные не могли. А набрать взамен местных матросов оказалось не так-то просто. Кто же добровольно захочет идти туда, откуда бегут? Поэтому шкиперы прибегли к старому доброму способу вербовки — спаиванию людей по кабакам.
Возле пирсов их встречали ребята Чихотки и отбивали пьяных рекрутов.
— У нас запрещено забирать на службу силой, обманом или в кабаках, — спокойно втолковывал Чихотка на своем ломаном английском. — Хотите нанять человека, пожалуйте на биржу.
Но и на бирже соискатели места не стремились попасть на иностранные корабли.
Европейцев выручили китайцы. Они сами попросились в команды.
— Это же не те, что прибыли с пиратами? — заподозрил один из наших.
— Прибыли с пиратами? Да они есть пираты. А зачем пиратам наниматься на торговое судно простыми матросами?
Началась паника. В конце концов, китайцы оказались не пиратскими, а теми, которых привез из Кантона Колнетт, потом забрали испанцы, а затем получили мы. Парни неплохо заработали на строительстве и ярмарочных работах, а теперь решили прокатиться до Кантона матросами, получив еще немного денег. Там они, конечно, собирались сбежать, но помощь в пересечении Тихого океана даже в этом случае не была лишней.
— Пора закрывать лавочку, — объявил Комков и дал отмашку на реализацию нашей последней операции.
Яшка вдруг принялся скупать меха не торгуясь. Демонстративно, при большом скоплении конкурентов, отбирая самые лучшие и дорогие экземпляры. Его матросы (и совладельцы компании) молча таскали мешки на пирс и грузили на шхуну «Мефодий». Причем шкипер Босый столь же демонстративно налаживал такелаж, всячески показывая готовность выйти в море в любой момент.
Это привлекло внимание купцов. Они вновь собрались в «Якоре» на совещание. Тут-то и вступил в дело наш джокер в лице мистера Слэйтера.
— Вот что я вам скажу мистеры, — лениво бросил старый контрабандист, протирая барную стойку. — Этот парень, про которого вы говорите, имеет самую быструю торговую шхуну на всём побережье. Однажды он прошел отсюда до Калькутты за четыре месяца и десять дней против обычных шести месяцев.
— И что? — спросил один из шкиперов.
— А вы подумайте, кто получит львиную долю прибыли? Тот, кто первым доставит в Кантон лучшие бобровые шкуры или тот, кто прибудет две недели спустя с мехами похуже?
Господа коммерсанты задумались, но и только.
Тут вступил в дело Миллер. В отличие от Яшки, он начал скупать меха в тайне от других. Однако мы подстроили дело так, что слух об этом быстро дошёл до англичан, датчан и других европейцев. Неспортивное поведение Миллера подогрело интерес конкурентов. Уже на следующий день начался лавинообразный ажиотаж. Меха раскупили по самым высоким ценам, а корабли лихорадочно готовили к плаванию, спеша добраться до Макао раньше других. Лихорадка распространилась и на янки, часть из которых до этого в Китай вовсе не собирались.
Суда одно за другим отваливали от пирсов, снимались с рейдов. Началась гонка по Тихому океану, в которой любой житель Виктории поставил бы на Яшку и Босого. Мотивации к быстрому ходу добавил Чен Гун, выведший новую красавицу шхуну через несколько часов после отбытия последнего купца. Точно тунец за косяком скумбрии.
— Один раз их надули, и больше они сюда не придут, — предположил Тропинин.
— Ещё как придут.
— Но цены оказались слишком высоки.
— Когда по возвращении в их карманах зазвенит прибыль, он наплюют на цены.
Трехмачтовая шхуна Чен Гуна не успела скрыться за мысом Флаттери, как оттуда появилась почтовая «Виктория».
— Камеамеа, этот чертов ублюдок, захватил Мауи и собирает армаду против нашего Каха Хана, — сообщил шкипер. — Ипполит Семёнович просит помощи.
Новость быстро разлетелась по городу. Война стала уже делом обычным. Береснев начал приводить в порядок фрегат, Шарль набирать добровольцев. Старых знакомых среди волонтеров становилось с каждым разом все меньше. Одни умирали, другие гибли, третьи дряхлели.
Мы с Дашей и Тропинин с Леночкой ужинали вчетвером в «Императрице». За порогом гостиницы у причальной стены стояла «Американская мечта». Полностью готовая к дальнему плаванию.
— Тряхнёшь стариной? — спросил Тропинин, имея в виду Оаху.
— Нет, я пас. Дальше без меня. Верю, у вас всё получится. Кстати, вот завещание, — я протянул ему конверт. — Копия есть у Комкова и Чихотки.
— Завещание?
— Мы отправимся в путешествие, как планировали до этого. Посмотрим мир. Будем появляться здесь раз в несколько лет. Просто, чтобы выпить кофе, прочесть газету и посмотреть, как идут дела. Возможно напишем, если повстречаем кого-то из наших. Но на тот случай если мы пропадем с концами, океан все же штука серьезная, я составил завещание. Вскроете его, если мы не появимся здесь или не дадим знать о себе в течение пяти лет.
Тропинин с грустью кивнул. Мой уход мы уже не раз обговаривали, но завещание придавало делу определенный трагизм.
Здесь же в «Императрице», только в другом углу атриума, в компании Колычева ужинали оба российских капитана и господа флотские офицеры — Шелтинг, Свистунов, Быченский. Колычев сам подошел ко мне и опередил с прощанием.
— Я ухожу на «Турухтане», — сказал капитан. — Князь собирается посетить Гавайские острова, возможно посмотрит на войну дикарей, а к весне планирует прибыть в Петропавловскую гавань. Там назначено рандеву с Муловским.
Мы пожали друг другу руки.
Что ж, пора было прощаться с городом и мне. В тот момент я даже не предполагал, что это прощание станет последним.