Страница 3 из 91
Мальчик Первых утопил ее в человеческой крови.
Она постыдно отключилась, а из темноты вынырнула, как из подвальной воды. Дернулась, распрямляясь, ударилась лбом, уперлась в какой-то эластик локтями, коленями…
— Тише ты, — строго сказали ей и Серебрянка обмерла, тяжело дыша и постанывая от слабости и страха.
Пространство тьмы вокруг нее раскрылось, точно цветок и Серебрянка заморгала, ослепленная светом.
Сильные руки обхватили за бока, помогли встать. Серебрянка, часто хлопая слипшимися ресницами, огляделась кругом. Под ногами было мокро и мягко, кожу покалывало и холодило. Она стояла на круглой небольшой платформе, чуть выпуклой и будто губчатой. От платформы венком отходили узкие в основании листы. Они лежали, похожие на полупрозрачные сырые тряпки. Серебрянка видела, что их внутренняя розоватая поверхность покрыта темным животным ворсом. Не от него ли кололо кожу?
Женщина рядом была похожа на Серебрянку. Очень высокая, с голой грудью и чистой головой, с сильными руками и глазами, как у мальчика Первых.
— Ты корабелла, — выдохнула Серебрянка, когда вспомнила речь.
— Как и ты, — ответили ей.
Корабелла поднялась, распрямляясь во весь рост. Кожа ее была бронзовой, исхлестанной белыми шрамами. Сложный узор цвета пыльцы спускался от подбородка к самым щиколоткам. Серебрянка помнила, что рисунок каждой арфы корабеллы — уникален. Она еще не обзавелась собственным.
— Зови меня Талулла, — низким, плотным голосом сказала корабелла. — Как нам называть тебя, маленькая сестра?
— Серебрянка. Нам..? Здесь много таких?
— Пойдем со мной, Серебрянка.
Корабелла послушно сошла с платформы. Случайно задела пяткой лепесток, от чего по ворсу прошла легкая волна. Серебрянка испуганно поджала ногу. Пол был теплым, собранным из мягкого, янтарного камня. Старшая поманила за собой, и Серебрянка торопливо догнала ее.
Талулла повела рукой, отводя полотно входной двери, как занавеску. Серебрянка вышла за ней и замерла, разглядывая место, где оказалась. Они стояли на узком, в пару шагов, воротнике, изнутри окаймляющем жилую внутренность полого шара. От воротника этого спицами-стяжками шли мосты, ведущие к другой сфере — ажурной, точно исполненной из резной кости.
Серебрянка даже гадать не хотела, из чьей. Кость светилась изнутри — теплым, медовым золотом.
— И сколько таких…
— Семь сфер, — Талулла помолчала, давая ей возможность рассмотреть и оценить. — Мы насчитали столько. Наш прайд занимает только три внешних. Нас немного, маленькая сестра.
— Это вы построили?
Талулла покачала головой. Оперлась ладонями о перилу моста.
— Нет. Мы не знаем, кому изначально принадлежало это гнездо, и кто сотворил его. Мы заняли его, вытеснив конкурентов и живем здесь, в безопасности, укрытые от бесчисленных глаз охотников Башни.
Серебрянка вздрогнула. Талулла успокаивающе коснулась ее руки.
— Я вижу на тебе ее печать. Не бойся. Отныне ты с нами и никто из людей не тронет тебя против твоей воли.
— Подождите, подождите, постойте, но когда вы нашли меня, разве я была одна?!
Талулла брезгливо скривила темные губы.
— Ты была вся покрыта человеческой грязью. Мы помогли тебе очиститься. Мы нашли тебя раньше, чем это сделали люди. Истинная корабелла — лакомая добыча.
Серебрянка затрясла головой, вскинула руки:
— Нет. Погоди, погоди. Там был мальчик. Юноша. Первый, такой синеглазый…
Талулла отшатнулась.
— Ты носила на себе Первого?!
— Он мой друг! — Горячо вступилась Серебрянка. — Он помог мне бежать из Башни!
Талулла недоверчиво сощурилась:
— Что Первый делал в Башне?
— Он брат арматора!
— Брат?!
— Названый. Побратим.
Впервые Серебрянка видела кого-то в настолько глубоком ошеломлении.
— Невозможно, — тихо произнесла старшая корабелла, справившись с эмоциями, — так не бывает. Первые в Эфорате. Их дети — тем паче. Ребенок Первых не может быть побратимом Хозяина Вольеров. Из Башни невозможно бежать. Так заведено.
Серебрянка гордо выпрямилась.
— Вот она я, стою перед тобою. И я не лгу. Мне нужно знать, жив мой друг или нет. Я обещала помочь ему.
— Вернуться в Эфорат?
— Нет. Добраться до Хома Полыни.
Талулла помолчала, а потом беспомощно спросила:
— Вы там что, все спятили в этом вашем Луте?!
Глава 3
3.
Гаер, огненный честолюбец, не слишком любил вспоминать, как впервые лоб в лоб стакнулся с русым Волохой, капитаном Еремии. Тем паче встреча эта случилась, когда арматору было конкретно погано.
А значит, утешал он себя позже, при ином раскладе и события бы сложились иначе. В его пользу.
Для самого Волохи встреча та была скорее ожидаемым событием. Русый едва терпел над собой власть, Тренкадису и то редко кланялся. Пойти под тень Башни для него значило добровольно надеть хомут.
А значит, говорил он себе позже, при ином раскладе выкроить себе выгоду оказалось бы сложнее, а так обернулось удачей. В его пользу.
Но — было так.
***
— Я ща стохну, — стараясь раздышаться, прогнусавил Гаер. — У кого-нибудь есть капли, а?
Манкурты его окружения смущенно переглядывались, виновато пожимали литыми плечами.
— А-ах, вашу мать, — рыжий еще раз схватил пересохшим ртом воздух.
Выглядел он худо.
За ночь ему обложило голову и нос, сковало шею и горло. Даже зубы ныли, а в уши словно ваты натолкали. По-хорошему, следовало отсидеться в Башне, да вот беда, что сама она была теперь в неделе пути, а до ее ближайших филиалов-отростков на подведомственных Хомах было никак не дотянуться.
Погоня увела слишком далеко.
— Бррр, мне бы ноги попарить с горчичкой… И штаны бы с начесом. Мне бы.
Под ищущим взглядом манкурты застенчиво прикрывались оружием, сберегая форменные брюки.
Рыжий сорвался за крадунами резко, в чем был — а был он в славном килте, растянутой майке и клетчатой рубашке. Ну и любимые очки с розовыми стеклами, куда без них.
— Дышать не могу, — гнусаво пожаловался ближнику.
Тот молчал, но моргал с сочувствием.
Гаер выглянул за борт, в чернильницу Лута. Пираты, потрошившие его корабеллы, надо отдать им должное, оказались упертыми храбрыми малыми. И быстрыми. Рыжему до смерти хотелось пощупать руками горло их капитана.
Еще раз, больше от безделья чем для пользы, выплеснул из болтающегося на шее носителя информацию, ногтем отрезал лишнее, оставив скупые факты.
Истинная корабелла, класс выворотень, Еремия, капитаном значился некто Волоха. Бессовестно молодой выскочка. Имя или кличка, один Лут знает. Иванов. Лично Гаеру с лихвой хватило этого короткого эпитета, чтобы понять — погоня будет тяжелой и без боя их не взять.
— Что же, русый, мы еще посмотрим, кто кому задерет юбку, — гнусаво-зловеще пообещал рыжий.
— Впереди! — зычным воплем упредил манкурт.
Гаер мигом оказался рядом с поднятым на упругих и крепких тяжах лобовым щитом. Щит был выпуклым, наподобие линзы, образованием, подробно-детально отражающим Лут и окрестности. Шняга типа эски, как пояснял Гаер хихикающим девицам на экскурсиях. Говорили, что некоторым капитанам подобные приблуды ни к чему вовсе, что такая карта легко умещается у них в голове.
Гаер допускал, но больше доверялся технике.
Искомая корабелла отображалась зеленой искрой. Арматор зачерпнул ее ладонью, растянул — перед глазами затанцевала гордая красавица корабелла, легкая, стремительная, хищная.
— Красотка, такую бы в мой прайд, — одобрил Иванову посудинку рыжий и манкурты согласно загудели. — Кто поцарапает, тому глаз лично выну и сожрать заставлю, усекли, не? Отлично. Готовимся, ребята.
Этих летучих засранцев Гаер выискивал давно. Неуловимые твари, уже не в первый раз налетали на его корабеллы, сбивали команду, брали груз и — ищи, посвистывай.
Арматор выяснил, что числом налетчиков пять, стандартный кулак, но ловки паршивцы без меры. Взять хотя бы, как подловили его корабеллу — молодую, сильную, но глуповатую Тару. Сунули под нос глубинное зеркало, уронили на пару уровней вниз, аккурат в сеть Сонме. Рыба Лута, та окутывала сетью заблудших к ней существ, пела им и пила их сны.