Император

Русские фузеи били на более дальнее расстояние, благодаря новым пулям. Бригадир Суворов рассчитывал, что до действенного огня неприятеля, его солдаты успеют еще раз перезарядиться и тогда на один выстрел у русских будет больше. Ну а после — штыковая атака и решительный натиск.

Петр Александрович Румянцев наблюдал за действиями своего товарища Суворова и убеждался, что Александру Васильевичу еще рано давать в командование корпус. Грамотный офицер, но предается власти эмоций, не видит всего поля сражения. Суворову бы постоять в строю, или даже чуть отступить, чтобы остальные русские воины, и не только они, но и союзники, смогли закончить свои маневры по окружению неприятеля. Но, нет, бригадир, после двух залпов, повел в лихую атаку свои полки и таки опрокинул персидскую пехоту. Теперь ловушка не захлопнется, и нужно будет еще предпринять усилия в погоне за разбегающимся противником.

Ловушка, которую организовал Румянцев на правом фланге, сработала частично. Не рассчитал командующий заминки, которая сложилась в процессе уничтожения артиллерии противника. Петр Александрович был уверен, что персы не станут терять время на то, чтобы развернуть свои громоздкие орудия. Это было глупо, терять время, когда русский центр сам напрашивался на персидские ядра. Но противник решил, что угроза с фланга весомее.

Однако, если полного окружения персов и не получилось, то, по крайней мере, удалось их зажать на небольшом, для столь немалого войска, участке поля битвы. Противник лишился маневра, и складывалась ситуация, как когда-то в сражении Ганнибала с римлянами при Каннах. Там, в далеком прошлом, как и сейчас численно превосходящее воинство было почти окружено меньшим. В этой истории войско было русским.

Теперь уже можно давать отмашку союзным всадникам, да и всем иррегулярам, чтобы те начинали резвиться и били по отходящим персам. Лишь по центру неприятельских войск оставалась «горловина», из которой Карим-хану можно было спасти хоть кого-то из своих воинов. Вот в эту горловину и должны были ударить калмыки.

Отрезали путь персам в итоге не только калмыки, но и башкиры, и казаки, как и иные. Получался круг из пятнадцати тысяч конных. И тогда, как одни полки пробивались сквозь ряды отступающих персов, другие уже готовились к атаке на выходящих из горловины врагов.

При наступлении сумерек, персы стали сдаваться. Еще был с десяток организованных очагов сопротивления, когда сам Карим-хан приказал свалить все имеющиеся повозки, образуя нечто подобное вагенбургу. Но Румянцев и не собирался посылать солдат на кровавые штурмы наспех сооруженных укреплений. Командующий приказал подвести артиллерию и потратил полчаса своего драгоценного времени, чтобы устроить кровавую баню на всем пространстве внутри «вагенбурга».

Тело Карим-хана нашли быстро. Персы, да, впрочем, как и многие на Востоке, любили выделять свой статус яркими одеждами. Карим-хан был не исключением, потому он и мертвый выделялся среди гор трупов.

Это был либо смелый человек, либо безрассудный. Часто так бывает, что обе характеристики могут быть присущи одному и тому же человеку. Карим-хан, второй, а может и первый, человек в иерархии возрождающейся Персии находился на острие обороны своего импровизированного укрепления. Там его и настигла русская картечь.

Еще не успели собрать трофеи, договориться с союзниками о долях захваченного в лагере персов, как прибыл авангард даже не дивизии, которую привел генерал-поручик Василий Петрович Капнист, а целого корпуса тысяч из двадцати человек, не меньше.

Приход генерала-поручика не был напрямую связан со сражением с персами. Василий Петрович должен был принять командование корпусом, из которого сбежал дядя императора. Ну и дополнительными задачами Капниста становилась подготовка к войне с османами за армянские территории. Так что с приходом еще одной дивизии иррегулярных войск, и пехоты, сохранять дисциплину и порядок стало сложно.

Обиженные тем, что прибыли к шапочному разбору, казаки и кайсаки начали охоту на сбежавших персов, не брезгуя и одиночками. Русские иррегулярные войска Капниста надеялись на весомые трофеи, но по всем законам и традициям войны, они не могли претендовать на долю. Поэтому, казаки и представители степных народов хотели хоть как-то компенсировать свои ожидания.

Румянцев не успел вовремя среагировать на те бесчинства, что начали творить и казаки и калмыки, но уже позже понял, что оно было и к лучшему, так как по всему региону разнеслись вести о новом жестоком и сильном хозяине земель. Люди этих мест уважают силу. Сила дает право повелевать. Русские силу показали, также они казались схожими по духу и отношению к побежденным. Так что договариваться становилось легче, а, вернее, оставалось одно — покориться.

Петр Александрович уже не участвовал в спектаклях проявления покорности воле русского императора, нужно было срочно отправляться в Петербург, но Василий Петрович сполна ощутил бремя власти. Капнист был не привычен к светским беседам, особенно с восточной спецификой, потому старался побыстрее решить все вопросы, порой в малом уступая местным князькам-ханам.

Все окружные ханства выразили желание стать подданными русского императора. При том, что Картли, Кахетия и Аварское ханство, получали, в сравнении с иными ряд привилегий. Все условия нового договора, который должен быть подготовлен в ближайшие два месяца, должны были быть одобрены уже бывшими ханами в Петербурге. Там же, в русской столице, будет объявлено о новом территориальном делении кавказского региона.

Можно было добивать персов, гнать их до Афганистана и дальше, но в планах компании, этого не предусматривалось. Не та в Европе ситуация, чтобы отвлекаться на большие войны. А то, что война могла стать затяжной, так это факт. Взять под контроль север бывшей персидской державы одно, тут и ранее проявлялся сепаратизм, но идти в исконно иранские территории, или в Афганистан, значит увязнуть в партизанской войне, чего нужно избежать.

*………*………*

Петербург

Больница Тайной канцелярии

28 февраля 1752 года. Вечер

Степан Иванович Шешковский не спал уже четвертые или пятые сутки. Так, бывало, час-полтора вздремнет в карете, а потом вновь за работу. Такого напряжения ни он, ни его служба не испытывали даже при проведении операции по нейтрализации Шуваловых и становлению Петра Федоровича соправителем.