Император

Еще недавно непризнанный архитектор, после помпезной церемонии погребения Елизаветы Петровны, Вист оказался весьма популярным. Даже я знал, несмотря на то, что специально не интересовался, что Виста стали привлекать к организации разного рода церемоний. Он, возможно, и хотел бы стать действительно архитектором, получить задание на строительство некого ансамбля, по типу Петергофа, или Зимнего дворца, но стал, своего рода, организатором праздников и похорон.

Мне понравился и подход Александра к работе и само исполнение. Потому именно этому человеку я и хотел поручить создать спектакль под названием «коронация императора».

— Александр, а как Вы видите мою коронацию? — спросил я.

— Простите, Ваше Величество, но я не задумывался над этим вопросом, — растерянно ответил архитектор.

— А Вы подумайте и в самое ближайшее время представьте мне проект такого праздника. Я хотел бы все сладить коронацию в самое ближайшее время, которое только возможно выгадать без ущерба всем правилам и церемониалу, — сказал я и сделал паузу.

Если сейчас архитектор не соберется и не проникнется, то я заменю его на иного исполнителя. Мне нужно быстрее стать коронованным императором, еще больше упрочить свое положение и меньше оглядываться на всякого рода условности на пути получения власти. Вернее, власть уже получена, но полная ее легитимация должна произойти после коронации.

— Я понял, Ваше Величество. Уже через два дня я готов подготовить основу спектакля, — четко ответил Вист после непродолжительной паузы.

— Я более Вас не задерживаю. У моего камергера возьмете бумажных денег на сумму в сто тысяч рублей. Когда будет понятно сколь много нужно денег, обратитесь к нему же, — сказал я и увлекся чтением бумаг.

Не хотелось вникать в тонкости мероприятия по коронации. Единственно, что я сделаю в ближайшее время, так это закажу корону. Не то, чтобы мне хотелось как-то выделиться, просто нужно же сделать шедевр, который будет через столетия радовать глаз посетителей музея. Ну и иное — мне очень не приглянулась корона Анны Иоанновны. Правда и такую дорогую, что исполнили для Екатерины в иной истории, я заказывать не собирался.

— Салтыков Петр Семенович пришел? — спросил я у Ильи.

— Прибыл, Ваше Величество! — ответил Илья.

Не нужно было продолжать и говорить о том, чтобы Илья позвал Салтыкова, он и так уже многое домысливает и делает. Мне всегда нравились такие секретари, которые умеют понимать и даже чувствовать чаяния и желания начальника.

— Ваше Императорское Величество! — в кабинет зашел Президент Военной коллегии.

— Я вызвал Вас только по той причине, что осталось мало военачальников, которые действительно были на последней войне и смогли себя проявить. Есть еще генералы, но более низового звена. По сему, именно Вам я и доверю вести наши войска в бой. Но никто не отменяет и то, что Вы Президент Военной коллегии. По сему нужно понять, не навредит ли общему делу нашей победы Ваше назначение, — сказал я и посмотрел на озадаченного Петра Семеновича Салтыкова.

— Ваше Величество… — замялся генерал-фельдмаршал. — При всех недостатках, Степан Федорович Апраксин в значительной степени облегчал работу. Он занимал свое место!

— Я уважаю Вас, генерал, но где чье место решать мне! — вспылил я. — Занимайтесь подготовкой армии и в конце апреля я жду действий русского воинства.

Салтыков поклонился и вышел. Зря я так! Действительно, обнаружилась проблема, когда деятельных высших командиров просто не было. Даже Фермор мог считаться опытным и тем, на кого я полагался. Кто еще остается? Был генерал-фельдмаршал Александр Борисович Бутурлин. Но он сейчас в Сенате критикует меня. Да и что это за боевой генерал, который в последнее время только и занимался тем, что разгребал наследственные споры в семье Демидовых, изрядно на этом пополнив свою мошну.

В иной истории был такой генерал Тотлебен. Авантюрист чистой воды, «перелет», успевший и Саксонии наследить, в Австрии, а перед началом войны, слал на мое имя прошение вновь поступить на службу в Российскую империю. Нужен такой генерал, который сейчас в Пруссии? Пусть Тотлебен и не в армии Фридриха, а временно безработный, но нам такое счастье не нужно. Уж не знаю, сколь большой вклад в Семилетней войне должен был внести этот авантюрист и герой многих сатирических произведений в Европе, но сейчас это не тот человек, которому я мог бы доверить жизни солдат.

Остается назначить Юрия Григорьевича Ливена заместителем Салтыкова. Барон участвовал и в русско-турецкой войне, где командовал Миних, потом командовал в ставшей уже легендарной битве при Берг-ап-Зоме, участвовал он и во взятии Бендер. Так что опытный генерал, но постоянно как-то в тени иных, даже Румянцева.

Своих же любимчиков Петра Румянцева, Александра Суворова и присоединившегося к этому списку Василия Капниста, я направлю на формирование второй армии. Рискованно, конечно, давать Петру Румянцеву в подчинение сразу три корпуса. Но если не он, то кто? На данный момент нету генерала, который имел бы больший боевой опыт, чем Петр Александрович.

— Илья! — продублировал я звон колокольчика.

— Ваше Величество! — материализовался секретарь-камергер.

— Что у меня на сегодня? — спросил я.

— Господин актер Волков, после господин Бецкой, после запланирован разговор с архиепископом Арсением, — зачитывал порядок аудиенций Илья.

— Волкова отменяем!.. — я пристально посмотрел на секретаря. Илья⁈

— Простите, Ваше Величество, но Вы сами подписали прошения об аудиенциях от господина Сумарокова, — чуть испуганно сказал секретарь.

Встречаться с Волковым? Одним из своих убийц? Этот актеришка меня не просто раздражал, но бесил. Я через Тайную канцелярию перекрыл тому кислород и собирался вообще по-тихому… А тут вот он!

— Отменяй Волкова! Бецкой или Арсений на месте? — сказал я.

— Оба, Ваше Величество! — ответил секретарь.

— Давай… архиепископа! — сказал я и настроился на серьезный разговор.

С церковниками никогда не было просто ни мне сейчас, ни тетушке до меня. Я понимаю мотивацию своего предка, когда Петр Великий не дал избрать очередного патриарха. Но это было тогда, в период слома старой системы, сейчас можно многое переиначить.

Светская власть должна заниматься управлением государства. А религия быть только инструментом. Так видел проблему я. Но мое видение ситуации категорически отрицалось церковниками.