Наследник для миллионера

Пока жёнушка скалит зубки, Олеся застенчиво слушает нас. Надо бы отпустить её, чтобы готовилась к переезду, вещи собирала. Чувствую, что Вероника сегодня будет вымещать на мне злость за то, что принял важное решение без неё.

— Олеся, сколько вам лет?

— Вероника, я всё уже решил, обсудим все детали вечером, — торможу допрос с пристрастием. — А вы, Олеся, можете ехать домой и собираться. Завтра начнётся ваш испытательный срок.

Ника закатывает глаза и демонстративно цокает языком. А новоиспечённая няня разрывается от благодарностей.

— Почему ты выбрал сам, без меня? — свирепый голос звучит за моей спиной, как только Олеся уходит.

— Вероник, она соответствует всем требованиям, которые мы выдвигаем.

— И какие же у тебя требования? Симпатичная мордашка и подтянутое тело?

— Ты точно не ревнуешь? — оборачиваюсь и улыбаюсь, глядя на разъярённую Волкову.

— Ответь! — гневно сужает глаза.

— Ты — единственная женщина, которой я отдал своё сердце, — делаю шаг, сокращая расстояние между нами, осторожно глажу по её щеке тыльной стороной ладони, наклоняюсь к губам, чтобы вдохнуть опьяняющий запах кожи. — Я так по тебе соскучился. По твоей ласке, любви. Помнишь, во время беременности ты постоянно меня хотела.

— Это были гормоны! — отстраняется.

— Ника, врач уже разрешил…

— Я лучше знаю, когда будет можно! — рычит и выбегает из кабинета, громко захлопнув дверь.

Оставляет меня наедине с каменным стояком.

_7_.

— Вероника-

Олеся приезжает к назначенному времени, и пока Виктор показывает ей дом, я укладываю Максимку спать.

Засыпает почти сразу. Сажусь возле его кроватки, и сердце заходится от нежности. Такой маленький, хрупкий, родной мой комочек. С непередаваемым запахом молока вперемешку с счастьем. Осторожно укрываю розовые пяточки тоненьким одеялом, невольно ловлю себя на мысли, что мой сын — самый лучший ребёнок на земле.

И как я буду делить его с какой-то няней? Конечно, Стёпа прав, иногда мне нужен отдых. Но ведь чужая женщина будет жить с нами постоянно, видеть моего сына каждый день! Я не хочу делиться с ней радостными моментами. И ещё, боюсь пропустить какое-нибудь важное событие. Сынок так быстро развивается! Уже уверенно держит голову и говорит громкое смешное "агу", фокусирует взгляд на моём лице, когда кормлю его из бутылочки. Неужели я смогу позволить няне кормить его? Менять памперсы? Держать на руках и прижимать к сердцу?

Нет!

А вдруг меня не будет рядом, когда Максик начнёт переворачиваться с животика на спинку и наоборот? Или я пропущу момент, когда он начнёт ходить?

Я не готова делиться этим счастьем от новых умелок!

Но назад пути нет.

Волков всё решил за двоих, даже со мной не посоветовавшись.

Выбор няни — слишком важное решение, а он вот так вот просто, по щелчку пальцев, впускает в нашу жизнь кого-то лишнего.

Спускаюсь на первый этаж, держа в руках телефон с настроенной видеоняней. Максик мирно спит. Ближайшие полтора часа должны быть свободными, так что у меня есть время, чтобы побеседовать с этой Олесей.

Лиза и новая няня сидят за столом. Домоправительница рассказывает о расписании для персонала, о развлечениях, которые есть в доме.

— Доброе утро, Вероника Алексеевна, — Олеся приветливо улыбается и встаёт.

— Здравствуйте, — смотреть даже на неё не хочу. — Вам уже показали комнату, где вы будете жить?

— Да! Мне не терпится познакомиться с Максимом Степановичем! — сияет улыбкой.

— Познакомитесь. Максик сейчас спит, — кладу телефон на стол и присаживаюсь.

— Вероника, ты, наверно, голодная. Сегодня готовил Виктор, яичница слегка подгорела, но всё равно вкусная! Принести? — Лиза суетливо бормочет на ходу и направляется в сторону кухни.

С тех пор, как Константин ушёл в отпуск, из которого решил не возвращаться, готовка легла на плечи всего персонала.

— Олеся, вы голодны? — встречаюсь взглядом с няней.

— Да, я бы с удовольствием позавтракала.

— Я принесу две порции! — домоправительница разводит руками.

Через пять минут мы приступаем к трапезе. Не отрываясь смотрю на экран телефона, переживаю, что сынок проснётся.

— Степан Ефимович сказал, что я буду нужна только… — начинает девушка, и я перевожу на неё холодный взгляд.

— Только когда мне необходимо отойти по важным делам. Я сама забочусь о своём ребёнке и помощь мне не нужна! — перебиваю.

— Да, я понимаю. Сегодня я вам понадоблюсь?

Закрываю глаза и мучительно вздыхаю.

Ты совсем мне не понадобишься! Я прекрасно справляюсь и без тебя.

— Сегодня отдыхайте и осваивайтесь, завтра познакомитесь с ребёнком, — стараюсь говорить мягче.

— Я поняла, — кивает. — Вероника Алексеевна, мне кажется вы не очень довольны, что ваш муж решил нанять кого-то для ухода за ребёнком.

— Правильно, я недовольна. Потому что всё могу сама.

— Степан Ефимович так не считает, — по её лицу скользит едва заметная ухмылка.

— Послушайте, Олеся, — кручу в пальцах вилку, натягивая улыбку, похожую на оскал. — Вы мне не нравитесь. И вам придётся очень постараться, чтобы завоевать моё доверие!

— Я это уже поняла. У меня испытательный срок, и я настроена решительно.

Втыкаю вилку в яичницу, и желток растекается по тарелке. Олеся, проследив за моим недружелюбным жестом, медленно моргает.

— Вероника Алексеевна, я хочу стать вашим другом. Я пришла с добрыми намерениями.

— Посмотрим, — вздыхаю, закидываю в рот еду. — Знаете, что мне непонятно? Почему такая молодая и красивая девушка с высшим образованием отказалась от свободной жизни и захотела жить у нас, в золотой клетке?

— Это сложная и долгая история, — опускает взгляд в свою тарелку.

— Я никуда не тороплюсь! — развожу руками, бросив взгляд на телефон.

Максимка спит сладко, зажав кончик одеялка в ладошке.

— Восемь лет назад я вышла замуж за потрясающего мужчину. Подружки мне завидовали, сестра мечтательно вздыхала в надежде, что когда-то и она встретит принца. Я сама поверить не могла, что это не сон, а моя реальность! Мой муж — прекрасный человек, добрый, понимающий, великодушный. Но он другой национальности.

— И кто же он?

— Сириец. И ему было важно, чтобы я родила для него сына, — Олеся грустно улыбается, выдерживая паузу.

Она будто воспоминаниям предаётся, а в глазах загорается грусть. Даже слёзы блестят на ресницах.

— Что с ним случилось? — не выдерживаю затянувшегося молчания.

— С ним всё хорошо, — качает головой и смахивает влагу с щеки. — Он живёт в Москве, у него новая жена, которая вот вот родит ему долгожданного мальчика.

— Логично, раз вы согласились жить в нашем доме на постоянной основе, значит у вас не получилось подарить мужу ребёнка, — проникаюсь сочувствием.

— Я была беременна три раза, — Олеся зажмуривается.

Я смотрю на неё молча. Не хочу нарушать тишину. Это её личное, сокровенное. То, что она мало кому рассказывает. Даже сейчас вытягивает слова из глубины души с болью и отчаянием.

— Первый мой мальчик прожил всего двадцать семь часов, — няня закрывает лицо руками, утопая в слезах.

А по моей коже пробегает табун болезненных мурашек.

— Я вам сочувствую, Олеся, — с горечью.

Я была настроена к этой девушке слишком предвзято.

— Второго малыша я не доносила, на шестом месяце беременность замерла, — продолжает в пустоту, стеклянными глазами уставившись на стену.

— Ужасно, — шепчу я, и даже стыдно становится за своё поведение.

Я сделала вывод о человеке, даже не узнав его поближе. А стоило бы. Конечно, у Волкова весь персонал с тяжёлыми судьбами. Муж будто чувствует, кого принимает на работу. Вот и в этот раз исключения не произошло.

— А третья, моя доченька, задохнулась во время родов. Асфиксия. Её не откачали. После этого муж принял решение взять вторую жену своей национальности, которая точно смогла бы родить ему. У них разрешено многожёнство, но я… Я не смогла принять такой исход. Не смогла бы его с кем-то делить. И я приняла очень сложное решение.