Страница 2 из 7
— Привет, Ликунь. — по-отечески поцеловав меня лоб, присел в кресло, стоящее напротив моего стола.
— Устала? — добрые глаза всматривались в моё лицо. Заметив тёмные круги под глазами, встревоженно нахмурил кустистые брови.
— Может, всё-таки домой поедешь, отдохнёшь? Отчёт подождёт. Ты же огромную работу проделала! — ласково провёл своей большой рукой по моим волосам.
— Я же знаю, что тебя будут трясти с этим отчётом. В областной комиссии уже в курсе, что операция закончилась, так ведь? — я нежно беру его руки в свои и слегка поглаживаю.
— А как же! Позвонили, как только ты вышла из операционной. Дали мне указание лично провести осмотр пациентки в палате, доложить о результатах и прислать видео самой операции. Дед Марики очень большая «шишка» в области. — пояснил он, увидев мои брови «домиком».
— Ооо. Вот даже как! Ну мы в грязь лицом не ударили. Пусть знают, что в нашей глубинке ещё не всё потеряно! — усмехнулась я.
Михаил Геннадьевич довольно рассмеялся, явно поддерживая мой лозунг. Он хотел ещё что-то сказать, но его голова повернулась в сторону двери, по коридору к которой приближался дробный стук каблуков.
— А я всё думал, когда же появится эта егоза.
Глава 3
Одновременно с этими словами в ординаторскую почти забежала платиновая блондинка с фигурой, копирующей стан гитары и бесконечно длинными ногами. С овального лица смотрели ярко-зелёные, с лисьим разрезом, глаза. Идеальной формы брови, губы цвета спелой вишни, ямочки на щеках. Это убойное сочетание, разящее наповал мужчин всех возрастов, принадлежало психологу нашей клиники, моей самой близкой подруге, Карине Мусиной. Как ни странно, но наша дружба началась ещё в садике, где более высокая, чем я, девчушка всегда отгоняла от меня расшалившихся мальчишек, грозящих смести всех на своём пути. Её авторитет, похоже, достался ей в наследство вместе с геном красоты. Она была рождена повелевать мужчинами! Наша дружба прошла проверку на прочность во втором классе, когда у Карины появился маленький братишка и семья переехала из нашего района в свой дом почти на другой конец города. Моя подруга прям отвоевала право ходить в школу, в которой мы начали учиться. Мои родители считали её своей второй дочерью. Мама гордилась успехами подруги как моими собственными, поощряла её увлечение рисованием. Именно мой папа буквально вырвал Карину из рук нашего школьного короля, мажора Андрея Зимина, когда после выпускного бала он надумал силой увезти девушку. Мало кто понимал наши отношения, потому что не верили, что женская дружба может быть долгой. Находились и такие, кто утверждал, что я не найду себе парня, потому что все они будут падать к длинным ногам Карины. Вот только для нас все эти пересуды были пустыми словами, потому что, несмотря на модельную внешность, Карина была справедливым и чутким человеком, умеющим понимать, выслушивать людей, при этом не думая о своей собственной выгоде. Таких, как она, практически не встретишь в нашем эгоистичном, погрязшем в своих проблемах и интересах, обществе. Карина Мусина была как чистый горный родник, вода которого освежает и очищает. К ней всегда тянулись люди, а она никогда никого не отталкивала, умела дать им понять, что они не одиноки со своими бедами. Я думаю, что и профессия, которую она выбрала, была заложена в её генах.
— Клубничка моя сладкая, как ты себя чувствуешь?
Она называла меня так из-за моего пристрастия к этой ягоде. Я любила и предпочитала всё с клубникой, начиная от еды и заканчивая средствами личной гигиены. Это был мой личный пунктик. У каждого свои тараканы в голове. Вот мои были фруктовыми. Я отодвинула компьютерную мышку от края стола, зная, что подруга приземлится своей аппетитной попой прямо на это место. Она всегда так делала и, как мне кажется, эта привычка стала безусловным рефлексом — вижу стол — иду на посадку пятой точкой. Потянувшись к Михаилу Геннадьевичу, Карина чмокнула его в щёку. Потом и я утонула в её любящих объятиях. В руках она держала папку с историей болезни Марики.
— Смотрю, ты тоже навестила нашу красотку? — я кивком головы указала на бумаги.
— Очаровательная малышка! Когда я вошла в палату, она уже проснулась. И первый вопрос был, знаешь какой? Где тётя Ангел? Похоже, что ты теперь стала ангелом-хранителем этого чуда! — заливисто смеётся подруга.
— Ты не увидела у неё никаких признаков постоперационного стресса? — с тревогой спросила я.
— Абсолютно ничего! Адекватна, открыта для контакта, стабильна психологически. Думаю, что её реабилитация будет идти семимильными шагами. — вылила бальзам на мою душу Карина.
— Но ведь никто и не сомневался в таком прогнозе. — главный врач вынес свой вердикт. — У Лики светлый ум и лёгкая рука.
— Спасибо огромное! Что бы я без вас делала! — я пошире раскрыла глаза, чтобы не дать пролиться слезам благодарности. Михаил Геннадьевич начинал сразу подтрунивать надо мной, что болото готово, можно лягушек разводить.
— Ну всё, трещотка, пойдём. Нашему бриллианту ещё отчёт строчить надо. Говорит, не уснёт, пока не напишет.
С этими словами он ухватился за локоток Карины и вместе с ней пошёл к выходу из ординаторской, обсуждая какого-то пациента из хирургии. Я откинулась на спинку офисного кресла, дав себе несколько минут на анализ, после чего уверенно потянулась руками к клавиатуре.
Глава 4
Выйдя из здания больницы, я полной грудью вдохнула свежий летний воздух, насыщенный запахом петуний и роз, аккуратные, причудливо оформленные клумбы с которыми шли вдоль всей подъездной дорожки. Глаза радовали насыщенные, яркие расцветки. Каких только сортов роз здесь не было: «Чёрный принц» — бархатный тёмно-бордовый, переходящий почти в черноту, «Осирия» с красно-белыми бутонами, «Белый медведь» с ослепительными белоснежными шапками, кроваво-красная «Сантана», нежная жёлто-лимонная «Казино». Это было детище нашего завхоза Лидии Климовны. Страсть в чистом её проявлении! Женщина никому не доверяла даже поливку, не говоря уже о подрезке и подкормке королев цветов. Мне кажется, что когда она уходила домой, колорит растений тускнел — до такой степени её энергетика была связана с ними. Даже отпуск Лидия Климовна всегда брала только зимой!
Дойдя до стоянки, я подошла в своей чёрной «Мазде 3» и уже хотела нажать кнопку открывания на брелке, как меня окликнул знакомый голос. Повернувшись, я увидела синий «Паджеро», припаркованный через несколько машин от моей. Из окна мне махал Илья Кодаков — наш анестезиолог и Казанова в одном лице. Причём, и то и другое у него получалось просто замечательно. Не очень высокий, но с развитой мускулатурой, каштановыми волосами длиной до плеч, карими, опушёнными длиннющими загнутыми ресницами, глазами, в которых, если присмотреться, вспыхивали зелёные крапинки, прямым, аккуратным носом, квадратным, волевым подбородком, парень сразу располагал людей к себе. А если добавить в этому вечный позитив и заразительный смех, то можно было понять, почему девчата теряли головы и сердечки. Он ко всем представительницам прекрасного пола относился так, что каждая чувствовала себя удивительной, уникальной. Где-то подмигивание глазом, где-то прикосновение рукой, где-то улыбка — это была магия Ильи. Когда я только пришла в больницу, он буквально взял надо мной шевство: провёл экскурсию, познакомил со всем персоналом, показал небольшое, но очень уютное, бюджетное кафе с огромным выбором всяких вкусностей, где у нас вошло в привычку собираться узким кругом. Я видела, что интересовала его куда намного больше других девчат, но вот только во мне ничего не волновалось
Рядом с ним. Для меня он стал просто классным другом. Карина уговаривала меня повнимательнее присмотреться к парню, мол, всё при нём, да и на руках носить будет, если дам шанс, но я не могла переступить через себя. Зачем нужна односторонняя любовь? Это же просто мучение для двоих! Со временем это человек начнёт раздражать буквально во всём: не так сел, не так встал, не так посмотрел и ещё много чего «не так». И винить в этом кого? Только саму себя, что позволила любить без ответа! Я так не могла, это было против моих жизненных приоритетов, поэтому всё объяснила Илье в одну из наших встреч, предложив остаться во френдзоне, не переходить на следующий этап. Я очень переживала, как он это воспримет, потому что мне было с ним комфортно во всём, даже тишина между нами не напрягала. Но я не могла пользоваться им! В тот раз Илья посмотрел на меня впервые без улыбки, губы сжались в тонкую полоску, руки напряглись. Я прям зеркально чувствовала его эмоции! Мой подбородок задрожал, сердце куда-то ухнуло, по телу прошёл озноб. Замерев, отсчитывала секунды его молчания, сканируя его взгляд!