Страница 18 из 64
Раньше я бы ни за что не согласился покинуть уютный дом — мою крепость, но сейчас я стал относиться к этому проще. Возможно причиной тому были две дальние поездки в Тимерию. А возможно, мое мёртвое сердце, которое наполнилось равнодушием и гасило сильные эмоции и переживания.
Я не собирался тащиться туда целую вечность. Ехать по заснеженным дорогам до Перлграда, а потом сидеть и ждать у моря погоды. Уже начался сезон бурь и даже безумно смелый капитан не выведет корабль из безопасного порта в разъярённую морскую стихию. А дальше? Сколько времени потребуется пересечь бесконечные водные просторы?
Одиссей потратил каких-то там жалких десять лет, чтобы доплыть к родному острову от берегов разрушенной Трои. Но это был исключительный случай, князь Итаки умудрился сильно поссориться с владыкой морей и океанов, богом Посейдоном. У нас регулярно ходят корабли с зерном из Барбусии в Рим за гораздо меньший срок.
Только зачем мне это сомнительное счастье, у меня есть быстрокрылый грифон, летающий в любую погоду. Осталось решить проблему с навигацией. Я дал королю мелкую монетку и попросил её доставить в Рим дипломатической почтой. У нас в Барбусии такую почту доставляют специальные магические совы, которых вывели маги-химерологи. На монетку я наложил тёмное заклятие, которое позволит мне чувствовать направление на неё за тысячи километров. Осталось подождать несколько дней, пока монетка не достигнет Рима.
XXVI. Полёт
Уладив все дела и оставив Айгора дома за главного, поздно ночью я совершил вылет. Стоял сильный мороз, но меня грела энергия стихий, полученная из темной маны через заклятие Золотого Преобразования. Я мог не экономить, так как досуха выпил всё, что накопилось в моем манохранилище. Обогнув Стоунград по широкой дуге, я взял направление прямиком на столицу Римской империи.
Утром из-за горизонта взошло яркое солнце, и я стал видеть, как подо мной проплывают снежные равнины и леса одетые в серебристые саваны. Через несколько часов мои глаза устали от слепящего белого цвета. Пришла запоздалая мысль, что хорошо бы было захватить из дома мои солнечные очки. Я закрыл глаза и время от времени осматривал местность не подымая век, только используя Магическое Зрение. А после обеда, когда небо затянуло тучами, я с радостью снова стал смотреть на мир обычным зрением.
На горизонте показался мощный горный хребет. Его самые высокие вершины пронзали низкие зимние тучи, которые стелились туманом по заснеженным склонам. Я стал медленно набирать высоту и через некоторое время почувствовал легкое головокружение. Моё дыхание участилось и мне стало не хватать воздуха. Тогда я снизился, положил грифона в горизонтальный полет и полетел дальше, любуясь свысока горной грядой утонувшей в море облаков.
Перелетевши через несколько рядов гор, я начал медленно спускаться, а оказавшись под облаками, внезапно обнаружил, что по эту сторону массива уже началась весна. Реки и поля были освобождены от оков льда и снега. А кое-где стала появляться робкая зелень. Чем дальше я летел на юг тем больше видел этих зелёных островков.
Через некоторое время я снизился до высоты пятьдесят метров и стремительно летел, наслаждаясь скоростью и быстрой сменой пейзажа под крылом моего грифона. Мой путь лежал далеко от людских поселений, я летел прямо к цели, используя навигационное заклятие.
Внезапно я понял, что уже некоторое время не наблюдаю ни птиц, ни зверей. Включив Магическое Зрения я начал внимательно всё осматривать. Живых существ действительно не было, не было видно даже полевых мышей, но ничего опасного или сверхъестественного я тоже не заметил.
Мой грифон пересёк глубокий овраг, из которого поднялась большая стая хищных птиц. Они с яростным криком бросились в погоню за нами. Странные птицы были размером с беркута, а их клювы и когти отливали медным блеском. Магическим зрением я установил, что это были химеры. Скорей всего, они получились под воздействием природных источников маны жизни, без участия человека.
Птиц было очень много и настроены они были весьма серьёзно. Таким количеством эти химеры могли бы даже разорвать моего грифона-зомби на мелкие кусочки. Но я не собирался тратить на них дополнительную темную энергию. Мой грифон слегка увеличил скорость, и птицы начали потихоньку отставать. Ещё некоторое время я слышал их злобные крики, а потом химеры окончательно пропали из моего поля зрения.
XXVII. Пленница
Дальше мой маршрут стал проходить через бескрайнее море. Как не меняй высоту, пейзаж внизу остаётся постоянным. Водная гладь по-прежнему простирается от горизонта до горизонта. Когда я заметил берег, находившийся далеко справа, я решил отклониться от курса.
Подлетев ближе, я увидел небольших размеров город-крепость на скалистом берегу. Рядом с ним был морской порт. Все корабли в нём были разбиты и наполовину затоплены, как если бы здесь прошёлся мощный ураган. Дальше мое внимание привлекла небольшая бухта рядом с основным портом. На её берегу стояло две маленькие каменные колонны, а между ними находилась прекрасная девушка. Присмотревшись еще раз, я понял что её руки прикованы цепями к этим столбам. В магическом диапазоне девушка выглядела уставшей, почти на грани обморока.
Я снова изменил курс на небольшую гавань.
— Интересно, — сказал мой разум, — если бы вместо девушки там стоял жирный уродливый мужик, мы бы тоже полетели разбираться?
— Не знаю, — ответил я, — рядом с людьми, приговоренными к жестокой казни, обычно стоит стража и отгоняет всех непрошенных доброхотов. Или хотя бы висит табличка с перечнем преступлений, за которые человек подвергнут наказанию. Ни первого, ни второго я не вижу.
Посадив грифона за большим камнем, я подошел к пленнице. Мое зрение меня не обмануло, и девушка действительно была красивой и ухоженной, но сейчас она выглядела скорее жалкой и обессиленной. Я молча и без всяких затей разломал руками железные кандалы. Подхватил девушку и бережно усадил её на землю. Она почти не реагировала на мои прикосновения. Тогда я сходил к грифону и принёс мою дорожную сумку, оттуда достал бутылку легкого сидра и прислонил горлышко к губам девушки. Она стала жадно пить.
Напоив пленницу я разложил перед ней свой обед. Так как сам уже был сильно голоден. Девушка молча и тупо смотрела как я ем, а потом и сама положила в рот маленький кусочек хлеба. Наконец её взор стал осмысленным, и она стала смотреть на меня с легким любопытством.
— Твой поступок благороден, — девушка слегка запнулась, подбирая подходящее слово, — странник. Но ты зря освободил меня. Я здесь добровольно. А тебе следует бежать, и чем быстрее тем лучше.
— Почему мне надо бежать? — спросил я.
— Скоро из воды выйдет морское чудовище, и тогда оно сожрёт нас двоих.
— Может быть уйдем вместе? — предложил я, — зачем тебе погибать?
Она замолчала, а потом взяла еще один кусочек хлеба и запила его сидром.
— Это долгая история, — сказала она, — и ты можешь отдать свою жизнь за право выслушать её.
— Я ничем не рискую, — ответил я, — за камнем стоит мой грифон, и я могу улететь отсюда быстрее чем кто-либо произнесет фразу «Давай до свидания».
Повинуясь моей воле, грифон высунул голову из-за камня и посмотрел на девушку, а потом он помахал ей крылом.
— Ох, — сказала она от неожиданности и по-новому посмотрела на меня, — так ты маг?
Я просто указал ей на мою магическую палочку, висевшую у меня на поясе в кобуре.
— Хорошо, — сказала девушка, — тогда слушай.
Она еще раз сделала глоток сидра и стала рассказывать:
— Я Лукреция дочь князя Лукреция Фейра. Он здешний правитель, и город на скалах это его столица.
С девушкой мы общались на латинском языке. По римским обычаям дочь называли тем же именем, как и её отца. Этому обычаю следовали не только римляне, но и все кто хотел быть похожим на них.
— Неурожай виноградников и плохой улов заставили моего отца искать дополнительные способы наполнить опустевшую казну, — продолжала рассказывать Лукреция, — Он решил уравнять в правах все жреческие культы, в том числе и служителей Посейдона и Диониса, и объявить их коммерческими организациями. Раз они берут деньги за свои услуги, то пусть платят налоги. Сами жрецы были категорически против и угрожали божьей карой. Но мой отец ответил им, что богам уважение, а людям мирские заботы, налоги всё равно прийдется платить.